Мой ПИФ — моя крепость

Неотъемлемой частью развития экономики являются «рыночные стервятники» — рейдеры, специализирующиеся на недружественном приобретении компаний либо активов.

С одной стороны, практика недружественного поглощения является обычной для развития бизнеса. В то время как более мелкие организации работают над «раскруткой» своей торговой марки, повышают объемы производства, добиваются своей доли рынка, более крупные не тратят усилий и средств на развитие бренда и усовершенствование технологической цепочки. Они просто анализируют рынок и, улучив момент, в итоге приобретают своих мелких (или не очень) конкурентов. Вместе с компанией-конкурентом, конечно же, приобретаются ее активы, ее клиентская база и деловая репутация. В итоге, доля рынка и капитализация компании-агрессора повышается. И это нормально, если поглощение происходит на рыночных условиях и с использованием исключительно экономических рычагов — т.е. в рамках правового поля. В связи с этим, одной из концепций бизнеса является его построение, развитие, структурирование и продажа внешнему инвестору, занимающему серьезную позицию в заданном рыночном сегменте.

С другой стороны, очень часто целью захвата является не развитие бизнеса компании-цели, а доступ к ее недвижимости, ценным бумагам, банковским счетам. Захват производится на основании скорых и неправосудных актов, вынесенных с нарушением правил подсудности и норм права; силовыми методами; посредством фальсификации протоколов общего собрания, передаточных актов, договоров.

Анализ российской правоприменительной практики и опыт правового сопровождения компаний позволяет с уверенностью утверждать, что недружественный захват является одним из наиболее распространенных способов входа в бизнес. Данный способ (захват) является весьма эффективным и сравнительно недорогим способом получения конкурентных преимуществ и повышения капитализации компании. Этот факт, в его взаимосвязи с высоким уровнем коррупционности власти и слабостью судебной системы, предопределил чрезвычайную распространенность недружественных захватов в настоящее время. Это не может не вызывать беспокойства.

Практика корпоративных конфликтов и обзор средств массовой информации по данной проблеме позволяют описать содержимое методов, находящихся в «копилке рейдеров». По общему правилу, под контроль ставится либо держатель актива, либо само имущество.

Получение контроля над держателем актива возможно за счет наращивания доли корпоративного контроля с дальнейшей сменой исполнительного органа либо за счет контроля кредиторской задолженности компании (в т.ч. задолженности перед бюджетом).

Наращивание корпоративного контроля достигается либо скупкой акций (долей), либо получением права на акции (доли) по решению суда, либо фальсификацией документов. На основании этого вносятся изменения в Единый государственный реестр юридических лиц и учредительные документы (для Обществ с ограниченной ответственностью) или данные реестра акционеров общества. Далее следует проведение общего собрания акционеров (участников) с повесткой дня о смене единоличного исполнительного органа и, возможно, об одобрении крупной сделки. Следом за этим сделка заключается, и ценный актив выходит из обладания бывшего собственника.

Захват с помощью искусственно аккумулированной кредиторской задолженности реализуется с помощью предъявления иска о взыскании долга с дальнейшим обращением взыскания на актив и приобретение его нужными лицами. Часто и судебное разбирательство и публичные торги бывают заранее «срежессированными», безальтернативными для защищающейся стороны. Нередко предъявлению иска в суд предшествует фальсификация или «изготовление» документов, служащих основанием для предъявления денежных требований (договоров, векселей и т.п.). Иным вариантом в рамках данного направления может быть выставление налоговых санкций либо инициирование банкротства. Как известно, в процедурах банкротства роль исполнительного органа замещает арбитражный управляющий, а функции общего управления переходят от участников (акционеров) кредиторам общества.

Захват самого актива достигается посредством судебного разбирательства либо фальсификации правоустанавливающих документов (договоров купли-продажи, доверенностей на совершение сделки, передаточных распоряжений и т.п.). После этого право собственности на недвижимость или акции переходит к злоумышленнику и далее по цепочке сделок к «добросовестному приобретателю».

Важно отметить, что самый ценный ресурс для рейдеров в описанных типовых ситуациях — временной. Вся процедура развивается стремительно и безвозвратно: в течение считанных дней. К сожалению, возврат актива, с учетом особенностей процедур судопроизводства, занимает несколько лет и очень часто является невозможным — на стороне рейдеров работают высококвалифицированные юристы, хорошо знающие и закон, и практику судов, и судей. Это позволяет с успехом противостоять попыткам возврата ранее выведенного актива. Кроме того, не секрет, что судебное разбирательство — дело очень дорогостоящее и бывший собственник, в отличие от своих оппонентов, не имеет источников для финансирования этой процедуры.

Так или иначе, но ответ на вопрос «что делать, если в компанию пришли рейдеры?», не является предметом данной публикации. Это предмет обсуждения других статей и проблема эта решается в ином аспекте. Общепризнанным является лишь то, что захват легче предупредить, чем ему противостоять. В связи с этим и возникает необходимость превентивного сокрытия своих активов, обеспечения конфиденциальности владения либо построения такой структуры владения, которая значительно осложняет возможность недружественного захвата собственности.

Такие средства и способы достижения указанной цели, как передача актива в залог или в собственность, обременение компании кредиторской задолженностью, передача имущества в оффшор или траст уже апробированы и достаточно широко применяются на практике. Вместе с тем, каждый из этих способов таит в себе определенные риски либо издержки. Сокрытие или защита активов таким путем зачастую приводит к фактической парализации бизнеса, невозможности его развития либо имеет существенные фискальные риски. Организация в значительной степени лишается возможности привлечения финансирования, несет риски возможного взыскания налоговых санкций. А ведь это настоящий подарок для агрессора. Как указывалось выше, стимулирование и ориентирование налоговиков — один из самых распространенных способов рейдерского захвата.

В развитие идеи об оборотной стороне защиты актива можно отметить, что, например, обременение компании задолженностью ставит ее в зависимость от кредиторов, ухудшает ее финансовые показатели. Передача актива в залог или продажа с обратной арендой снижает размер капитализации компании, что затрудняет привлечение финансирования. Кроме того, подобные действия с высокой долей вероятности могут вызвать непонимание и претензии налоговых органов.

Любая передача актива в собственность иностранной компании практически полностью нивелирует возможность их принятия в качестве залога российским банком и снижает инвестиционную привлекательность компании.

И даже в тех редких случаях, когда у компании нет нужды заботиться о своих финансовых показателях и она не использует привлеченное финансирование для развития бизнеса¹, сама по себе передача права собственности (в терминологии Налогового законодательства такая передача почти всегда признается реализацией — ст. 39, ст. 146 НК РФ) составляет самостоятельную проблему. Как правило, приходиться либо оплатить, либо восстановить НДС, размер которого может быть настолько велик, что в значительной степени снижает привлекательность изложенных способов защиты актива².

В связи с этим, нередкими являются ситуации, когда компания-цель вынуждена практически приостановить свой бизнес перед лицом недружественного агрессора и несет убытки или увеличивает свое налоговое бремя.

На фоне изложенного, перед консультантом и его клиентом — собственником активов, встает проблема поиска идеального механизма защиты или сокрытия имущества. Проблема эта сродни поиску «философского камня» — столь же увлекательна и недостижима.

Нужно построить такую структуру владения, при которой отрицательные налоговые последствия не наступят (хорошо бы защиту активов совместить с грамотной оптимизацией налогообложения); финансовые показатели не ухудшатся (а желательно, чтобы они еще и улучшились); контроль над активом не будет ослаблен, а его захват станет либо невозможным, либо бессмысленным.

В связи с этим, по результатам анализа практических потребностей бизнеса и его соотнесения с корпоративным и налоговым законодательством, в контексте исследуемого вопроса обращает на себя внимание относительно молодой правовой институт Закрытого паевого инвестиционного фонда. Со значительной уверенностью можно утверждать, что данный инструмент очень эффективен в защите активов либо их сокрытии и при этом практически лишен тех типовых рисков, на которые указывалось выше.

Паевой инвестиционный фонд, согласно положениям ст. 10 Закона «Об инвестиционных фондах», представляет собой обособленный имущественный комплекс, состоящий из имущества, переданного в доверительное управление управляющей компании учредителем (учредителями) доверительного управления с условием объединения этого имущества с имуществом иных учредителей доверительного управления, и из имущества, полученного в процессе такого управления, доля в праве собственности на которое удостоверяется ценной бумагой, выдаваемой управляющей компанией.

Паевые инвестиционные фонды традиционно могут быть открытыми, интервальными или закрытыми (п. 6 ст. 11 Закона). В основе деления лежит признак возможности для пайщика потребовать возврата стоимости имущества, внесенного в инвестиционный фонд³.

Для целей настоящей публикации нас интересуют значимые характеристики именно закрытого ПИФа, а именно то, что пайщики закрытого фонда по общему правилу не имеют права требовать от управляющей компании прекращения договора доверительного управления паевым инвестиционным фондом до истечения срока его действия. Максимальный срок действия договора доверительного управления Закрытый паевым инвестиционным фондом составляет 15 лет — более чем достаточный период для целей как инвестирования, так и защиты активов.

Законодательный запрет на расторжение договора доверительного управления Закрытым ПИФом предопределил структуру активов закрытого фонда. В его состав может входить недвижимое имущество (в т.ч. недвижимое имущество, расположенное на территории иностранных государств), права по инвестиционным контрактам на строительство или реконструкцию объектов недвижимости, проектно-разрешительная документация. Запрет на расторжение договора доверительного управления также влечет за собой снижение привлекательности захвата пайщика — ведь это не даст возможности распорядиться ценным активом.

Таким образом, для целей доверительного управления фондом, внесенное всеми пайщиками имущество аккумулируется и представляет собой самостоятельный объект гражданского права — имущественный комплекс, включающий в себя ценные бумаги, имущественные права либо недвижимое имущество.

Все имущество, входящее в состав ПИФа, принадлежит на праве общей долевой собственности пайщикам этого ПИФа. Между учредителями ПИФа (пайщиками) и Управляющей компанией заключается договор доверительного управления фондом (ст. 11, ст. 12 Закона).

Раздел имущества, составляющего ПИФ, и выдел из него доли не допускается (п. 2 ст. 11 Закона), преимущественное право покупки доли в праве общей долевой собственности на имущество, входящее в состав фонда, не распространяется (абз. 3 п. 2 ст. 11 Закона). В связи с этим, даже в случае захвата пайщика — юридического лица, рейдеры не будут иметь юридической возможности потребовать выдела имущества из фонда в натуре. Единственный их актив — это инвестиционные паи, учитываемые регистратором или специализированным депозитарием.

Пайщики фонда, являясь долевыми собственниками имущества, переданного в состав фонда, не обладают правомочиями владения, пользования и распоряжения этим имуществом⁴. В обмен на переданное в фонд имущество пайщик получает инвестиционные паи — бездокументарные неэмиссионные не имеющие номинальной стоимости ценные бумаги, каждая из которых удостоверяет одинаковую долю в праве общей долевой собственности на имущество, составляющее инвестиционный фонд, и одинаковые права. Пайщики вправе распоряжаться принадлежащими им инвестиционными паями, вправе продать их или передать в залог; при этом они передают фактически принадлежащую им долю в праве собственности на имущество фонда, но не само это имущество. Само имущество продолжает находиться в собственности Управляющей компании.

Взыскание по долгам пайщика может быть обращено только на принадлежащие ему инвестиционные паи, но не на имущество, входящее в состав инвестиционного фонда. Это делает невозможным захват актива с помощью инициированного банкротства, которому предшествует аккумулированная рейдером, всеми правдами и неправдами, кредиторская задолженность либо выставление заоблачных налоговых санкций.

В отношении имущества, входящего в состав инвестиционного фонда, все юридические и фактические действия совершает Управляющая компания, действующая на основании Договора доверительного управления паевым инвестиционным фондом. Она же и осуществляет права голоса по голосующим акциям, входящим в состав инвестиционного фонда. При совершении сделок Управляющая компания действует от своего имени, указывая при этом, что она действует в качестве доверительного управляющего (при сделках в письменной форме необходимо указать Д.У. и указать наименование паевого фонда, которым управляет компания).

Безусловно, учредители доверительного управления (пайщики фонда) заинтересованы в эффективном управлении своим имуществом в соответствии с целями управления⁵. В связи с этим, пайщики закрытого паевого инвестиционного фонда могут в любое время сменить управляющую компанию ПИФа, проголосовав по этому вопросу большинством голосов, определяемых по формуле «один инвестиционный пай — один голос» (пп.2 п.9 ст.18 Закона). В связи с этим, захват управляющей компании без предварительного получения контроля над пайщиками, обладающими большинством голосов, не имеет смысла, т.к. управляющая компания будет просто заменена.

Эффективность управления и защиты от злоупотреблений или некомпетентности Управляющей компании достигаются также посредством законодательного установления обязательного контроля совершения сделок с имуществом, входящим в состав инвестиционного фонда и разделения функции распоряжения имуществом и функции хранения этого имущества. В связи с этим, до выпуска инвестиционного фонда и регистрации правил доверительного управления имуществом в ФСФР, Управляющая компания обязана заключить договоры со специализированным депозитарием, регистратором, аудитором и оценщиком. Деятельность последних трех субъектов крайне важна для ПИФа, но в контексте исследуемого вопроса не имеет существенного значения. Подробнее следует остановиться именно на функциях специализированного депозитария.

Специализированный депозитарий (ст. 43 Закона) осуществляет контроль соблюдения Управляющей компанией действующего законодательства, дает согласие на совершение сделок с активами фонда, хранит имущество фонда (документарные ценные бумаги, свидетельства о правах собственности на недвижимость, проектно-сметную документацию и пр.). Для целей нашего исследования важно отметить, что управляющая компания не вправе совершать сделки с активами фонда без согласия специализированного депозитария. В связи с этим, даже захват управляющей компании, которому предшествовало наращивание контроля над пайщиками, имеющими большинство голосов, не приведет к фактическому захвату актива — специализированный депозитарий не даст разрешения на сделку с имуществом фонда, что заблокирует возможность его вывода рейдерами.

Анализ изложенных выше положений в их совокупности позволяет сделать вывод, что активы, переданные в закрытый паевой инвестиционный фонд, надежно защищены от рейдерского захвата: захват «пайщика» дает контроль над инвестиционными паями, а не над активами; захват Управляющей компании не позволяет оперативно распорядиться активами в связи с необходимостью одобрения сделки специализированным депозитарием. Кроме того, владельцы паев большинством голосов могут в любое время сменить Управляющую компанию.

Невозможно обойти вниманием также аспекты отражения прав на недвижимое имущество и иные активы, переданные в закрытый паевой инвестиционный фонд. Аспекты эти тем примечательны, что скрывают пайщика под «паевой завесой», затрудняющей понимание того, кто является реальным собственником актива, с кем конкретно придется иметь дело при попытке его захвата, обладает ли компания-цель теми активами, ради которых на нее готовится «наступление».

Так, согласно действующему законодательству, при передаче учредителем доверительного управления недвижимого имущества, принадлежащего ему на правах собственности, в состав паевого инвестиционного фонда право собственности учредителя доверительного управления на передаваемое имущество прекращается. На недвижимое имущество, переданное учредителем доверительного управления в состав паевого инвестиционного фонда, возникает право общей долевой собственности владельцев инвестиционных паев этого паевого инвестиционного фонда (п. 1 ст. 235 Гражданского кодекса РФ, абз. 2 п. 2 ст. 11 «Закона об инвестиционных фондах»).

При государственной регистрации права общей долевой собственности на объект недвижимого имущества в ЕГРП указывается, что собственниками такого объекта являются владельцы инвестиционных паев соответствующего паевого инвестиционного фонда (без указания имен (наименований) владельцев инвестиционных паев и размеров принадлежащих им долей в праве общей долевой собственности (абз. 6 п. 4 ст. 24 «Закона о регистрации прав на недвижимость»).

Изложенное означает, что при попытке выяснить, какие объекты недвижимости принадлежат на правах собственности определенному лицу, из Федеральной регистрационной службы будет получен ответ об отсутствии сведений об этом, если имущество внесено в состав паевого инвестиционного фонда.

Также Федеральная регистрационная служба не обладает сведениями об именах или наименованиях владельцев инвестиционных паев — эту информацию необходимо получать у регистратора ПИФа либо у специализированного депозитария.

Схожие положения содержатся и в законодательстве о регистрации прав на именные ценные бумаги⁶, указывающем, что в состав акционеров, имеющих право на голосование, включаются управляющие компании паевых инвестиционных фондов, в которые входят данные акции. Состав пайщиков паевого инвестиционного фонда также неизвестен лицу, ведущему реестр акций — эти сведения хранятся у регистратора фонда.

И, наконец, если в состав закрытого ПИФа внесены доли участия в Обществе с ограниченной ответственностью⁷, в числе участников будет указана Управляющая компания Закрытым паевым инвестиционным фондом с упоминанием того, что собственниками являются владельцы инвестиционных паев соответствующего паевого инвестиционного фонда⁸.

Сам по себе этот факт в значительной степени осложняет путь захватчика — ведь для захвата актива необходимо реально получить контроль не только над управляющей компанией (желательно и над депозитарием), но и над пайщиками, имеющими большинство голосов на общем собрании пайщиков ЗПИФа.

Наличие «паевой завесы» позволяет добиться известной конфиденциальности во владении активами (по аналогии с использованием номинального держания акций). Современный уровень правоприменительной практики по общему правилу не позволяет установить, является ли лицо собственником инвестиционных паев, в то время как собственником акций, долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью и недвижимости по данным регистрационных записей оно не является.

Указанное выше не означает, что недвижимость или акции, переданные в состав инвестиционного фонда, совершенно не могут быть захвачены. Между тем, процедура захвата значительно осложнится, займет намного больше времени и может стоить несоразмерно больших денег, чем агрессор способен оплатить за получение контроля над активом. Все это с крайне высокой вероятностью делает захват актива либо невозможным, либо не имеющим смысла.

Последним аспектом, требующим своего освещения в рамках исследуемой проблемы, являются финансовые и налоговые последствия передачи активов в закрытый паевой инвестиционный фонд. Эти вопросы, бесспорно, требуют особого внимания, и им будет посвящена отдельная публикация. В рамках настоящей статьи мы остановимся лишь на самых общих положениях и аспектах, анализ которых позволит сделать заключение об уникальности правового инструмента закрытого паевого инвестиционного фонда.

Приобретенный организацией инвестиционный пай, который является ценной бумагой и имеет способность приносить организации экономические выгоды (доход) в будущем в форме прироста его стоимости (в виде разницы между суммой, внесенной в паевой инвестиционный фонд, и суммой денежной компенсации, получаемой при погашении пая), учитывается в составе финансовых вложений организации⁹.

Первоначальной стоимостью финансовых вложений, приобретенных по договорам, предусматривающим исполнение обязательств (оплату) неденежными средствами¹⁰, признается стоимость активов, переданных или подлежащих передаче организацией. Стоимость активов, переданных или подлежащих передаче организацией, устанавливается исходя из цены, по которой в сравнимых обстоятельствах обычно организация определяет стоимость аналогичных активов.

В рассматриваемой ситуации стоимость переданных организацией акций или недвижимости, т.е. первоначальная стоимость приобретенного пая, принимается равной денежной оценке переданных акций, установленной оценщиком ЗПИФ и отражается по дебету счета 58 «Финансовые вложения», субсчет 58-1 «Паи и акции»¹¹. При этом важно отметить, что для целей налогового учета передающей стороны, разница между остаточной стоимостью основных средств и первоначальной стоимостью приобретения инвестиционных паев, не образует ни прибыли, ни убытка ( п. 1 ст. 251 НК РФ, п. 1. ст. 277 НК РФ).

Очевидно, что капитализация компании при обмене ее имущества на инвестиционные паи никак не снизится, — ведь инвестиционные паи будут отражены в бухгалтерском учете по рыночной стоимости (определенной независимым оценщиком). С учетом того, что восстановительная (рыночная) стоимость обычно превышает остаточную, при передаче имущества в инвестиционный фонд, капитализация компании повысится.

Представляется бесспорным также, что ликвидность именной бездокументарной ценной бумаги (инвестиционного пая) значительно превышает ликвидность недвижимого имущества, внесенного в состав инвестиционного фонда. Если же в фонд внесены акции, то ликвидность инвестиционного пая, полученного взамен, наверняка не будет ниже ликвидности акций — ведь пай удостоверяет права и на внесенные акции, и на недвижимость, внесенную иными пайщиками, и на денежные средства, находящиеся в составе инвестиционного фонда.

Общим выводом с позиции финансового анализа является то, что внесение имущества в закрытый паевой инвестиционный фонд повышает капитализацию компании и ликвидность ее активов.

Что касается налоговых последствий, то передача имущества в состав паевого инвестиционного фонда не облагается налогом на добавленную стоимость, так как не будет признаваться реализацией на основании пп. 4 п. 3 ст. 39 Налогового кодекса РФ.

Основание для уплаты налога на прибыль у пайщика — юридического лица, возникает в случае погашения, реализации или промежуточной выплаты. При определении налоговой базы следует руководствоваться ст. 250 НК РФ, в соответствии с которой данная выплата признается внереализационным доходом. Датой получения промежуточной выплаты дохода будет признаваться дата поступления денежных средств на расчетный счет пайщика — юридического лица (пп. 2 п. 4 ст. 271 НК РФ). Остается лишь отметить, что если подспудной целью передачи имущества в инвестиционный фонд является защита или сокрытие актива, то прибыли при роспуске фонда может и не возникнуть¹².

Что касается налогообложения недвижимости, принадлежащей фонду, то согласно ст. 246 НК РФ плательщиками налога на прибыль признаются российские организации и иностранные организации, осуществляющие свою деятельность в Российской Федерации через постоянные представительства и (или) получающие доходы от источников в Российской Федерации.

Согласно действующему налоговому законодательству ПИФ как имущественный комплекс без создания юридического лица плательщиком налога на прибыль не является. Таким образом, прирост имущества ПИФ, в том числе в виде доходов от реализации и сдачи в аренду недвижимости, составляющей имущество фонда, налогом на прибыль облагаться не должен.

Также с 01 января 2008 г. имущество, переданное в паевой инвестиционный фонд, не облагается налогом на имущество организаций (ст. 378 НК РФ). Так же можно с определенной долей уверенности утверждать об отсутствии необходимости для уплаты земельного налога при передаче земельного участка в состав ЗПИФа (т.к. вопросы обложения инвестиционного фонда земельным налогом в налоговом законодательстве не урегулированы).

Неоднозначным является лишь разрешение вопроса об уплате НДС при осуществлении сделок с имуществом, входящим в состав паевого инвестиционного фонда. Налоговые органы указывают на необходимость такой уплаты, между тем имеется ряд обстоятельств, позволяющих усомниться в бесспорности данного суждения. Не прибегая к новаторским методам налоговой оптимизации, следует оплачивать НДС и предоставлять его к вычету, т.е. применять общее регулирование, распространяемое на пайщика и до того, как он передал имущество в инвестиционный фонд.

Так или иначе, но передача имущества в Закрытый паевой инвестиционный фонд определенно влечет за собой снижение налогового бремени. К сожалению, тематика и объем настоящей статьи не позволяют аргументировано и последовательно описать все конструкции и механизмы налоговой оптимизации с использованием закрытых паевых инвестиционных фондов. Возможная уплата НДС при совершении сделок с имуществом управляющей компанией не влияет на данный вывод, т.к. обязанность по уплате налога имелась и до того, как имущество было передано в доверительное управление в составе Закрытого паевого инвестиционного фонда.

Таким образом, на основании системного освещения понятия паевого инвестиционного фонда, принципов его функционирования, бухгалтерских и налоговых аспектов его работы, мы пришли к выводу об уникальности данного инструмента в контексте достижения конфиденциальности владения активами или защиты их от недружественного захвата.

¹ Автору не приходилось работать с такими компаниями и, вероятно, такие компании не станут целью недружественного поглощения, а могут быть только компанией-агрессором или «белым рыцарем».

² Помним также об опасности совершения любых действий, «неоднозначно» понимаемых налоговыми органами.

³ Необходимо отметить, что возврат имущества в натуре из инвестиционного фонда невозможен.

⁴ Здесь и далее автор сознательно упускает некоторые теоретические вопросы гражданского права, не оказывающие существенного влияния на общее направление правоприменительной практики.

⁵ Не лишним будет заметить, что целью управления может быть не только извлечение прибыли, но и защита активов либо легальное снижение налогового бремени.

⁶ См. Положение ФКЦБ от 02.10.1997 г. № 27, утв. Положение о порядке ведения реестра владельцев именных ценных бумаг п. 7.4.5

⁷ Налоговые органы утверждают, что доли Общества с ограниченной ответственностью не могут входить в состав ПИФа, в то время как Положение о составе и структуре активов…, утв. ФСФР России такую возможность устанавливает.

⁸ Обращает на себя внимания тот факт, что и суды, и судебные приставы при сборе сведений о наличии у конкретного лица прав на недвижимое имущество запрашивают данные из Федеральной регистрационной службы именно об этом, в связи с чем само по себе внесение имущества в Паевой инвестиционный фонд может быть признано достаточным для сокрытия своего актива

⁹ п. 2 Положения по бухгалтерскому учету «Учет финансовых вложений», ПБУ 19/02, утв. Приказом Минфина России от 10.12.2002 № 126н.

¹⁰ В рамках рассмотрения вопроса о защите активов сложно прогнозировать ситуацию, в которой пай будет оплачиваться денежными средствами.

¹¹ См. Инструкцию по применению «Плана счетов бухгалтерского учета финансово-хозяйственной деятельности организаций», утвержденную Приказом Минфина России от 31.10.2000 № 94н.

¹² Кроме того, использование некоторых имеющихся механизмов международного налогового планирования позволяет абсолютно правомерно избежать уплаты налога на прибыль при роспуске фонда.