Логистика и маркетинг в постреформенной экономике России
Одной из главных причин затяжного характера и низкой результативности российских реформ является отсутствие у отечественных реформаторов достаточно единого, научнообоснованного представления о конечных целях и путях реформирования. Какими бы актуальными и радикальными ни были реформы, они не могут длиться бесконечно, превращаясь тем самым в самоцель. Страна не может слишком долго жить в непростых условиях “капитального ремонта”, и рано или поздно должен наступить стабильный постреформенный период нормального функционирования и развития общества вплоть до вновь возникшей необходимости очередных реформ.
Этот постреформенный период и соответствующая ему обновленная национальная модель отечественной экономики и должны стать ориентиром задуманных и проводимых реформ, определять их цели и содержание, стратегию, тактику, а также программу мероприятий в переходный период. Необходимость разработки и обоснования национальной модели российской экономики, составляющей основу постреформенного обустройства нашего общества, продиктована следующими причинами.
Во-первых, безоглядная первоначальная ориентация отечественных реформаторов на рыночную экономику вообще безотносительно к различным стадиям развития рынка, а также без учета национально-исторических особенностей России и других стран СНГ, в частности их состояния в предреформенный период, оказалась довольно неопределенной и поэтому несостоятельной. К тому же частая смена власти реформаторов различного толка и мировоззрения сделали совершенно непредсказуемой судьбу реформ и превратили социально-экономическую политику российского государства в непрерывную цепь амбициозных заблуждений, прямых злоупотреблений и хитроумных поисков выхода из кризисных ситуаций. В конечном итоге руководству страны не без помощи “новых русских” все-таки удалось создать доселе неведомую миру рыночную экономику, которая, обладая всеми формальными атрибутами современного рынка, поменяла созидательный вектор развития на разрушительный. В результате мы получили прямо противоположное тому, что собирались получить с помощью задуманных реформ: вместо эффективного взаимодействия и роста производительных сил — их разобщение и последовательное разрушение, вместо роста национального богатства и экономического потенциала страны — их непрерывное сокращение, вместо укрепления и развития важнейших систем жизнеобеспечения и общественной безопасности страны — затяжной общественный кризис с деградацией важнейших наукоемких отраслей и ухудшением всех сторон жизни населения страны.
Во-вторых, ошибочно относить феномен антиобщественного рынка к неизбежным издержкам или к одной из промежуточных стадий переходного периода на пути к цивилизованному рынку. Сформированный к настоящему времени деформированный рынок настолько нестабилен и деконструктивен по своей сущности, что практически, не оставляет никаких шансов и надежд для своей трансформации в нормальный, эффективный для общества рынок, присущий большинству экономически развитых и развивающихся стран. Это наглядно проявляется в неоднократном разочаровании, а затем и устойчивом скептицизме отечественных и зарубежных инвесторов, в устойчивом нежелании западных институтов и известных политологов относить нашу экономику к рыночной и, наконец, в стойком отторжении российским предпринимательством ряда сугубо рыночных эффективных инструментариев, в том числе маркетинга и логистики. Дело в том, что все эти востребованные современной цивилизованной рыночной экономикой нововведения рассчитаны на такие же цивилизованные “правила игры”, когда подавляющая часть участников рынка получают основные доходы за счет общественно-полезных производительных факторов и источников.
Пока российский малопродуктивный рынок рассчитан на другие (слабоформализуемые, полукриминальные) “правила игры” или строится на перераспределительных отношениях, он практически закрывает дорогу этим и многим другим прогрессивным нововведениям развитой рыночной экономики. При попытке их практического использования мы сталкиваемся либо с системой невыполнимых требований, либо “обезоруживаем” предпринимателей-пользователей этих нововведений перед их конкурентами, которые достигают своих целей более легким путем, т. е. не соблюдая цивилизованных правил ведения бизнеса.
Национальная модель российской экономики органически включая в себя и программу ее построения, позволяет одновременно определить и условия целесообразности применения маркетинга и логистики (проведение маркетинговой политики, создание маркетинговых подразделений, логистизацию коммерческих и госструктур, создание логистических систем и др.) на различных стадиях реформирования.
Речь идет как о создании необходимых условий на объектах логистизации и применения маркетинга, так и о модификации традиционных форм и методов современной логистики и маркетинга для их продуктивного использования в российских реалиях в процессе формирования национальной модели.
В-третьих, существенное различие между нестабильной в переходный период экономикой и стабильным постреформенным периодом, представленным завершенной национальной моделью, требует разного подхода к применению маркетинга и логистики. Это относится не только к постановке и решению задач маркетинга и логистики на макро- и микроуровнях, но и к различным социально-экономическим, правовым и организационно-техническим предпосылкам их реализации.
Любая модель развития общества всегда содержит базисную и надстроечную части. Если базисная часть отражает общие для многих стран закономерности и тенденции развития мирового хозяйства, связанные с развитием производительных сил, то надстроечная часть связана, главным образом, с национально-историческими, социально-культурными и другими специфическими особенностями той или другой страны. Последние и составляют формы, в которых реализуются базисные условия развития общественных систем, и поэтому требуют обязательного учета при построении путей формирования последних.
Под воздействием дальнейшего углубления общественного и, прежде всего, международного разделения труда, технического прогресса, особенно в области управления и информационных технологий, а также других агентов-факторов цивилизации (науки, образования, культуры, и пр.) происходит формирование более сложных общественных организмов, и в первую очередь их социально-экономического базиса.
Это находит свое выражение не только в росте масштабности, но и в повышении степени связности и взаимообусловленности производительных сил, что выводит целостные общественные системы (ЦОС) на более высокий уровень развития и сопровождается появлением у них качественно новых признаков и черт.
1. Значительно возрастает связь и взаимодействие всех элементов и блоков (частей) ЦОС, в результате чего начинают преобладать открытые инфрасистемы и инфраотрасли, деятельность которых требует пространственно-временного согласования множества воспроизводственных процессов (производства, сбыта, материально-технического обеспечения, транспортно-экспедиционного, коммуникационного и информационного обслуживания, материальных, товарных и денежных потоков). В этих условиях существенно ограничивается возможность выживания и тем более успешного развития локальных, т. е. экономически самостоятельных структур, вне зависимости от состояния и развития всей общественной системы в целом.
2. В результате благополучие, т. е. жизненный уровень, безопасность, социальное и культурное развитие, большинства элементов и отдельных структур зависят не только и не столько от их индивидуальных способностей (социальной активности, творческой инициативы, целеустремленности, таланта и др.), сохраняющих здоровую конкуренцию и относительное неравенство между ними, сколько от благополучия всей общественной системы в целом, от которого идет отсчет богатства и благополучия всех ее частей.
3. Это в свою очередь означает наступление нового этапа исторического развития, когда системные (общественные) интересы, начинают преобладать над частными (индивидуальными и групповыми) и становиться определяющими при решении всех проблем функционирования и развития общественных систем, в том числе их социально-экономической ориентации.
Более ранняя стадия развития общественных систем, когда их состояние в значительной степени было обусловлено природой, характером, состоянием и поведением их отдельных элементов и структур по принципу: “Что хорошо Форду, хорошо и Америке”, сменилось новой, более зрелой стадией их развития, а следовательно, и новым принципом: “Все, что хорошо Америке, хорошо и Форду”.
4. Решающим фактором жизнеспособности стабильного, продуктивного функционирования и особенно ускоренного развития общественных систем на современном этапе и в обозримом будущем становится управление, выступающее в качестве главного свойства этих систем, обеспечивающее их сохранение, совершенствование и развитие.
Формы и методы управления, техническое и технологическое оснащение систем управления во многом зависят от организационно-экономических отношений в обществе, которые вытекают из преобладающего (господствующего) в нем исторического способа управления.
В новой истории известно два таких способа: непосредственное управление в виде деятельности иерархических планово-организованных структур и косвенное управление в виде рыночного механизма регулирования (саморегулирования) общественных процессов на основе товарно-денежных отношений. Соотношение этих двух способов управления и взаимосвязь между ними позволяют обратить внимание на два важных обстоятельства.
Во-первых, они не только различны, но и антагонистичны по своей природе, что взаимоисключает их одновременное использование на одних и тех же объектах или даже уровнях управления. Противоречия между этими способами управления выражаются в следующем:
— планово-организованные структуры (в дальнейшем будем называть их условно “планом”) с самого начала выражают системные интересы и цели и в дальнейшем ориентируются только на них. Если же при этом одновременно соблюдаются интересы и цели подконтрольных структур, то это делается опять же ради достижения системных целей и рассматривается поэтому как своеобразное средство (условие) соблюдения общесистемных интересов, но не более того;
— рыночный механизм регулирования (саморегулирования) — в дальнейшем будем называть его условно “рынком” — изначально выражает эгоистические и эгоцентрические интересы и цели соответственно отдельных лиц и частнособственнических структур. Если при этом одновременно соблюдаются системные интересы, то это происходит помимо воли и желания отдельных собственников (опять же как вынужденное условие или средство) для получения своей выгоды.
“План”, выражая относительные интересы и цели, заранее представляет, т. е. сознательно прогнозирует, не только желаемые результаты управления, но и проектирует программу их достижения. хотя это абсолютно не гарантирует их обоснованность и выполнимость. Поэтому осознанное, пусть и ошибочное, планирование (плановость) всей системной деятельности здесь является обязательной нормой.
“Рынок” ставит только локальные цели и задачи его многочисленных участников. Поэтому управление всей системой в целом осуществляется рынком спонтанно как результат взаимодействия множества разнонаправленных вектор-интересов, факторов и действий “мозаичного” хозяйствования. Часто такого рода управление называют “рефлексивным”, когда множество участников рынка как бы взаимно управляют друг другом путем многократной ответной реакции на их же обоюдные действия и принимаемые решения. В результате управление системой в целом представляет собой многоитерационный процесс разработки и реализации совокупности решений всех участников рынка с широким использованием метода “проб и ошибок”, непрерывным обменом информацией между ними и с труднопредсказуемыми последствиями.
“Рынок” является классическим образцом косвенного управления, поскольку практически исключает возможность непосредственного программирования деятельности рыночных и, особенно, коммерческих структур (их производственную программу, выбор контрагентов поставки, ценовую политику, инвестиции) на основе каких-либо установленных “сверху” заданий. И хотя в странах с развитой рыночной экономикой имеется блок централизованного управления (главные распределительные центры в виде государственных, правительственных и влиятельных общественных организаций), который выражает общественные интересы, управление рыночными структурами в подавляющем большинстве случаев опять же осуществляется в виде косвенного регулирования через изменение “правил игры” и системы управляющих воздействий по соблюдению этих правил.
Показав диаметральное различие между “планом” и “рынком”, отметим, что, несмотря на свой природный антагонизм, оба указанных способа никогда, ни в одной общественной формации, не существовали в “чистом” виде, т. е. друг без друга, в виде безраздельного господства одного из них. Если при этом говорилось о господствующем положении одного из них, например “плана” в условиях командной экономики и “рынка” в экономике ведущих промышленно развитых странах, то при ближайшем рассмотрении речь шла о преобладании одного из них в межсистемных отношениях на макроуровне.
Сильными сторонами “плана” в свете рассмотренных нами его особенностей являются:
— Способность осуществлять в рамках единой собственности рациональное (оптимальное) хозяйствование за счет объективной возможности сознательно учитывать, контролировать и обеспечивать на этой основе эффективное взаимодействие всех или большинства вектор-факторов, влияющих на конечные результаты функционирования и развития системы.
Актуальность этого свойства “плана” многократно возрастает с увеличением масштабов производительных сил, закрепленных за той или иной хозяйственной системой, степени их связности и взаимообусловленности.
— Получение системного (эмерджентного) эффекта для всей системы в целом, который отсутствует у ее отдельных частей (блоков, структур, элементов) даже при оптимальной организации их локальной деятельности. Этот эффект, превышающий сумму эффектов оптимально функционирующих частей системы, тем больше, чем сложнее система и выше степень ее структурного многообразия.
— Возможность сконцентрировать в необходимые сроки и на нужных участках материальные, трудовые, финансовые и другие ресурсы для более успешного выхода из экстремальных ситуаций (стихийных бедствий, войн, кризисов, катастроф и др.). Это существенно повышает жизнеспособность и адаптивность управляемых систем.
Перечисленные достоинства “плана” указывают на его потенциальные возможности обеспечивать рациональную организацию управления любой системой с единой формой собственности.
Для достаточно эффективной реализации потенциала планово-организованных структур требуется обеспечение их минимально необходимой работо-способности. Последняя требует прежде всего единства и однонаправленности рабочих целей всех управляющих и управляемых систем различных иерархических уровней управления в соответствии с предусмотренной “технологией” (нормативной моделью управления). Это в свою очередь предполагает, с одной стороны, достаточно высокую и устойчивую социальную активность, целеустремленность, творческую инициативу и необходимую квалификацию работников систем управления для мобилизации всех ресурсов подконтрольных структур, направленные на экстремизацию всех заданных целевых функций, с другой стороны — высокую степень сознательности и ответственности для соблюдения при этом установленных ограничений (обязательных требований).
К другим параметрам работоспособности относится адаптивность подконтрольных структур системы к меняющейся обстановке. Она в свою очередь предполагает инвариантность систем управления любого уровня, определенную способность к самонастраиванию и саморегулированию подконтрольных структур в рамках установленных сверху заданий.
Таким образом, работоспособность является наиболее уязвимым местом планово-организованных структур.
Преимущества “рынка” в удовлетворении индивидуальных и групповых интересов и целей заключаются, по нашему мнению, в следующем:
— “Рынок” обеспечивает свободное волеизъявление всех членов общества в рамках законов и других правовых норм той или иной страны. В хозяйственной жизни — это основанная на частной собственности свобода предпринимательства, которая получает свое выражение в праве производителей продукции и услуг самостоятельно формировать программу своей деятельности.
— Свободное волеизъявление собственников вызывает высокую творческую энергию, инициативу и социальную активность участников рынка.
— “Рынок” обладает надежными объективными индикаторами оценки последствий принимаемых решений его участниками. Эти индикаторы (критерии) вырабатывались и совершенствовались в процессе эволюционного развития рынка. Сверхчувствительность рынка к любым вектор-факторам и агентам по критерию “максимум доходов и прибыли”, “минимум неприятностей” распространяет его строго избирательный подход не только на различные нововведения (новую технологию, новые формы и методы управления: менеджмент, маркетинг, логистику, инжиниринг и др.), но и на кадровую политику рыночных структур. Работники любых профессий оцениваются и поощряются рынком в зависимости от их реального вклада в конечные результаты функционирования и развития рыночных структур.
— Большинство процессов рыночной экономики осуществляются автономно по принципу “черного ящика”, который если и управляется распорядительными центрами общественной системы, то только по входным и выходным параметрам без прямого вмешательства в его внутреннюю деятельность.
Однако, для того чтобы все перечисленные параметры работоспособности рынка одновременно работали на систему любого масштаба и уровня, в том числе и на общественную систему, необходимо постоянное соблюдение двух необходимых условий (требований).
Необходимо сопряжение личных (индивидуальных и групповых) интересов и целей участников рынка с общественными. Оно находит свое выражение в реализации таких правил игры на рынке и системы управляющих воздействий для соблюдения установленных законом прав и обязанностей, при которых любой гражданин (предприниматель, госслужащий и др.) не может в пределах правового поля своей деятельности получить собственную выгоду, так или иначе не поработав адекватно на общество. Для предпринимателей, в частности, это означает, что основные доходы и прибыль образуются за счет общественно полезных, главным образом производительных, агентов-факторов и источников (снижения себестоимости продукции, роста производства, обновления номенклатуры товаров, повышения их качества и др.). При этом участники цивилизованного рынка могут формально ослабить этот “приводной ремень” сопряжения, выйдя из правового поля и нарушив установленные требования, но при этом для них возникает риск материальных и других потерь (штрафов, банкротства, потери имиджа), несопоставимых с дополнительной выгодой от нарушения принятых установлений.
В то же время, самое большее, что рынок может сделать для общества, это максимально полно удовлетворить складывающийся, текущий совокупный платежеспособный спрос. В этом кроется начало его будущей ограниченности в новых условиях.
Эволюционно отлаженные на протяжении исторически длительного периода рыночные отношения с самого начала своего становления отрабатывали и адекватные механизмы защиты от антиобщественной деятельности. Этому способствовали ограниченные возможности производительных сил, исключающие сколько-нибудь значительное обогащение за счет непроизводительных факторов, растущий авторитет органов государственного и общественного контроля, а также неписаные нормы деловой этики. Именно производительная деятельность отдельных элементов и структур системы в конечном счете становилась источником ее национального богатства и основой государственного строительства. В этих исторических условиях отдельные деструктивные проявления рыночной стихии не могли закрепиться в виде устойчивой тенденции, поскольку это с самого начала исключало становление и развитие самих основ рыночной экономики, а с ней и опекающей ее системы государственной власти.
Иное положение сложилось со странами, которые начали строить рыночную экономику гораздо позднее, и не эволюционным, а ускоренным, революционно-радикальным путем, не имея при этом многовекового опыта развития товарно-денежных отношений.
Многие из этих стран — СССР, Китай, Япония уже имели крупные национальные богатства и экономический потенциал, однопорядковые с развитыми капиталистическими странами, накопленные отнюдь не рыночным (не товарным) путем, а с помощью планово-организованных или феодальных структур.
Переход к рынку в этих условиях даже при идеально реализованных компонентах программы трансформации (либерализация, приватизация, финансовая стабилизация), предоставлял новообразованным рыночным структурам множество вариантов реализовать свои частные интересы и цели не столько за счет общественно-полезных, производительных, сколько за счет непроизводительных, перераспределительных, в том числе и антиобщественных, факторов (разграбление и утилизация национального богатства страны с формированием неформальных клановых групп власти, сращенных с криминальными структурами управления, подавляющих угрозу и для государства, и для рынка; корыстное перераспределение убывающих доходов населения и финансовых потоков казны с последующим “бегством капиталов” за рубеж и т. д.).
В условиях институционального вакуума и устранения государства из их экономической жизни разрушительный вектор-фактор рынка может стать определяющим и перерасти в устойчивую тенденцию вплоть до полного разрушения государственности и деградации общества.
Поэтому для отлаживания и развития механизма сопряжения интересов субъектов рынка и общества в целом в условиях переходной экономики нужны не только более конструктивные “правила игры” (рыночная институциональная среда), но и более эффективные управляющие воздействия (положительные и отрицательные стимулы), в которых пропорции между экономическим либерализмом и политикой государственного регулирования вплоть до жесткого диктата “железного порядка” определялись бы только одним критерием — их способностью осуществить неуклонное соблюдение установленных законов в равной степени всеми без исключения экономическими субъектами — участниками рынка.
Рынок, как известно, в ряде случаев не в состоянии обеспечить решение долгосрочных задач. Рыночный механизм, несмотря на его колоссальные возможности аккумуляции денежных потоков, недостаточно эффективен там, где требуются значительные вложения средств при низкой окупаемости инвестиций.
Несмотря на недостатки, свойственные рыночному механизму, последний доказывает свою жизнеспособность в решении проблем в сфере своей компетенции (производство конкурентоспособных товаров, мобильность в движении финансовых и трудовых ресурсов, деловая мотивация).
Привлечение всех участников “рынка” к продуктивной (общественно-полезной и, особенно, производительной деятельности) является необходимым, но недостаточным условием высокой общественной эффективности рыночной экономики, поскольку не в состоянии объяснить феномен ее высокой организованности, сбалансированности и управляемости, т. е. требуемой для современного уровня развития системы рациональности в условиях “мозаичного” хозяйствования множества экономически и юридически самостоятельных и непосредственно не зависимых друг от друга собственников. Каждый из них может понимать общественную пользу по-своему. Поэтому даже при самой благой и правильной ориентации своей частной деятельности на интересы общества сама по себе она не гарантирует сбалансированности процессов общественного воспроизводства в разрезе отраслей, регионов и особенно в масштабе всего народного хозяйства. Ограниченная частной собственностью правовая и экономическая компетенция субъектов рынка гиппотетически не допускает организации рационального хозяйствования по единому плану в интересах всего общества и может объективно рассчитывать только на упомянутое ранее рефлексивное, т. е. спонтанное, управление (саморегулирование) со всеми его недостатками. Эти недостатки проявляются особенно остро и болезненно по мере нарастания сложности общественной системы и ее структурного многообразия, главным образом в виде увеличения масштабов производительных сил, их связности и взаимообусловленности.
И тем не менее высокоадаптивная способность рынка помогала до определенного исторического периода (примерно до второй половины XX века) преодолевать эту проблему (правда, ценой периодических кризисов, депрессий и социальных потрясений), причем настолько, что уровень и результаты нормального функционирования и развития рыночной экономики и ее наивысшей формы — капиталистической экономики во многих случаях превышали планово-организованное социалистическое народное хозяйство как по многим параметрам сбалансированности и управляемости, так и по реалистичности разработанных программ.
Это феноменальное достижение “рынка” по рационализации его систем управления в соответствии с кибернетическим законом необходимого разнообразия становится возможным благодаря новым модификациям эволюционно прогрессирующего рынка.
Рыночная инфраструктура усложнялась, совершенствовалась и развивалась по мере развития рынка и усложнения объектов рыночного регулирования. Именно с помощью институтов рыночной инфраструктуры удается достигать согласованности реальных процессов производства и обращения на макроэкономическом уровне.
Поэтому, когда России с недостаточно развитой рыночной инфраструктурой, которую, как английский газон, нельзя создать в одночасье, предлагают замечательные рецепты формирования продуктивного цивилизованного рынка, хорошо зарекомендовавшие себя на Западе, это сильно напоминает предложение сыграть по хорошим нотам без подходящих музыкальных инструментов или воспользоваться хорошим программным обеспечением без компьютера.
В последние годы наблюдается устойчивая тенденция к интеграции многочисленных рыночных структур путем создания корпоративных (холдингов, трестов, комбинатов, корпораций) и ассоциативных (синдикатов, коммерческих центров, торговых домов, торгово-промышленных, финансово-промышленных, торгово-финансовых групп) образований.
Такого рода объединения позволяют:
— Гораздо быстрее и результативнее прийти к общему соглашению между его участниками по целому ряду глобальных стратегических и тактических проблем, определяющих основные направления и перспективы развития отрасли, региона или всей общественной системы. Имеется в виду разделение рынка сбыта продукции, разработка единой научно-технической политики и стандартов, общих классификаторов, систем кодирования, определение зоны взаимной выгоды и компромиссов (логистического поля), особенно при создании общих макрологистических систем, проведение совместной ценовой и инвестиционной, кадровой политики, организация кооперирования и комбинирования, создание единого информационного пространства и др.
В результате происходит позитивное разделение труда между крупным, средним и малым бизнесом и видоизменяются формы и методы самой конкуренции. Мелкие и средние предприятия не конкурируют с крупными лидерами рынка, такими как Intel, Hewlett-Packard, General Motors, Газпром, РАО “ЕЭС”, в производстве одноименной продукции, а конкурируют между собой за право участия в работе этих крупных гигантов (в производстве и поставке им необходимых материальных компонентов, сырья, материалов, комплектующих изделий). Это положительно влияет на качество и стоимость промежуточной и конечной продукции, а также открывает новые перспективы для маркетинговых исследований и формирования мета- и макрологистических систем.
— Интеграция рыночных структур значительно облегчает государственное регулирование крупных объединений с использованием прогрессивных форм и методов не только косвенного, но и непосредственного воздействия. Тем самым социально-экономическая политика государства в интересах всей общественной системы становится более гибкой, более конструктивной и целенаправленной.
— Поскольку в результате интеграции многие подконтрольные структуры в ассоциативных и особенно в корпоративных объединениях полностью или частично теряют свою былую экономическую и юридическую самостоятельность и независимость, усиливается их вертикальная и горизонтальная соподчиненность главным и промежуточным распорядительным центрам объединений.
Тем самым возникает благоприятная почва для использования во внутрифирменном обороте планово-организованных структур непосредственного управления и гибких внутрифирменных коммуникаций, которые существенно повышают устойчивость и адаптивность объединений, особенно в нестабильной ситуации переходного периода. Одновременно создаются реальные предпосылки для построения микро- и металогистических систем нового типа, в которых может быть успешно реализован принцип комбинированного построения логистических систем “тянущего” и “толкающего” типов.
При этом “тянущий” принцип преобладает в маркетинговой деятельности самих корпоративных и ассоциативных объединений, отделов сбыта (продаж, поставок), которые, в соответствии с конъюнктурой рынка, “вытягивают” производство и поставку продукции и услуг всех подконтрольных структур, участвующих в производстве конечной продукции объединений.
“Толкающий” же принцип преобладает при наиболее рациональной (оптимальной) организации управления внутрифирменным оборотом главным и промежуточными (иерархическими) распорядительными центрами с максимально продуктивным использованием всех имеющихся трудовых, материальных, денежных, информационных и других ресурсов. Наиболее продуктивной формой взаимодействия логистики и маркетинга является комбинированное построение логистических систем, использующее оба этих принципа. Таким образом, рынок не только успешно реализует изначально присущие его природе черты работоспособности, но и приобретенный в процессе длительной эволюции новый адаптационный механизм, поддерживающий минимально необходимую рациональность рыночной экономики, отвечающую интересам общественной системы.
Однако решать эту проблему рынку становится с каждым годом все труднее. Наконец, рано или поздно наступает критический исторический момент, когда интересы и цели общественной системы в целом перерастают ограниченные возможности рынка, который, сохраняя свою актуальность, перестает быть единственно господствующим способом управления, самодостаточным для нормального развития общественного организма.
Продолжение в следующем номере...
