Неверный блеск черного золота
Полноценный нефтяной рынок в любой стране включает в себя четыре компонента: разведка месторождений, нефтедобыча, транспортировка и переработка. Пропорциональное развитие этих элементов, а также наличие четко сформулированной энергетической политики показывают, что мы имеем дело с государством, которое заботится о своей стабильности. К сожалению, Россия данным критериям пока не соответствует, хотя ее бюджет очень сильно зависит от состояния мирового нефтяного рынка. Отсюда проистекают все наши сложности как внутри страны, так и во внешней политике.
Стабильная структура нефтяной отрасли у нас только формируется, и пока российские нефтяные компании продолжают «проедать» те запасы, которые были наработаны еще во времена Советского Союза. Считается, что для сохранения стабильности в отрасли геологоразведка должна открывать и готовить к промышленной эксплуатации месторождения с коэффициентом 1,5 к выработанным запасам. Однако в 90-х годах этот коэффициент составлял всего лишь 0,5, только за последние два года он немного повысился, но и сейчас недотягивает даже до 1. В результате большинство компаний имеют запасы на 12—15 лет работы, что по мировым меркам является довольно низким показателем.
За весь пореформенный период построен только один трубопровод — Балтийская трубопроводная система (БТС) на 12 млн т нефти, она была запущена в конце прошлого года. И здесь нас ощутимо теснят конкуренты. Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), хотя построил трубопровод на нашей территории, но России не принадлежит и будет качать в основном казахстанскую нефть, тем самым нанося удар по нашим долгосрочным планам увеличения собственной доли на мировом нефтяном рынке. Правда, удалось частично компенсировать ущерб, согласившись понизить транспортные тарифы для казахстанской нефти в системе «Транснефти».
Еще одним сильнейшим ударом станет введение в строй через два-три года нефтепровода Баку — Джейхан. Отечественные нефтеперерабатывающие заводы изношены на 60% и могут производить топливо исключительно для внутреннего потребления и стран СНГ — в развитые страны его не пускают по экологическим соображениям. Высокооктановые марки бензина мы вообще завозим из Европы.
И только добыча нефти стабильно растет последние три года. 2001 год стал лучшим со времен российской независимости — добыто 348,1 млн т нефти, это на 7,6% больше, чем в 2000-м. Планируется, что в текущем году показатель возрастет до 360 млн т. Мы почти выполнили задания Энергетической стратегии, предусматривающей добычу 360 млн т к 2010 году. Поэтому был установлен новый ориентир — 450—470 млн т. Безусловно, такая однобокость не дает повода говорить об устойчивом развитии нефтяного сектора российской экономики.
ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ ПРОБЛЕМЫ
В деятельности российских нефтяных компаний прослеживается две тенденции. Некоторые компании имеют выраженное преобладание добывающих мощностей над перерабатывающими, а потому стремятся наращивать добычу и экспорт. В первую очередь это ЮКОС, «Сибнефть», ТНК, пока и «Сургутнефтегаз», собирающийся вскоре приобрести ряд нефтехимических производств в Белоруссии и Украине. Во вторую группу входят компании, у которых баланс добычи и переработки примерно равный.
Диспропорция развития видна по таким данным: если добыча нефти выросла за год почти на 8%, то нефтепереработка — всего на 4%. Представители первой группы (за исключением «Сургутнефтегаза», всегда отличавшегося лояльностью к правительству) активно выступают за то, чтобы правительство не ограничивало экспорт. Они вложили большие средства в добычу и, естественно, хотят получить от этого отдачу. Так, ЮКОС, являющийся сейчас лидером по объему поставок за рубеж, нарастил добычу за прошлый год на 17,19%. Но абсолютным рекордсменом стала «Сибнефть» — 19,73%. У самой крупной нефтяной компании России — ЛУКОЙЛа, ратовавшего за сотрудничество с ОПЕК, увеличение составило чуть более 1%. Понятно, что ему гораздо выгоднее не увеличение экспорта, а рост стоимости нефти.
Три квартала прошлого года, когда мировые цены на нефть были довольно высоки, российские нефтеперерабатывающие заводы постоянно жаловались на недостаточную загрузку. Нефтяные компании предпочитали отправлять черное золото на экспорт. И только ближе к концу года, особенно в первые месяцы 2002-го, ситуация с загрузкой выправилась. Но высоких доходов НПЗ уже не получили: отпускные внутренние цены на топливо упали практически в три раза, и прибыль некоторое время могли собирать не заводы, а АЗС, поскольку розничные цены на бензин уменьшились незначительно. Правительство даже было вынуждено ввести повышенный акциз на продажу нефтепродуктов, чтобы изъять у них дополнительную прибыль.
КАЛИФ НА ЧАС
Согласно общеизвестной в кругах аналитиков кривой Хубберта, которая показывает уровень добычи нефти в зависимости от ее запасов в данной стране, через 10—15 лет в России начнется спад. Правда, проект Энергетической стратегии отводит на рост 20 лет, но суть от этого кардинально не меняется. В хорошо разведанных и обустроенных районах Западной Сибири запасы уже истощаются, средний дебет скважин со времени начала разработки снизился более чем в два раза. Чтобы увеличить добычу, необходимо идти в новые, неосвоенные районы, на шельфы морей. Для этого нужны огромные деньги — десятки миллиардов долларов.
Причем в новых районах уже нет крупных месторождений — остались только средние и мелкие. На практике это означает рост себестоимости добычи. Если сегодня с учетом транспортировки у компаний она достигает 7 за баррель, то в будущем вполне может перевалить за 10. По Энергетической стратегии, к 2020 году мы должны добывать порядка 450 млн т. Затем добыча начнет падать — мы будем вынуждены вкладывать все больше денег, получая все меньшую отдачу.
Серьезно осложнится и положение российской нефти в мире. Как уже было сказано, недавно в строй был введен нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума, рассчитанный на прокачку 35—40 млн т нефти в год. Через 5—6 лет по нему в этом объеме пойдет высококачественная тенгизская нефть, себестоимость добычи которой в Казахстане будет гораздо ниже, чем в сибирской тайге или на сахалинском шельфе. В то же время вступит в строй нефтепровод Баку — Джейхан, он даст выход на наши традиционные европейские рынки и азербайджанской нефти.
США намерены диверсифицировать импорт, уменьшив долю арабской нефти. Россия готова им в этом помочь, однако поставки будут рентабельны только на уровне 25—26 за баррель, а Америку подобные цены не устраивают. По-видимому, ей легче свергнуть режим в Ираке (занимающем второе место в мире по запасам нефти), надавить на Саудовскую Аравию и добиться цен ниже 20 за баррель. Только такая цена позволит Соединенным Штатам и Европе динамично развиваться. А следовательно, для нашей страны останется лишь китайский рынок, за который предстоит сложная конкурентная борьба.
Но наиболее неприятное известие в конце прошлого года поступило из ОПЕК: картель решил восстановить свою лидирующую роль в мире и добиться того, чтобы его доля превысила 50%. За 20 лет добыча в арабских странах должна быть удвоена. Для этого Саудовская Аравия в прошлом году даже допустила в свой нефтяной сектор иностранных инвесторов. Таким образом, у российских компаний реально есть всего пять-шесть лет на подготовку к тяжелейшей борьбе на нефтяных рынках, когда туда хлынут потоки дешевой нефти с разных направлений. Вместе с тем нужно признать, что исходя из сегодняшних позиций у нас весьма посредственные шансы занять достойное место на этих рынках, несмотря на то что в апреле 2002 года мы практически вышли в лидеры нефтедобычи и пока действительно (по крайней мере, по официальной статистике) добываем больше всех в мире. Но к сожалению, это временная ситуация, которую подарила нам ОПЕК, добиваясь более высоких цен.
А потому в нашей нефтяной политике необходимо объединить два очень важных, но противоречивых требования: поддерживать высокие цены на нефть, дабы иметь средства для освоения новых нефтяных провинций, и в то же время увеличивать экспорт для того, чтобы уже сейчас увеличивать свою долю на мировом рынке. Также нужно предусмотреть развитие нефтепеработки, поскольку именно топливо, а не сырая нефть дает более высокую прибавочную стоимость при экспорте. Это очень сложные задачи, и нашему руководству предстоит маневрировать между различными факторами, внешними и внутренними. Насколько они сложны, показывает хотя бы тот факт, что у нас до сих пор не утверждена правительством Энергетическая стратегия.
В стратегическом отношении краткосрочные перспективы выглядят пока более или менее ясными. По прогнозам Министерства экономического развития и торговли, в течение ближайших двух лет российская нефть будет стоить, по пессимистичным оценкам, в среднем 18,5 за баррель, по оптимистичным — 22—23. Это укладывается в параметры экономического развития страны. Однако что произойдет через пять-шесть лет, сказать трудно. То, что сейчас цены на нефть довольно высоки, объясняется напряженной ситуацией вокруг Ирака, которая, по мнению аналитиков, поднимает стоимость барреля примерно на 5. Когда положение тем или иным способом разрядится, падение цен окажется существенным.
Большинство российских компаний стремятся, используя выгодную конъюнктуру, уменьшить себестоимость продукции, чтобы выстоять в предстоящей борьбе, но по сравнению с арабскими производителями нефти условия для нас изначально неравны. Уже ясно, что через пять лет российская нефтяная отрасль вступит в очередную полосу кризиса, вызванного перенасыщением рынка и падением цен. Сумеет ли она подготовиться к тяжелым временам в достаточной мере, покажет будущее.
