Любитель чая
-
В современном русском языке слово «чайник» обозначает не только сосуд с ручкой и носиком для кипячения воды или заваривания чая, но также «новичка, человека, начинающего какое-то дело, но пока мало с ним знакомого».
Купец Алексей Семенович Губкин из Кунгура был настоящим «чайником» в чаеторговле, когда на свой страх и риск обменял у китайцев партию кожаных рукавиц и обуви на чай.
Кунгурский «чайник»
Смелое начинание купца первой гильдии кунгурские торговцы встретили насмешками: «Припер Алешка банные веники? Да еще и в Кяхту за ними таскался!» И то правда: Кяхта — один из пунктов транзитной торговли с Китаем — находилась далеко, на границе с Монголией. Сбитые в тюки зеленые несортированные листья чая и впрямь напоминали веники. Путь товара был неблизким: на обозах тюки везли из Китая, главного на тот момент поставщика чая, через Сибирь на Ирибитскую, а потом Макарьевскую ярмарки. Начинающий продавец чая Губкин сначала совмещал традиционную для Кунгура кожевенную торговлю с чайной, а потом полностью вышел из семейного дела, переключившись на новый товар. Будучи оптовиком, он продавал товар уральским перекупщикам, а что оставалось, переправлял на ярмарку в Нижний Новгород.
А это еще полгода к тем семи месяцам, которые уходили на перевозку груза по дороге в 4 тыс. верст в сложных климатических условиях. Дороге, полной неожиданностей и опасностей? Дело в том, что до 1862 г., когда чай разрешили ввозить морем, иного пути кроме сухопутного — из Китая через Кяхту в Сибирь — не существовало.
Однако чай был сложным товаром и по другой причине. Если сибиряки познакомились с ним рано (увлечение чаепитием распространилось за Уралом еще в конце XVIII в., причем сорта ввозились элитные, качественные), то для всей остальной России чай был лекарством, баловством — чем угодно, но только не повседневным напитком. Причина самая тривиальная: чай стоил дорого и служил символом благосостояния. «Я из Китая прислан господам, а не для простых мужиков с бородам?», — так писали о чае в 1868 г. Пили его в богатых домах по-английски: не сластили, заваривали некрепко, подавали, как в Туманном Альбионе, точно вовремя — в five o'clock.
Чай был по-настоящему дорогим продуктом. В XVIII в. фунт «травы» стоил столько же, сколько 50 кг (!) зернистой икры. В середине XIX в., во многом благодаря стараниям купцов-сибиряков, стоимость хороших сортов составляла от 2 руб. и выше за фунт.
Губкин сознательно закладывал невысокую маржу, давая населению привыкнуть к чудному товару. Спустя двадцать лет чаепитие стало будничным явлением даже для самых бедных слоев населения.
Счет фактурами
«Наилучший продукт по низкой цене в любое время в любом месте», — решил отчаянный чаеторговец. Однако эту программу еще предстояло выполнить.
В 1845 г., спустя пять лет после старта чайного дела Губкина, китайские товары освобождаются от уплаты пошлин. Россию заполонил недоброкачественный, а затем и откровенно фальшивый чай. В это же самое время власти Китая вводят квоты на экспорт элитного чая, дабы предотвратить разбазаривание ресурсов.
Прятать «паршивый» товар позволяли упаковка, условия сухопутной караванной доставки (6-8 мес. пути — шутка ли!), да и сам способ реализации. Розничная торговля чаем отсутствовала в принципе, а оптовая только-только начиналась. Продавали ароматный товар так называемыми фактурами — без сортировки. Оптовик брал у перекупщиков кота в мешке, его же норовил потом сбагрить на ярмарке: проверить-то невозможно, пока не вскроешь упаковку? Не имел покупатель и возможности узнать точный вес купленного чая. Крупные партии оптовик дробил, перепродавал, значительно поднимая цену и компенсируя таким образом потери от воровства, недовеса и плохого качества товара.
Алексей Губкин отважился изменить эту традицию. Он первым начал сортировать чай, устанавливая цены в зависимости от сорта. Этот обычай, прозванный «нормировкой», был встречен коллегами по цеху в штыки. Однако новаторский пыл Губкина не угас: на Ирбитской ярмарке он начинает развешивать товар в количествах, сообразных желанию покупателя. Оптовые цены под влиянием такой политики быстро поползли вниз — возникла здоровая конкуренция. А инновационный метод Губкина был принят на вооружение конкурентами. С тех пор на ярмарках действовало негласное правило: пока Губкин не заявит свою цену, сделки на чай не заключались.
В результате «оздоровления» отрасли единичными купцами-энтузиастами потребление чая в России заметно выросло. Спрос на чудо-траву повлек за собой развитие смежных отраслей (сахарной, кондитерской и самоварной промышленности), стали появляться трактиры, где ключевым действом являлось чаепитие. Торговля вслепую (фактурами) потихоньку сошла на нет. Фирма кунгурского купца прочно встала на ноги.
В 1869 г. Алексей решается направить доверенных лиц в Тяньцзинь и Ханькоу — основные точки китайской торговли чаем — чтобы самым тщательным образом изучить торговые обычаи, проследить, так сказать, путь чая. В Ханькоу проживала самая большая русская колония в Китае: купцы покупали чай на аукционах и подумывали о строительстве собственных фабрик.
Однако сибирская торговля развивалась далеко не безоблачно. Серьезными препятствиями являлись бездорожье, высокие госпошлины и акцизы; китайцы нередко запрещали вывозить тот или иной сорт чая. Несмотря на это, в 1871 г. Губкин привозит на Ирбитскую ярмарку товара на 79 тыс. руб., а в 1880 — на 1440 тыс. руб.
Когда разрешили морскую торговлю чаем и в Россию «устремился» дешевый товар, государство задумалось о том, какие меры надо принять, чтобы кяхтинская торговля не заглохла полностью. Долгое время таможенные сборы на границе были намного меньше, чем в европейской части страны. Но Губкин и другие дальновидные торговцы понимали: чему быть, того не миновать. На починку дорог у государства денег не было, поэтому транспортная составляющая рано или поздно грозила «съесть» маржу чаеторговцев. Губкин стал задумываться о необходимости освоения более современного, «морского» способа доставки товара.
Покупая, примечай: чай — чай?
Переведя свое дело в Москву, Алексей Губкин недолго прожил в ней, оставив состояние и дело своему внуку Алексею Кузнецову. В 1884 г. был создан торговый дом «Алексея Губкина наследник А. Кузнецов и Ко», ставший безусловным лидером оптовых продаж: за пятнадцать лет им было реализовано чая и сахара на 300 млн руб. В 1891 г. на основе прежнего объединения возникло торгово-промышленное товарищество «Преемник Алексея Губкина А. Кузнецов и Ко». В документах руководство так описывало философию своего бизнеса: «Своими главнейшими задачами фирма всегда ставила: до малейших подробностей знать требования, предъявляемые рынком к качеству продукта, и возможно быстрее, полнее, наивыгоднейшим для покупателя образом применяться к этим требованиям и удовлетворять их. Вся организация дела направлена к успешному достижению этих целей. Через конторы, расположенные во всех значительнейших городах Империи, фирма внимательно следит за качеством обращающегося продукта и за потребностями спроса и предложения на чайном рынке».
Закупщики компании выбирали чаи «со строжайшим разбором»: только лучших сортов с самых известных плантаций. Что немаловажно, без участия посредников. Товарищество имело собственные конторы в опорных пунктах торговли чаем — Ханькоу и Шанхае (Китай). А в 1900 г. открыло представительства в Коломбо (о. Цейлон), Калькутте (Индия) и Лондоне, чтобы «получать во всякое время и без всяких посредников продукт, вполне отвечающий запросам рынка и вкусам потребителя». В 1914 г. обзавелись конторой на острове Ява. В России компания одна из первых освоила торговлю с участием коммивояжеров.
Головной болью «нормальных», т. е. внимательно следящих за качеством чая торговцев были многочисленные поддельщики. Тогда различные манипуляции с чаем определяли с помощью метафор «женить» и «баловать». Умельцы смешивали китайский чай с иван-чаем, «баловали» аутентичный продукт, устраивая его «женитьбу» с Рогожским — дешевым суррогатом из спитого подкрашенного медным купоросом чая. Количество подделок достигло такого уровня, что хороший чай в 70-х гг. XIX в. пили только сибиряки. Но точно не петербуржцы, к которым товар доставляли морем. Треть ежегодно потребляемого в России чая ввозилась из Западной Европы контрабандой. Чего там только не было! Сибиряки, жившие в Петербурге, подмечали в чаях, продаваемых в местных лавках, необыкновенной формы листья, примесь спиц, сучков и сора, густой красноватый цвет и дурной запах. Настоящий чай в этих смесях составлял не более трети, все остальное — выварки и кирпичный чай.
Технология производства
В продажу чай товарищества «Преемник Алексея Губкина А. Кузнецов и Ко» поступал как цельными ящиками в упаковке с места производства и таможенной пломбой, так и в развешенном виде в правительственной бандероли с указанием фирмы и даты изготовления. В 1895 г., чтобы пресечь «женитьбы» да «баловство», государь издает указ «Об обязательном обандероливании мелких помещений (пачек) чая».
Упаковке уделялось особенное внимание. Развешивали чай в бумажные пакеты весом от 3/4 до 1 золотника, продукт высшего сорта — в стеклянные, жестяные, алюминиевые банки и коробочки из папье-маше. Защитить качественный товар, чай «высокого достоинства по вкусу, настою и аромату», был призван также торговый знак в виде двух скрещенных якорей.
Наличие собственного производства в Китае позволяло контролировать качество на «местах». До середины XIX в. чайные фабрики представляли собой довольно бесхитростные строения в два этажа. Внизу чай поджаривали, ароматизировали цветами жасмина, розы, камелии, чтобы он приобрел горьковато-вяжущий вкус. На три части чая брали часть пахучего вещества, закладывали все кувшины, чередуя слой чая со слоем ароматизатора. Сосуд помещали в котел с горячей водой и доводили ее до кипения. Когда вода закипала, кувшин вынимали, отделяли чай от цветов. (Так было в восточных районах Китая — в западных регионах к процессу подходили проще.) На втором этаже фабрики чай просеивался, сортировался и упаковывался в ящики. Опытные люди плотно уминали его в деревянные ящики, «цибики» (от монгольского слова «плетушка»: ящик в два-три слоя оплетался камышом).
На собственной фабрике товарищества «Сонтай» выпускали любимый сибиряками плиточный и кирпичный чай. Без последнего жителю Даурии жизнь была не в радость. В отличие от сибирских купцов, баловавших себя тонким и изысканным зеленым чаем, казаки и рабочий люд предпочитали «кирпичи».
Процесс хранения и сортировки чая, начало которому было положено основателем чайной династии Алексеем Губкиным, был продуман до мелочей. Товарищество открыло развесные в Москве, Одессе, Тюмени, Самарканде и Иркутске. Повсюду выдерживались единые стандарты технологического оснащения. Обширные здания были обустроены с соблюдением всех требований гигиены: просторные комнаты, много света и воздуха. С технической точки зрения придраться было тоже не к чему: вентиляция (чай — капризный продукт), электроавтоматические весы, активное использование электричества? В совокупности все это позволяло соблюсти «чистоту и опрятность развески». Кстати, фасовали чай ни много ни мало — свыше двух тысяч сотрудников! Ежегодный оборот фирмы составлял 50 млн руб., иногда поднимаясь до 65 млн.
В ассортименте товарищества были представлены черные чаи «тонкого аромата и нежного вкуса», первосборные — крепкого настоя, цейлонские и индийские — с сильным ароматом, а также цветочные — на разные вкусы. «Путь» чая завершался в магазинах торговой сети товарищества, насчитывавшей в 1913 г. свыше 40 отделений.
Реклама, промоакции и прочие PR-штучки
Если дедушка Александра Кузнецова приучил россиян пить недорогой чай, то внук доступно объяснял, как это правильно делать. Популяризировал и пропагандировал... В 1892 г. он субсидирует издание книги А. П. Субботина «Чай и чайная торговля в России и других государствах». В каждом городе традиционными стали так называемые праздники чая, во время которых фирма проводила дегустации, демонстрируя взыскательным покупателям все новые сорта напитка, ранее не представленные на рынке.
Бизнес кунгурского купца прошел через все стадии становления и развития. Алексей Губкин начинал с примитивной меновой торговли в крохотном транзитном городке Кяхта и гужевой транспортировки за тысячи верст на ярмарки, а умер собственником компании, участвующей в финансовых операциях Лондонской биржи и имеющей собственные фабрики на Цейлоне. Его империя простиралась от далекого китайского города Шанхая на Востоке до крупного российского порта Одессы на Западе.
С начала до конца XIX в. потребление чая в России увеличилось более чем в 40 раз: с 70 тыс. пудов до почти 3 млн. Во второй половине XIX в. «питье чая везде в обычае; чай пьют кирпичный, почти всегда без сахару. Самовар имеется в каждом доме», — пишет Н. Рубакин в книге «Рассказы о Западной Сибири или о губерниях Тобольской и Томской и как там живут люди».
Сегодня русского человека трудно представить не пьющим? чай. В этом мы, кажется, переплюнули и англичан, и самих китайцев. В том числе благодаря популяризатору чайной культуры, талантливому купцу Алексею Губкину.
