Кризис глобальной экономики

Василий Колташов Руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО)

Часть 3. Диалоги о кризисе

Кризис наступает. Что последует дальше?⁴

В настоящее время на всех фондовых биржах планеты царит паника. 17 марта рынок ценных бумаг вновь обвалился. Впервые за последние годы в мире повально заговорили о кризисе. Он действительно начался или понедельничное понижение курса только неожиданная корректировка?

Падение 17 марта не неожиданность и не экстренное происшествие, каким его пытаются изобразить. Один за другим обвалы на фондовых рынках происходят с начала года. Глобальная экономика медленно погружается в кризис. Многие экономисты продолжают это отрицать. Правительства рассчитывают поправить ситуацию финансовыми мерами, но негативные признаки в мировом хозяйстве продолжают появляться. Самые расчетливые игроки начали сбрасывать ненадежные акции еще в феврале, после первого крупного биржевого обвала. Те, кто осознал суть происходящего только теперь, отчаянно ищут выход, продавая одни бумаги и переводя капиталы в другие. Падение 17 марта многих сильно напугало, хотя причины для беспокойства появились не вчера.

Значит, вы не считаете, что 17 марта произошел «главный обвал», как утверждают некоторые аналитики?

Нет, не считаю. Большое падение на фондовых рынках впереди. Все биржевые события января-марта приводили к существенным, но не критическим падениям курса акций. Надежды на финансовое исцеление американской экономики, а значит «предотвращение кризиса», по-прежнему велики. Именно это на сегодня главный фактор стабильности на фондовых рынках.

Чем было спровоцировано последнее падение? Во сколько оно обошлось рынкам?

Негативные признаки появились еще в пятницу, 14 марта. Чтобы предотвратить вызревающее обрушение на фондовых рынках Федеральная резервная система (ФРС) США в экстренном порядке понизила ставку рефинансирования до 3,25%. Однако снижение дисконтной ставки, по которой кредитуются банки, на 0,25% не возымело положительного действия. К обратному эффекту привело также беспрецедентное со времен Великой депрессии решение напрямую кредитовать крупные финансовые компании. Намерение ФРС финансово содействовать банку JPMorgan Chase&Co в покупке за 236 млн. долларов инвестбанка Bear Stearns повлекло обвал котировок других крупнейших американских банков. Акции Bear Stearns подешевели 14 марта на 47%. От прежней внушительной капитализации компании не осталось и следа. Еще год назад она составляла 20 млрд. долларов.

17 марта информация о плачевном состоянии американской банковской сферы вызвала панику. Необоснованность высокого курса ценных бумаг компаний, терпящих бедствие, привела к массовой распродаже трейдерами их акций. На всех крупных фондовых площадках мира произошло падение. Российский РТС лишился 4%. Такими же оказались потери на европейских площадках. Британский индекс FTSE 100 понизился на 2,93%. Японский Nikkei 225 обвалился на 3,71%. Ни один фондовый рынок от Азии до США не устоял.

В последнее время появляется все больше информации об ухудшающемся состоянии экономики США. Насколько проблемы в американском национальном хозяйстве могут повлиять на состояние экономики всего остального мира? Как они могут отразиться на России?

Начавшийся в США экономический спад уже повлиял на глобальный рынок и на Россию. Сейчас в Соединенных Штатах отмечается рост безработицы и сокращение объемов промышленного производства. Впервые за пять лет падает активность компаний работающих в сфере услуг. В секторах розничной торговли, транспорта, финансов, недвижимости и здравоохранения работодатели сокращают численность персонала. В очень тяжелом состоянии банковская сфера. На спасение ее брошены огромные средства со всего мира. Но пока финансовые вливания не дали положительный результат.

Официальные лица США считают, что негативную тенденцию можно преодолеть. Однако даже в случае активного сотрудничества стран входящих в G8, включая Россию, это не представляется возможным. Обсуждавшиеся на прошедшей недавно в Токио встрече министров финансов стран-лидеров меры касаются только финансового взаимодействия по борьбе с хозяйственными затруднениями, в то время как проблемы носят глубокий системный характер. Вслед за США неожиданные трудности начали испытывать другие страны. В России в связи с оттоком капиталов из банковской сферы заговорили о финансовом кризисе.

Сейчас всех волнует, что же делается на глобальном рынке? Обрисуйте, пожалуйста, суть происходящего. Какие колебания предшествовали падению 17 марта?

21–22 января произошел обвал на всех биржах. Цены на акции рухнули, опустились также бумаги «здоровых компаний» — по которым на рынке нет сведений об убытках или понижении доходности. Даже ведущие российские корпорации, такие как «Газпром», понесли серьезные потери. Вслед за этим упали цены на нефть. Фондовые рынки вступили в полосу нестабильности, что сразу отразилось на товарных рынках. Неолиберальные экономисты немедленно принялись успокаивать общество, объясняя, что произошла только «корректировка курса акций». Однако спустя всего неделю на мировых рынках вновь наблюдалось падение.

Все началось 15 января. Сведения о резком сокращении прибыли банковской группы Citigroup привели к падению на Нью-йоркской фондовой бирже. Индекс промышленной активности Dow Jones снизился на 2,2%, Standard & Poor's — на 2,51%. Nasdaq Composite потерял 2,45%. 21–22 января последовало продолжение биржевого кризиса сделавшегося глобальным. Причина случившегося в том, что массе игроков стало ясно, насколько плохо обстоят в реальности дела с прибылью у многих ведущих компаний — не только в США, но и во всем мире. За дорогими акциями, за высокой капитализацией фирм скрывались убытки или проблемы с развитием, ставшие хроническими.

Что все это означает в макроэкономическом плане?

Мировой экономический кризис начался — это теперь можно сказать с полной уверенностью. Еще осенью 2007 года мы прогнозировали его скорое наступление. Предполагалось, что для России он должен открыться не позднее, чем через 1.5–2 года из-за не исчерпанных до конца ресурсов внутреннего рынка. Для глобальной экономики его начало относилось нами на более ранний период.

Биржевой кризис — только первый серьезный сигнал, что большой кризис экономики уже на пороге. Его причина не только товарное перепроизводство, но и колоссальное перенакопление капиталов. После событий 21–22 января фондовые рынки стали чаще подвергаться резким колебаниям, с «корректировками» курса бумаг в сторону понижения. Биржевая нестабильность час за часом продолжает поднимать занавес, обнажая состояние экономики. Вскоре обнаружится — будет объявлено — о массовых проблемах в сбыте товаров. Вслед за этим по цепочке кризис перебросится в сферу производства. Тогда не признавать его сделается невозможным, настолько очевидно он ударит по карману основную массу населения.

В глобальном хозяйстве сложилась ситуация, когда возможности рынков исчерпаны. Производство еще можно наращивать, средств на это у корпораций вполне достаточно, но получать прибыль становится все сложней. В 2007 году мы наблюдали ситуацию, когда во многих странах, прежде всего в США, Великобритании и ЕС снижались доходы рабочих. Сужение рынков сдерживалось ростом потребительского и ипотечного кредитования. Однако когда выяснилось, что люди не могут покрывать даже процентов дела у банков (не только у Citigroup) пошли плохо. Информация об этом встревожила рынок. Произошли первые биржевые падения. Затем последовал отток капиталов из банковской сферы, с чем столкнулась не только Россия.

В чем особенность текущей ситуации?

Во-первых, налицо не простое перепроизводство товаров «заполнивших рынок», но сужение ряда важнейших рынков. Масса компаний стремилась понижать свои издержки за счет уменьшения заработной платы, сокращения отпусков и продления рабочего дня. От технологического пути снижения себестоимости отмахивались как от слишком дорогого. Производство десятилетиями переносилось в «третий мир» где не имелось рабочего законодательства, профсоюзов, социальной защиты, а заработная плата была кратно ниже. Однако производимые товары должны были продаваться на старых рынках. Суммарно это неминуемо вело к кризису, ускоряло его приход.

Во-вторых, перепроизводство капиталов является громадным. Их основная масса сосредоточена на фондовом рынке, поскольку для вложений в реальный сектор в мире почти не осталось мест. В итоге в 2007 году акции росли, а компании все больше буксовали, скрывая убытки и фальсифицируя прибыль. Торговля бумагами процветала. Однако успешно спекулировать акциями можно только когда считается, что за ними стоит устойчивый бизнес. Но как только рынок начинает понимать, что реально скрывается за акциями, происходит падение. Не обязательно это означает падение бумаг всех компаний. Однако вслед за первым падением следует второе, третье и так далее.

Значит, вы убеждены, что «корректировки» будут происходить одна за другой?

Да. 28 января снова отмечалось падение на многих фондовых рынках. 5 февраля мощный обвал произошел на американских и европейских биржах. Потом наступило очередное успокоение и новое падение 17 марта.

На Лондонской фондовой бирже 5 февраля совокупная стоимость котирующихся акций сократилась на 2,63%. На Франкфуртской бирже падение составило 3,36%, на Брюссельской — 3,17%, на Миланской — 3,07%, на Амстердамской — 3,34%. В Париже бумаги подешевели на 3,96%. На Мадридской бирже падение оказалось еще больше. Оно составило 5,19%. Большие потери в цене понесли акции банков и автомобильных компаний Евросоюза. 7,4% от своей стоимости потерял французский Renault. Бумаги Peugeot подешевели на 6%, итальянского Fiat — на 6,5%. Акции аэрокосмического концерна EADS лишились 6%.

Биржевое падение в России также оказалось значительным. Индекс РТС, один из основных отечественных фондовых индикаторов, опустился на 3,38%. ММВБ упал на 4,04%. Больше всего потеряли бумаги Сбербанка России (-5% на ФБ ММВБ) и ОАО «Роснефть» (-5,7% в РТС). Общее снижение цен российских голубых фишек оказалось в границах 5,7%. Восстановление после обвалов 21, 22 и 28 января стало непродолжительным, показав, насколько фондовые рынки утратили прежнюю положительную динамику.

В США 5 февраля индекс Dow Jones, определяемый на основании совокупного курса ценных бумаг 30 американских компаний-лидеров, снизился на 2,53%. Standart&Poors 500 потерял 2,67%. Индекс электронной биржи NASDAQ лишился 2,54%. Характерно, что падение в США оказалось менее значительным, чем в странах ЕС и России. Это не только в очередной раз разрушает миф о независимости национальных экономик, которым больше всего страдают в РФ. Разница показывает, насколько сильно ощущаются в мире любые негативные явления в американском национальном хозяйстве.

Многие наблюдатели считают, что акциям «здоровых компаний» несмотря на колебания биржи ничего серьезного не угрожает. Как это, по-вашему?

Первое время падение бумаг пока еще высоко рентабельных компаний может оказаться незначительным. Они даже способны подрасти. Но так только на первой — биржевой стадии кризиса. Когда начнется падение производства, эти фирмы окажутся в менее выигрышном положении. В первую очередь это касается сырьевых компаний.

Означает ли это, что на фондовом рынке станет меньше спекуляций?

Наоборот! Кризис — золотое время для биржевых спекуляций. Их будет много.

Открывающийся кризис неотделим от бегства капиталов и желаний их спрятать. Те, кто имеют средства, постараются сберечь их до начала «лучших времен». Однако как это сделать, если ценные бумаги теряют в цене, недвижимость надолго дешевеет, а создание новых компаний почти наверняка означает одни убытки? Разумеется, на таком фоне акции надежной и устойчивой, по общему мнению, компании могут показаться привлекательным вложением, способным сберечь капиталы. Создание такой компании, точнее подобного образа? может дать биржевым аферистам баснословный выигрыш. Таким образом, кризис означает большие риски даже для тех, кто не отягощен долгами.

Какие пути остаются для сохранения капиталов?

После скачка в конце января цена на золото упала. Однако вскоре она начала быстро расти. 17 марта стоимость золота взлетела до 1023 доллара за унцию. Потери при вложениях в золото минимальны, а недоверие к ценным бумагам велико.

Кризис обвалит фондовый колосс. Банкротами окажутся многие компании, в первую очередь, не связанные с реальным сектором экономики. Из биржевых операций в реальную экономику хлынет поток денег более не обеспеченных ценами акций как товаров. Инфляция возрастет. Спад производства также даст для нее новый толчок. Правительства, не только РФ, будут печатать деньги, раздавать субсидии фирмам и сокращать социальные расходы «борясь» с инфляцией. Хранение средств в иностранной валюте может сделаться очень рискованным, даже невыгодным. Сейчас многие в России отдают предпочтение евро. Однако инфляция в ЕС достаточно велика уже сегодня.

Компаниям, у которых нет собственных финансовых резервов, о дешевом кредите нужно забыть. Однако не перегруженные кредитными обязательствами фирмы смогут усилить свою роль на мировом рынке, поглощая более слабых игроков. Монополизм глобальной экономики возрастет. Продуманно рискуя, вкладывая капиталы в расширение, некоторые корпорации смогут выйти из кризиса многократно более сильными. В России нельзя не ожидать, что государство поможет крупному капиталу выжить за счет поглощения среднего бизнеса и разорения мелкого.

Как скоро кризис может прийти в Россию?

В декабре, еще до первого скачка инфляции, мы полагали, что внутреннего ресурса страны хватит на полтора, возможно два года. Однако последствия политики Минфина последних лет («стерилизация экономики», сочетаемая с эмиссией) сокращают этот срок на глазах. И все же, несмотря на сужение потребительского рынка в России из-за пожираемых инфляцией доходов населения, кризис проявится в РФ несколько позже, чем в других странах. Однако он может оказаться более тяжелым. Поставщики сырья всегда позднее других производителей ощущают наступление экономического кризиса, но оказываются более уязвимы для него. Непонимание этого, а также внешний покой на внутреннем рынке являются причинами бравого поведения отечественных политиков.

В банковском секторе отечественной экономики мировой хозяйственный кризис уже дал о себе знать. Эту тему не так давно пытались поднять представители ведущих российских банков на встрече с руководством Минфина. Кудрин отказался говорить на предмет кризиса, то есть о проблемах с покрытием дешевых западных кредитов. Министерство финансов с непробиваемым оптимизмом считает, что есть лишь «проблемы с развитием», которые нужно преодолеть. Официальная позиция Минфина — никакой кризис хозяйству России не грозит. Но что для РФ только первые симптомы, которые можно пока просто не замечать, для других стран — тяжелый недуг.

Сосед России, Казахстан оказался более слабым. Президент Назарбаев признал, что экономика его страны находится в глубоком кризисе. Причина — финансовые проблемы, вернее банковский кризис, вызванный невозможностью расплатиться за дешевые иностранные кредиты. Из казахских банков начался отток средств, их рейтинги резко снижены. Правительство Казахстана выделило в помощь банкам 4 млрд. долларов, при общих финансовых резервах страны в 40 млрд. долларов. Однако ни этой суммы, ни золотовалютных запасов Казахстана не хватит надолго. Строжайшая экономия, о которой говорит Назарбаев, тоже окажется малоэффективной.

Как вы относитесь к заявлению вице-премьера Кудрина, о том, что стабилизационный фонд России может помочь в стабилизации мировой экономики?

С большой иронией. Очевидно, это просто неудачная попытка пошутить. Судите сами, если мировой фондовый рынок отреагировал паникой на план Джорджа Буша простимулировать экономику США 170 млрд. долларов, то какой эффект может быть от заявлений Кудрина? Размер стабилизационного фонда РФ не позволяет серьезно говорить о возможности его эффективного применения в борьбе с мировым кризисом. В лучшем случае, даже при самой умной политике несколько месяцев сомнительной стабилизации на бирже — все, на что можно рассчитывать.

Но дело даже не в масштабе российского стабилизационного фонда, он относительно велик. Проблемы в мировом хозяйстве носят системный характер и простыми финансовыми вливаниями не могут быть решены. Даже если все государства — лидеры объединят свои финансовые резервы и направят их на поддержание американских компаний, возобновить рост невозможно.

Для России стабилизационный фонд является защитой от угрозы?

Нет, серьезной защитой он не является. Его не хватит даже на поддержание фондового рынка в России, когда власти осознают происходящее и кинутся спасать бумаги, вместо того, чтобы поддержать население, а значит спрос. Стабилизационный фонд совершенно ничтожен по сравнению с долгами российский корпораций. Когда кризис приведет крупнейшие компании РФ в плачевное состояние, средств стабфонда не хватит ни на что.

Пока только «Роснефть» с призывом о помощи выставила счета правительству РФ. Компания, поставляющая на рынок выгодный товар — нефть, имеет долгов более чем на 100 млрд. долларов. Не только покрыть их, но и просто погасить самые срочные займы она не в состоянии. Через некоторое время мы увидим десятки, а возможно и сотни крупных отечественных фирм с тем же самым симптомом. Все они окажутся на плечах государства. Каждой из них необходимо будет без промедлений дать 3–15 млрд. долларов, на неотложные платежи. Так месяц за месяцем. При этом правительство будет тратить огромные средства на поддержание биржевой стабильности и торможение инфляции. Поступления в бюджет в период кризиса резко сократятся, а обозначенные меры спасения корпораций окажутся неэффективными.

Чтобы хоть как-то смягчить кризис в России, необходимо одновременно активней стимулировать спрос и производство. Тратить необходимо на потребителей. Требуется в 3–4 раза увеличить пенсии, поднять зарплаты, сократить рабочий день, чтобы у людей было время воспользоваться деньгами. Однако рассчитывать, что власть пойдет на эти и иные меры не приходится. Десять лет Минфин печатал деньги, чтобы снижать цену рабочей силы. Разворот в другую сторону неисполним, он противоречит интересам отечественных и зарубежных корпораций. Добиться его невозможно одной лишь убедительной аргументацией. Он вообще мыслим только в формате радикальных политических перемен в стране.

Михаил Делягин заявил, что «Россия имеет хорошие шансы в мировом финансовом кризисе»? Насколько в это можно верить?

В последние дни появляется много успокоительных материалов. Это только биржевой кризис, он не коснется тех, кто не владеет акциями — говорят экономисты. России ничего не угрожает у нас большой запас прочности — констатируют чиновники высшего ранга. В действительности все иначе. РФ не исчерпала еще до конца потенциал внутреннего рынка. В 2008 году действительно можно еще ожидать приток в страну иностранных инвестиций. Однако здесь стоит сравнить существующие условия с тем, что наблюдалось в России конца XIX века. Тогда также в мире отмечалось перенакопление капиталов, которые после исчерпания всех прочих рынков хлынули в Россию. Однако, произведя экономический бум, они вызвали кризис, исчерпав «последний рынок Европы». Его последствия для нашей страны в 1901–1903 годах были очень тяжелыми, в немалой степени приведя к Первой русской революции 1905–1906 годов.

В среде российских левых растет внимание к процессам, разворачивающимся в мировой экономике. Впервые за многие годы можно сказать о возрождение в нашей стране интереса к экономическому анализу Маркса. К какому повороту в отечественном левом движении способен привести глобальный кризис?

Во-первых, к теоретическому. Чтобы эффективно бороться с капитализмом, необходимо хорошо понимать его. К сожалению, не только в России, но и во всем мире левые забыли о громадном значении экономического анализа. «Капитал» не относится к запрещенным в РФ книгам, но его мало читают. В кружковых спорах политические технологии давно заменили системный анализ общества и его основы — экономики. Возврат к пониманию процессов капитализма необходим. Только в этом случае эпоха сопротивления сменится полномасштабным наступлением угнетенного класса. Убежден, что перемены в глобальном хозяйстве возродят интерес к марксистской политэкономии.

Вторая сторона: политические перемены. В России рабочее движение остается пока еще слабым. Однако кризис и его последствия обострят общественные противоречия. Возрастет радикализм масс, исчезнут иллюзии, связанные с экономическим процветанием. Созреют предпосылки для формирования классовой партии. Продолжится, даже ускорится становление рабочего движения. В движение придет новое поколение. Но обо всем этом еще рано говорить.

Как возможно будет проходить экономический кризис для России? Насколько продолжительным он может оказаться?

Трудно сделать прогноз и не ошибиться. Очевидно, что власть не располагает никакими серьезными механизмами смягчения кризиса. Выработать их кабинетным способом, а потом применить, ничего не изменяя в стране, невозможно. Поэтому в Кремле полагаются исключительно на собственный оптимизм и фетиш стабилизационного фонда, который вообще может попросту сгореть в первые месяцы кризиса. Отечественная экономика является сырьевой, то есть очень уязвимой. Ее структурное переориентирование не выгодно «Газпрому», а потому не реализовывалось прошедшие десять лет и не предполагается к осуществлению. Поэтому мы и считаем, что для России кризис окажется особенно тяжелым. Гайки будут закручиваться, обещания и громкие заявления делаться, а проблемы нарастать.

Мировая экономика вступает в период завершения большого цикла своего развития. Надвигающийся кризис — не просто кризис перепроизводства. Это кризис эффективности неолиберальной системы, складывавшейся после предыдущего системного кризиса 1968–1973 годов. Одновременно это новый кризис политической гегемонии США. Чтобы выйти на следующий виток развития в мировом хозяйстве должно многое перемениться. Прежняя система эксплуатации мировой периферии исчерпала свои возможности. Рабочая сила используется крайне нерационально: миллионы людей с высшим образованием не могут найти работу по специальности. Массы эмигрантов не социализированы. Промышленность нуждается в техническом перевооружении. Ставка на дешевую неквалифицированную рабочую силу больше не способна давать прежний экономический выигрыш. Требуется очень многое изменить в мировом хозяйстве. Абсолютно недостаточно снизить налоги или просубсидировать биржу.

Мировые элиты постараются ничего не менять, но перемены будут зависеть не только от них. Политически, начинающийся экономический кризис обещает быть острым. Одновременно он окажется и затяжным: вслед за падением производства последует продолжительная депрессия. Для нефтегазовой России, а значит и для нынешнего политического строя кризис может стать последним. Структурная перестройка мирового хозяйства потребует смены экономических приоритетов. Для России это будет означать конец господства сырьевых корпораций. Поэтому первыми последствиями кризиса в РФ станет ужесточение политического режима, направленное на подавление любых возмущений состоянием хозяйства и требований его переустройства, означающим также смену политического строя. Борьба, вероятно, окажется острой.

Какой, на ваш взгляд, будет мировая экономика после кризиса?

Среди левых аналитиков сейчас популярно ожидание, что кризис неолиберальной экономики приведет к возрождению кейнсианства. Лояльные существующей системе экономисты, напротив, говорят, что хозяйственный рост возобновится на старых рельсах уже в 2009 году. Кризис, по их мнению, окажется коротким и не приведет к структурным переменам в экономике. Полагаю, что заблуждаются представители обоих направлений.

Вероятно, мировое хозяйство после кризиса станет относительно боле равномерным, чем сейчас. Заработные платы в «старых индустриальных странах» в период депрессии понизятся еще больше. Нет оснований ожидать что в «новых индустриальных странах» она возрастет. Достигнутое таким образом «равенство» позволит возобновить рост промышленности в старых центрах капитализма.

К началу нового цикла не станет настолько ощутимо дороже для капитала создавать производство в США или Индокитае. Пропасть между верхами общества и его низами сохранится, даже увеличится, а не сократится, как считают сторонники кейнсианского сценария. Корпорации не смогут и не захотят подкармливать рабочих по всему миру, то есть много шире, чем это делалось в 1950–1960 годы при социал-демократических правительствах в Европе.

Центры капиталистического накопления останутся в США, Великобритании, ЕС и других «старых индустриальных странах», в которых опять начнется промышленный подъем. Нелиберальные цели, таким образом, будут достигнуты: рабочая сила подешевеет, но потребует больше, чем ей готовы дать сверху. Новый цикл капитализма будет означать обострение борьбы классов.

Технологические изменения, вероятно, также окажутся значительны. О том, какими они будут трудно сказать. Однако ясно, что цикл приоритета дешевой рабочей силы над дорогим квалифицированным специалистом завершится. В последние десятилетия активно развивались технологии в информационной и коммуникационной сфере. Это обеспечивало корпорациям надежное управление предприятиями во всех уголках планеты. Развитие технологий в промышленности резко отставало. Аналитиками отмечался даже отход назад по сравнению с «бумом робототехники» в 1950–1960-е годы. По итогам кризиса в промышленности можно ожидать технологический ренессанс. Энергетика, вероятно, также получит новый толчок в развитии. Значение углеводородов как минимум может заметно упасть. Очевидно одно: выход из кризиса будет связан с большими изменениями.

О том насколько крупномасштабными окажутся социально-экономические перемены в мире нельзя сказать, пока глобальный хозяйственный кризис не войдет в полную силу.

Беседу вел Иван Смолянин

18.03.08

Офисы инфицированы: чем грозят массовые неврозы?

Какие причины вызывают невроз у офисных работников: атмосфера жесткой конкуренции, необходимость поддерживать определенный профессионального уровень и повышать его? Может быть, происки коллег, грубость начальства, отсутствие корпоративных кодексов или что-то иное?

Массовые неврозы в российских офисах вызваны агрессивным климатом на работе, недостатком отдыха и постоянными переработками. На расстройство психики персонала также влияет незащищенность людей от широко применяемых истерических методов руководства.

Среди управленческого персонала фирм, также зараженного неврозом, существует понятие «осуществить менеджмент», означающее — наорать на подчиненных, морально надавить. Т.е. ничего не объясняя принудить к механическому исполнению работы посредством давления на личность. Отчасти широкое применение таких методов объясняется низкой компетенцией многих руководящих кадров. Другим способствующим неврозу фактором выступает страх людей потерять работу или вызвать истерику начальства, признав свои ошибки или указав на промахи руководства. Нервозная обстановка на работе пагубно сказывается на сексуальной жизни работников, усиливая их депрессивное состояние. К невротическому падению работоспособности также ведет перегрузка сотрудников чрезмерными обязанностями и принуждение к переработкам, при колоссальном дефиците свободного времени. Во многих компаниях отпуск вопреки закону сокращен до 1–2 недель в году, а выходной только один. В результате люди просто не успевают отдыхать, а психика — разгружаться от накопившихся проблем. Сотрудники утрачивают эффективную работоспособность.

Патологические состояния психики (неврозы) возникают под действием психотравмирующих факторов, значимых для личности. Среди неврозов, традиционно самым распространенным считается астения — «болезнь менеджеров», выражающаяся в потере сил. Люди с таким неврозом вынуждены делать огромные внутренние усилия, чтобы совершать простые действия. Даже любимое дело в чрезмерных дозах приводит индивидов в такое состояние, для преодоления которого требуется длительный отдых. Не более трети всех неврозов приходится на невроз навязчивых состояний и истерический невроз. Навязчивые состояния возникают у служащих в результате постоянного ощущения тревоги на работе, страха потерять место. Истерический невроз преимущественно женская проблема. Он выражается в бессознательных симулятивных реакциях на постоянные проблемы, решения которых индивид не видит.

Неврозы изучены очень хорошо, известны все симптомы, процессы. Однако о том, каким образом их формирует работа, общество еще знает мало. Еще меньше известно о том, как эту проблему решить.

В каких фирмах невротическая обстановка сильнее: в успешных, менее успешных, отечественных или зарубежных?

В России последних лет происходил экономический подъем. Рентабельность большинства компаний в результате достигла очень высокого уровня, что не мешает им обманывать персонал, рассказывая про убытки и тем самым идеологически прикрывая невротический режим работы. Есть, конечно, проекты разной степени успешности, но управленческая методика в них принципиально не отличается. Психотравмирующие факторы изобилуют и там, и там. Проблемный бизнес стремится наверстать упущенную прибыль, а успешный — добиться новых финансовых побед. Первый готов платить меньше, второй — больше, привлекая наиболее опытный персонал. Больше всех стремится выжать из людей малый бизнес, хотя в нем встречаются и исключительно дружные коллективы. Но доля маленьких компаний в «офисном сегменте» на сегодня не велика.

Вне зависимости от масштабов рентабельности бизнеса люди рассматриваются в нем не как «человеческий капитал» — главная составляющая успеха. В сотрудниках видят материал, из которого нужно побольше выжать. Всюду умышленно создается аврал, объемы работы превосходят физические и психические возможности людей. В результате перенапряжения невроз охватывает все звенья офисной цепи, в меньшей мере поражая только наиболее равномерно трудящихся служащих.

«Национальный парадокс» офисного невроза состоит в том, что не западные фирмы приносят в Россию хороший «европейский стандарт», а наоборот «русский стандарт» менеджмента перенимается ими в полной мере. Считается, что возможности российского рынка в плане получения прибыли так велики, что любой способ управления сгодится. С другой стороны, обслуживание западных инвестиций осуществляют в значительной мере отечественные кадры. Но те, кого большие боссы присылают из «третьего мира» поруководить в России, редко оказываются лучше. Поэтому в офисах иностранных компаний хаоса ничуть не меньше. Неврозов у сотрудников они создают также не меньше, чем российский бизнес.

Как это выглядит в работе?

К примеру «Ситибанк» — отечественный филиал транснациональной корпорации — расформировывая одно территориальное отделение и создавая другие, просто увольняет опытный персонал и набирает новый, необученный. Это вместо того, чтобы переводить людей в новые подразделения. О подобном просто не считают необходимым думать. Одновременно сотрудникам не хватает компьютеров, на что не раз жаловался профсоюз компании. Опытные кадры понимают, что руководство банка их ни во что не ставит. Но индивидуального выхода не видно — в других компаниях те же проблемы. Вместо их решения руководство просто давит на персонал, заставляя больше работать с пониженной производительностью. В итоге клиенты жалуются на путаницу в счетах (вещь для банков недопустимая!), а служащие прибывают в депрессивном состоянии.

Какие категории офисных работников более подвержены неврозу — рядовые сотрудники, менеджеры среднего звена, топ-менеджеры?

Невроз поражает все ступени офисной пирамиды. Но у менеджеров среднего класса и высших руководителей он является наиболее тяжелым. Работники, мало соприкасающиеся с руководством, не так сильно страдают от патологических состояний: на их психику меньше выпадает неспровоцированной агрессии. Однако постоянные переработки и напряженный общий фон не позволяют их сознанию разгружаться от накопленных проблем в полной мере. Отдых — хронический дефицит «среднего класса». Депрессивные состояния у такого рода сотрудников также вызываются неудовлетворенностью своими успехами. Система внушает им стандарты благополучия и указывает на пути якобы к ним ведущие. Но, затрачивая массу сил, люди не достигают этих стандартов. Возникает кризис смысла собственной деятельности.

Старший и средний менеджмент наоборот приближаются к «потребительскому счастью», но затрачивает колоссальные силы. Однако поддержание картины успешности требует работать практически без выходных и почти без отпуска. Достигнутые материальные плоды оказываются непотребимы. Нет времени, чтобы потратить деньги и на покупку жилья среднему менеджеру их может и не хватать. Дети не видят родителей, мужья — жен. Семья, если в ее основе лежала любовь, оказывается под ударом. На работе от руководителей требуют новых колоссальных усилий, при этом фон: истерики, путаница, непрерывный аврал. В итоге старший менеджмент распространяет невротические состояния сверху вниз, практически не встречая сопротивления рядовых кадров.

Если, осознав свой невроз, кто-то обращается к психологу или психотерапевту, то последний не в силах предложить адекватных решений, поскольку просто не понимает, что с травмирующими условиями делать. Изменить к ним отношение — терпеть? Но невроз именно потому и возникает, что человек если и не сопротивляется агрессии, то и не считает ее естественной формой отношения к себе. Бедой современных психологов является к тому же непонимание общественного устройства, его социальных противоречий и того, как его организация отражается на психике людей. Индивидуально проблема трудовых неврозов не решается. Итог: число менеджеров, употребляющих антидепрессант «Прозак» вслед за Европой и США, в России растет. Немногочисленные психоаналитики предпочитают держаться поближе к содействию решения сексуальных и семейных проблем и подальше от невротической эпидемии офиса. Но к ним почти и не обращаются.

Можете ли сказать что-то о том, какие потери может нести фирма от невротической обстановки?

В первую очередь это потери качества продукта и персонала. Профессиональная ценность людей кроется не только в их знаниях, но и в их личных качествах. От этого зависит уровень общения с клиентами, поиск оригинальных решений, уровень работы с документами и многое иное.

Если психика сотрудников непрерывно перегружена, то любимое дело превращается в навязчивое проклятье. Люди теряют интерес к работе, все делают через силу, вопреки себе, без внимания к отработке качественных сторон продукта. Одновременно, особенно под воздействием истерик начальства, снижается самооценка персонала. Теряя веру в себя, служащие пытаются убежать от проблем, замыкаются. Они становятся агрессивны, чаще срываются на подчиненных, коллегах, потребителях и близких. Поведение приобретает иррациональные, неконтролируемые сознанием черты. У работников проявляются невротические симптомы — прежде всего потеря сил. Семейная и сексуальная жизнь разлаживаются, приятельские отношения портятся. В свою очередь общая неудовлетворенность собой, постоянное внутреннее напряжение отражается на работе. На ошибки руководство отвечает истерически.

В итоге офисы затоплены шквалом плохо выполненной работы. Осуществляемый менеджментом контроль на стадии выполнения, фактически означающий недоверие к собственным кадрам, не дает ожидаемых результатов. Наоборот — только усугубляет положение, сбивая процесс и резко понижая скорость выполнения заданий. Нагрузки на руководство растут, все много и быстро работают, при этом постоянно допуская множество больших и малых ошибок. Пока экономика на подъеме это сходит с рук высшему менеджменту, но первые же хозяйственные трудности выявят, насколько невротически неэффективна вся управленческая система. То, что сейчас образует только недополученную прибыль, легко может стать на волне общего хозяйственного понижения чрезмерными убытками.

Есть ли исследования на эту тему за рубежом, если есть, знакомы ли Вы с ними и можете ли кратко рассказать о главных выводах?

Еще в 1960-е годы знаменитый психолог Эрих Фромм предложил подвергнуть психоаналитическому лечению все американское общество. Он указал на катастрофическую ситуацию с неврозами, но предложенный им путь вряд ли подходил.

По оценке Фромма неврозы, на тот момент времени, охватили 2/3 американцев. В наши дни ситуация не стала лучше. Наоборот, она усугубилась. Но если на западе многие служащие объединены в защищающие их интересы институты — профсоюзы, то в России ничего этого нет. С другой стороны культура трудовых отношений в Европе и Северной Америке менее агрессивна, а люди не столь терпимы к агрессии.

Пиковый период психологических обобщений ситуации с неврозами «среднего класса» пришелся в «старых индустриальных странах» на 1960-е годы. Изучением этой проблемы занималась гуманистическая психология. Эрих Фромм много писал о проблемах психики «маленького человека» и их социальной, а не персональной природе. Многие титулованные ученые от проблемы предпочитали отстраняться. С начала 1980-х годов в психологии начался продолжительный кризис, связанный со сменой больших циклов в мироэкономике. В мире надолго лидерство захватили неолиберальные подходы и идеи. В социальной психологии возобладали теории больших и малых групп, а не противопоставленных социально-экономических интересов, в действительности лежащих в основе главных конфликтов между людьми.

В наши дни большинство психологов, говоря о неврозах, связанных с работой, предпочитают все объяснять детскими травмами психики. Вывод — работать нужно индивидуально, поскольку проблема у каждого своя. Результат такого подхода — превращение неврозов в хроническую непреодолимую беду не отдельных людей, а всего общества.

Каковы, на Ваш взгляд, методы противодействия невротизирующим условиям работы: включение в штат психолога, принятие корпоративных кодексов, снижение требований к работникам, известные методы сплочения коллектива?

Феноменальность российской ситуации состоит в том, что на волне дефицита квалифицированного персонала отношение к людям в фирмах не изменилось. Руководство прекрасно знает, что поиски знающего сотрудника занимают от нескольких месяцев до года. На введение людей в курс дела тоже требуется время. Однако в обращении с персоналом менеджмент ни с чем не считается, так словно «за воротами стоит очередь». В результате одни кадры бегут из плохой фирмы в поисках хорошей, а другие все терпят. Высокая текучесть кадров сильно усложняет работу предприятий. Никто ничего не выигрывает.

Методы снятия невротической обстановки в компаниях должны быть двухсторонними: направленными как со стороны руководства так и со стороны персонала. Во-первых, необходимо запретить, включая видимо и законодательство, истерические методы управления. Перегрузка людей может быть следствием короткого чрезвычайного положения, не постоянной формой труда. Психологи нужны, но я не уверен, что их удастся подготовить так, чтобы они были способны помогать людям, а не только выслушивать (если еще к ним возникнет доверие). Пока российские психологи не могут всерьез содействовать в решении офисных проблем.

Корпоративные вечеринки, выдуманные традиции, плановое неформальное общение и прочее никак не сдерживает офисной эпидемии неврозов. Люди на них не ощущают неформальности обстановки, поскольку ее там недостает. Только оздоровление условий в рабочие часы, их реальная демократизация может привести к появлению в подобных мероприятиях жизни. Административно-командное сплочение коллектива невозможно. Работников пытаются принудить к лояльности, а они делают вид, что лояльны. Ничто кроме страха потерять работу, часто основанного на недооценке своих качеств, их не держит. Политика руководства в отношении персонала должна измениться. Требуется научиться уважать людей и начать понимать, что работа для них только тогда занимает важное место в жизни, принося удовлетворение и себе и коллегам, когда она не перечеркивает всей остальной жизни. Персоналу требуется отдых с близкими и друзьями, культурное развитие — для этого необходимо время. Отпуск и выходные, а также часы после работы человек должен отдавать себе. Менеджменту не мешает понять: прибыль создает труд людей, но если эти люди психически истощены, то, сколько их ни подгоняй, будет только хуже. Это касается и высших управленцев.

Следует обратить внимание на качество работы и прекратить аврал, который наполовину состоит из переделывания и исправления ошибок. Нельзя чтобы деятельность посредством расстройства психики понижала качества персонала, как это сейчас повсеместно происходит в российских компаниях. Офисный труд изначально малопроизводителен. В промышленности обновление основного фонда дает рост производительности, но основной фонд служащего — это его интеллект, его психика: сознание, бессознательные навыки. Люди трудятся лучше, когда они уверены в себе, не заражены страхами и комплексами. Большую роль играет приобретение руководством компаний навыков правильно распределять обязанности. Менеджменту нужно научиться видеть в сотрудниках личности, заключая: кто и где лучше справится.

Также стоит отказаться от малоэффективной стратегии занижения числа сотрудников по сравнению с определяемой задачей. Этот метод ведет к перегрузке людей, неизбежно порождая сбои и ошибки. В результате для закрытия возникающих брешей требуется подключать, отрывая от других дел, новых сотрудников. В конце концов, из-за собственных просчетов менеджмент срывает гнев на подчиненных. Гораздо разумней все продумывать и действовать системно, планомерно распределяя обязанности и ставя задачи. Но это уже вопрос профессионализма управленческих кадров. Им его очень недостает. Иностранные инвесторы прекрасно это сознают. Вкладывая деньги, они пока больше полагаются на общую динамику хозяйственного роста. Но прибыли бывают высокими только в период освоения новых рынков, потом они падают, требуя повышать профессиональный уровень менеджмента и перемены стратегий.

Со своей стороны российский персонал должен быстрее выработать самоуважение и как индивидуально, так и общими усилиями не допускать ущемления своих прав. Агрессивное отношение к себе нельзя терпеть, на него нужно отвечать. Ситуация в отношении служащих и промышленных рабочих очень похожа. Характерно, что на заводе «Форд» после образования профсоюза менеджмент прекратил применять истерические методы управления. Атмосфера в цехах оздоровилась, что положительно отразилось и на продукции. Но история знает и обратные примеры: в 1940 году в оккупированной Франции на заводе по производству мотоциклов нацисты решили управлять людьми жестче. В итоге почти полгода они не могли понять, почему производимые мотоциклы не ездят. Невротические методы управления озлобляют, провоцируют людей работать вхолостую и в наши дни.

Приходилось ли Вам участвовать в так называемых корпоративных тренингах? Если да, каковы впечатления?

Неоднократно участвовал в подобных тренингах. Преимущественно это были мероприятия, направленные на отработку личной активности. Редко — на командный стиль работы (хотя наиболее важен именно он). Тренинги нужны, безусловно. Вопреки прохладному отношению во многих компаниях к личностным тренингам необходимы и они. Однако в настоящее время тренинги никак не способствуют снятию невротического напряжения в офисах. Даже отработка «лидерства» существенно не меняет ситуации, поскольку строится чаще всего на методиках подавления ведомых, а не повышении влияния ведущего за счет получения поддержки коллег и творческого включения в процесс. Так называемые «лидеры» не учатся понимать людей. Результатом применения данной системы является оторванная (слепая) активность одних и безразличная пассивность других.

Нацеленные на развитие личной активности тренинги проводятся нередко посредством игр с выбыванием, когда сильнейшие в ходе конкурса «выбивают» слабых. В результате формируется тип беспомощного «лидера», не опирающегося ни на кого и, в сущности, никого в коллективе никуда не ведущего. Такой «лидер» не чувствуя поддержки, не ощущает и уверенности. Он может сымитировать лидерское поведение, но в итоге ультраиндивидуальной активности захлебывается, срываясь на подчиненных. В деятельности такого «демонстративного лидера» много времени отнимает «холостой ход». В итоге начальство им недовольно: он работает очень много, а результаты остаются прежними. «Выбитые» игроки в лучшем случае воспринимают все отчужденно.

Как воздействуют на персонал тренинги, построенные на психологически жестких методиках: конкурсах на выбывание, понижении самооценки за счет заведомо невыполнимых задач и т.п.?

Тренинги с заведомо невыполнимыми задачами способствуют неврозу у большинства сотрудников. На людей давят на работе, а не бессознательно ориентируют на успех и поддерживают. В учебной игре, к которой принято принуждать, а не побуждать, персонал к тому же сталкивается с невыполнимыми задачами. Суммарный итог: неудовлетворенность, понижение самооценки, накопленное раздражение, подавленный гнев. Всему этому нет выхода даже в виде битья резиновых шефов. С другой стороны, поддержка слабых, формирование в них чувства самоуважения, развитие командных методик работы способны дать хороший результат. Если в офисе доверяют друг другу и умеют действовать общими скоординированными усилиями, то число ошибок в процессе труда понижается, а его эффективность растет.

Возможно, в популярности репрессивных методик обучения отчасти кроется панический страх владельцев компаний перед профсоюзами, создание которых началось уже в банковском секторе «офисной экономики». «Если мои подчиненные объединятся в организацию, защищающую их права, кто же будет хозяином в фирме?» — рассуждают многие работодатели. Но в мире давно и хорошо известно, что в профсоюзы объединяются, как правило, наиболее квалифицированные работники. Репрессиями тут ничего не изменить. С другой стороны, члены профсоюза, чувствуя свою защищенность, работают лучше.

Пока норма прибыли в российской экономике будет настолько велика, что позволит обходиться без уступок персоналу и сохранять прежние малоэффективные методы управления, никакие тренинги не изменят ситуацию с неврозами, а эффективность труда останется ниже возможной, несмотря на любые переработки. Но перемены могут начаться довольно скоро, поскольку новый глобальный кризис экономики уже открылся. С начала года неоднократно происходили обвалы на биржах, а в США происходит хозяйственное падение.

Беседу вела Татьяна Батенева, медицинский обозреватель газеты «Известия»

28.03.08

«Кризис идет в наступление»

Поговорим вначале о нефти. Эта тема, наверное, сейчас, самая острая для нашей экономики? И еще спрошу сразу: с каким кризисом мы имеем дело?

Изменение стоимости нефти на мировом рынке имеет большое значение. Но для россиян вопрос об абстрактной нефти заслонен конкретными проблемами. Кризис идет в наступление и нельзя больше верить официальным заявлениям о том, что Россия только выиграет от него или что глобальные потрясения нас не затронут. Зимой аналитики дружно сходились в том, что кризис исключительно биржевой (ипотечный — в США). Потом все хором сказали: он прошел. Затем, появилась новая формулировка — финансовый кризис. Прошло время и вслед за беспрерывными биржевыми обвалами проявились трудности в реальном секторе. Конечно, мы имеем дело не с «финансовым кризисом». Кризис явно глобальный и общехозяйственный, экономический кризис.

Последнее время в прессе появилось немало утверждений о том, что разворачивающийся кризис не циклический, а системный. Насколько верны такие утверждения?

В таком виде — не верны. Но также неверны распространенные среди левых представления о кризисе как о циклическом кризисе перепроизводства. Настоящий кризис носит системный характер, но он также является циклическим. Однако это не простой кризис перепроизводства.

Капиталы стали концентрироваться на бирже не случайно. И не случайно банки начали инвестировать средства не в реальный сектор, а в бумаги. Дело в том, что возможности роста реального сектора на каждой технологической стадии его развития ограничены возможностями сбыта. Для капиталиста нет принципиальной разницы, инвестировать в ценные бумаги или заводы, когда все может приносить прибыль. Имеются капиталы, но нет возможности выгодного их приложения. Проекты, обещающие максимум прибыли, на деле становятся пузырями. Ситуация данная называется — кризис перенакопления капиталов, а выражается он в переинвестировании. В итоге пузырь индустрии или бумаг лопается, как это и произошло в 2007–2008 годах. Последствием становится колоссальное экономическое падение.

В истории мы знаем такие кризисы в 1811 году во Франции, в 1815 (отчасти 1818–1819) в Англии. 1846–1849 годы с подобным также связаны. В огромной степени перенакопление и переинвестирование продемонстрировали кризисы: 1873–1878, 1899–1904, 1929–1933. Затем, кризисы: 1948–1949 и 1969–1982 годов (целая полоса кризисов). Каждый раз под давлением подобного кризиса изменялась модель мирового капитализма. Находили приложение технические новшества.

Кризисы перенакопления были особенно тяжелыми и продолжительными. В ходе них происходило колоссальное уничтожение накопленных богатств. Они выражали смену длинных волн, открытых Кондратьевым. Менялись повышательные и понижательные периоды (продолжительность каждого 16–30 лет.), т.е. периоды экстенсивного освоения ресурсов и завоевания новых рынков сменялись стадиями интенсивного освоения ресурсов мирового хозяйства на базе новых индустриальных технологий.

Расскажите, компании из каких отраслей и сфер бизнеса первыми ощутили на себе влияние глобального кризиса? С какими проблемами они столкнулись? Как изменилась их работа?

Первыми с трудностями столкнулись банки. Раньше они поддерживались иностранными кредитами, но сегодня поток дешевых денег прекратился. Сразу выяснилось, что своих средств банкам не хватает — в оборот пошел термин «дефицит ликвидности». Избыток свободных средств на мировом рынке сменился дефицитом, ударив также по крупному капиталу.

Несмотря на высокие в тот момент цены на нефть «Роснефть» единожды уже обращалась к государству за финансовой поддержкой. Однако в целом сырьевые монополии сохраняли до июля оптимистический настрой. Следа от него не осталось. В производственных сферах мировые проблемы долго не были ощутимы. Сбыт товаров тоже сохранялся до лета на нормальном уровне, хотя уже в конце 2007 года торговые сети начали испытывать трудности. Однако снижение реальных доходов населения не останавливалось. Торговля к сентябрю столкнулась с затруднениями. Спрос на многие товары за лето просел на 10–20%. Осенью дела пошли еще хуже.

На протяжении 2006–2007 годов российский бизнес был охвачен экспансионистскими настроениями. По всем направлениям намечались расширения, под это брались дешевые кредиты за границей и дорогие в России. Как только мировая экономика продемонстрировала серьезность недомогания, выяснилось: по кредитам нужно платить, а проводимое расширение дел не окупится с той же быстротой, как это было в 2002–2007 годах. К этому ни корпорации, ни компании других уровней оказались совершенно не подготовлены.

Первые два месяца глобального кризиса, в России царили крайне самоуверенные настроения. Сейчас их постепенно сменяет растерянность, даже паника. Принципиальной перемены в стратегиях не видно, если не считать разворачивающихся увольнений и свертывания утрачивающих рентабельность проектов. Все по-старому, только с новыми проблемами, не просто финансовыми. Государство взваливает на себя все новые и новые траты: оно даже обещает выкупить у застройщиков застрявшее на рынке жилье, но ничего не сделано, чтобы помочь трудящимся: остановить сокращения персонала, дать пособия, застраховать завтрашний день миллионов людей.

Это серьезная проблема. В стране разворачиваются увольнения. Поможет ли компаниям избавление от «лишнего персонала»?

Люди потеряют работу или лишатся части зарплаты, возможно даже большей ее половины, от этого внутренний рынок России сожмется еще больше. Продажи упадут дальше и у компаний появятся новые трудности. Это замкнутый круг.

Можно ли сказать, что руководители российских компаний систематически отслеживают и оценивают макроэкономическую ситуацию. Разрабатывали ли они сценарии на случай кризиса? Почему долгосрочное планирование с учетом макроэкономических прогнозов непопулярно?

Безусловно, внутрикорпоративные и правительственные лаборатории отслеживают цифры, анализируют их. Но применяемый инструментарий не позволяет понять, с явлением какого рода столкнулись сегодня экономики во всем мире. Ни на каком уровне не существует ясного представления о ситуации в мироэкономике, о том, чем она обернется завтра для российского бизнеса. К примеру, инфляция. Она является глобальной, охватывающей все валюты, бизнес все острее ощущает дефицит платежных средств. Ничего с этим сделать не получается. По всем направлениям сегодня видны провалы как частной, так и правительственной аналитики. Она показала полную несостоятельность. Результат: отчаянье деловых кругов, показная уверенность политических верхов с неубедительным повторением «мы все знали и были готовы».

Эффективных антикризисных сценариев у власти нет. Государство имеет лишь старые схемы финансового регулирования, но в США они экономику не спасли и в России тоже себя пока никак не зарекомендовали. Деньги расходуются, а результаты остаются на нулевом уровне. Кризис стремительно развивается.

Проблема глобальной хозяйственной дестабилизации не решается на уровне отдельных фирм. Победителями по итогам кризиса окажутся не те компании, что к нему готовы (их попросту нет), а те которым гарантирована помощь государства в любой ситуации. Менеджмент российских компаний действовал эмпирически, опирался на кратковременные сценарии, стремился по максиму извлечь выгоду из экономического подъема, но к кризису готов не был. Сегодня он точно так же эмпирически производит увольнения по многим отраслям. Никуда это российские компании не приведет, от язв кризиса они не избавятся.

Неужели никто не пытался заглянуть чуть дальше предстоящего сезона?

Планирование на длительную перспективу у отечественных компаний имелось. Государство также обнародовало проекты экономического развития. Тоже очень оптимистические. Однако с теми трудностям, которые подготовлялись в мировом масштабе, это никак не вязалось. Ожидания кризиса были (без ясных сроков), но все думали, что это будет кризис образца 2001 года, то есть очень мягкий, а главное — короткий. Из таких ожиданий, повсеместно распространенных, видно, что деловые элиты, эксперты и власть серьезных затруднений не ждали. По большому счету это значит, что экономисты неолиберальной школы, какие бы менеджерские посты они ни занимали, на весь мир продемонстрировали, что процессов реальной экономики абсолютно не понимают.

Предвидеть кризис было возможно? Какие внешние факторы и характеристики работы компании могут рассматриваться как ключевые индикаторы кризиса?

О приближении мирового кризиса говорил целый ряд фактов. Производство росло в «новых промышленных странах», а главные рынки сохраняли объем потребления в основном за счет кредитования населения. В связи с постепенным выносом из «старых индустриальных стран» (США, ЕС, Японии) многих промышленных предприятий, происходило неуклонное снижение реальной заработной платы, усиливалась тенденция к неполной и нестабильной занятости. Поддержание спроса стимулировалось за счет кредитов, дешевых благодаря перенакоплению капитала. Уже экономический кризис 2001 года показал, что дальнейшее развитие этого противоречия приведет к большим проблемам.

В 2007 году кредитное поддержание потребления обернулось «народным дефолтом» в США. Миллионы семей оказались неспособны платить по ипотечным кредитам. Банки понесли колоссальные убытки. Как только это из предположения сделалось фактом, биржа среагировала падением. Механизмы поддержания потребительского рынка за счет кредитов рухнули. Для США начался большой кризис, остальной мир ощутил в тот момент большей частью лишь финансовые трудности. Все это нами прогнозировалось, но поверить в возможность такого сценария мало кто оказывался морально готов.

Главные сигналы распространения кризиса сегодня это даже не биржевые падения, а состояние потребительских рынков. Ситуация тут выглядит безрадостно по всему миру: инфляция понижает покупательную способность людей, заражая кризисом внутренне рынки. В России девальвация рубля и доллара уже нанесла мощный удар по «среднему классу». Проценты по кредитам у нас велики и людям все трудней регулярно вносить деньги. Отсюда и кризис ликвидности отечественных банков. Обострение этого противоречия скажется на всей экономике, на каждой сфере: от услуг до производства. Т.е. прямо ударит по компаниям, работающим на внутреннем рынке.

Другой индикатор — цена на нефть. Даже если она еще некоторое время удержится в районе $60, то все равно упадет вслед за понижением производства. Это незамедлительно еще больнее отразится на сырьевых корпорациях, у которых очень много долгов. Объем мировой торговли снижается, падают заказы. В Китае и других странах промышленной периферии останавливаются фабрики, разворачиваются массовые увольнения. Склады ломятся от непроданной продукции. Процесс уже затронул российскую металлургию, угольную отрасль. Цены на сырье падают. Кризис повсеместно переходит в фазу поражения индустрии. Но, несмотря на весь масштаб происходящего, это лишь начало падения.

И все-таки о предвидении. Мне интересна механика. Как проще всего можно было определить приближение мировой дестабилизации?

Самый легкий вариант прогнозирования текущего кризиса состоял в анализе общемирового биржевого роста. Как правило, крупный рост фондовых рынков отражает сокращение для капиталов возможностей вложить средства в реальный сектор. В 2006–2007 годах фондовые рынки активно шли вверх, особенно это было заметно в странах-лидерах: Китае, России, Бразилии и Индии. Из наблюдения за биржевым ростом можно было уже в начале 2007 года заключить — кризис не за горами.

Вопрос способен прозвучать иронично в связи со всем у нас происходящим, но можете ли вы привести примеры российских или иностранных компаний, которые смогли предвидеть кризис и извлечь из него пользу? Подобное вообще возможно?

О выигравших в результате кризиса пока рано говорить. Считалось, что российские сырьевые корпорации выигрывают от дестабилизации мирового хозяйства. Это оказалось неверно. Теперь российские монополии в числе проигравших, хотя еще вчера их менеджмент грезил нездоровым оптимизмом. Однако это не означает, что крупный капитал от кризиса проиграет. Наоборот уровень монополизма в мире возрастет за счет поглощений. Однако поглощать, а не поглощаться будут фирмы, которых финансово поддержит государство. Роль государства в экономике стихийно возрастает. Без его помощи почти немыслимо для корпораций сохранять прежние позиции или захватывать новые рынки, поглощая вчерашних конкурентов.

Безусловно, в сфере биржевых спекуляций выигравшие уже существуют, дестабилизация фондовых рынков открывает для ряда игроков огромные перспективы. Но здесь еще будет многое меняться. Те, кто, предвидя цепочку первых обвалов, выиграл, сбросив акции на пике, могут прогореть на других спекуляциях. Ясно одно: биржи будут неустойчивы, на этом можно играть. Однако в этой игре победители легко могут стать проигравшими.

Каков был ваш прогноз относительно финансовой ситуации в российской экономике летом? Кажется, тогда был опубликован Доклад ИГСО «Кризис глобальной экономики и Россия»?

Все верно. Мы предполагали, что российские компании вскоре столкнутся в большем масштабе с проблемой дефицита платежных средств. Платить по кредитам будет нечем даже самым крупным корпорациям, потребуется еще и еще помощь государства. Но оно протянет руку лишь тем, кто ближе, а большинство фирм смогут рассчитывать лишь на себя. Сделанные капиталовложения не смогут окупаться с предполагаемой скоростью.

Этот сценарий реализуется. Нельзя сказать, что тенденция вскоре сойдет на нет. Как раз наоборот, она лишь набирает силу. Деньги, пущенные в оборот, не приносят запланированной отдачи. Компаниям требуется все больше новых средств, для покрытия сбоев. Сбыт товаров на внутреннем рынке продолжает замедляться. Население стихийно делает запасы, скупает продовольствие, золото и бриллианты. Но огромный перечень прежде активно находивших покупателей продуктов застревает на полках и складах.

Инфляция по-прежнему играет основную роль в сужении внутреннего рынка России. Правительство клянется, что девальвации рубля не будет, но именно оно активно девальвировало рубль последние годы. В 2007 году рублевая масса за счет эмиссии возросла в стране на 50% (60% неофициально). Несмотря на кризис и инфляционные скачки власти не останавливали печатный станок и в 2008 году. Рублевую массу в текущем году нарастили еще на 35%. На предстоящий год намечено еще 33% увеличения рублевой массы. Разве это не девальвация?

Официальные лица не раз намекали, что зарплаты в России растут слишком быстро. Теперь распространяется мнение, что снижение издержек на рабочую силу поможет поднять конкурентоспособность экономики. Что все это означает?

Повышение зарплат квалифицированных рабочих выражало в России повышение спроса на них. Подобным образом ситуация складывалась практически во всех «новых экономиках» в течение нескольких лет, предшествовавших кризису. Отечественное правительство боролось с этим «злом» как могло. Прежде всего, в ход шло самое коварное средство: обесценивание поднимающихся зарплат с помощью эмиссии. В этом состояла часть неолиберальной доктрины экономического стимулирования компаний.

Теперь власть может с гордостью сказать: рубль достаточно обесценен, а зарплаты снижаются сами, по причине кризиса. Будь монетарная политика иной, внутренний рынок России не валился бы сейчас под ударами мирового кризиса, а мог бы противостоять ему при государственной поддержке. Люди не теряли бы массово работу, а предприятия — заказы. Однако все обстает обратным образом и это не продукт бюрократических ошибок, а следствие классовой монетарной политики. Поэтому сегодня от банков финансовые затруднения расползаются по всем отраслям экономики.

В июне мы предупредили: как только выяснится, что потребление внутри страны существенно упало, удар кризиса почувствуют на себе все компании. Выигрыши от обесценившихся зарплат станут катастрофичной эпидемией. Уже несколько месяцев власть раздает бизнесу субсидии под тем или иным правовым видом и обещает покупать некоторые товары, для приобретения которых у населения нет средств. Принципы рыночной экономики выворачиваются наизнанку. Кризис не без помощи государства убивает потребителей, а государство пытается заменить их собой.

Даже если правительство перейдет от рассуждений об этом «спасительном методе» к его расширяющемуся применению, ситуация в экономике не улучшится. Деньги государства не бесконечны, а рынок без нормальных покупателей существовать не может. Это означает: их нужно не убивать, жалуясь на «слишком большие зарплаты», а поддерживать.

На днях в ходе заседания Торгово-промышленной палаты экспремьер Примаков указал: спасение от кризиса во вложении капиталов в реальный сектор. Так ли это в действительности?

До странной гениальности легкое решение. Однако, все не настолько просто. Можно построить заводы, произвести товары, но кто сможет их приобрести? Пока антикризисные меры не окажутся направленными на людей, они не будут иметь устойчивых результатов. Кризис продолжит углубляться. Решение Примакова явно носит половинчатый характер, но даже в таком виде оно пока неприемлемо для власти. Слишком радикальная это полумера.

Что происходит с валютами? Сейчас россияне скупают доллар и евро. Насколько подобные шаги помогут сохранить скромные накопления?

Ситуация в экономике, как мы видим, становится только драматичней. Но, исходя из монетаристской концепции, невозможно даже понять, что происходит. Пока евро не так сильно теряет покупательную способность как доллар, но все валюты будут обесцениваться значительно и долго держать в них сбережения рискованно. Доллар в тяжелом положении — объем мировой торговли снижается, в США падает спрос, а значит товарооборот. Товарная обеспеченность доллара сокращается. Лучше держаться от него подальше.

Колебания валют друг к другу мало что значат, важно колебание товаров, приобретаемых на эти валюты. Мы видели, как последние годы «укреплялся рубль» и росли цены. Т.е. покупательная способность рубля неуклонно снижалась. Сберегать в такой валюте ничего, разумеется, нельзя. Доллар и евро лучше совсем немногим: процент государственной эмиссии ниже. Но он все равно довольно большой. Особенно в Соединенных Штатах.

Из всех способов сохранить сбережения в условиях кризиса наиболее надежный — покупка физического золота. Каким бы дорогим оно ни казалось сейчас, на пике кризиса оно будет стоить еще больше. Однако как только мировое хозяйство начнет выходить из кризиса, золото упадет. Произойдет это, видимо, совсем не скоро.

Давайте немного отойдем от макроэкономических вопросов и обратимся к прессе. С чем связан кризис российской медиаотрасли, о котором все больше говорят в самих наших изданиях?

Кризис медиаотрасли — производная от общего экономического кризиса. Проблемы в области СМИ связаны с двумя одновременными факторами: кризисным ослаблением хозяйственных институтов (не только финансовых) и снижением доходов рядовых потребителей, то есть сужением внутреннего рынка. В результате гарантированно снижение рекламного и прямого финансирования изданий, а также спроса людей на них, с концентрацией внимания на направлениях наибольшего интереса. То есть не на развлечениях, моде и отдыхе, а на проблемах, с которым столкнулось общество и каждый человек в отдельности.

Серьезные перемены и, в общем, логичные в условиях крупной экономической дестабилизации. На каких носителях кризис отражается больше?

Прежде всего, удар кризиса приходится по наиболее рекламным изданиям. Страдают рекламные газеты, глянцевые журналы. Очевидно, политика экономии в компаниях приведет к закрытию значительной части корпоративных газет и журналов. Снижается спрос на малоспециализированные газеты и журналы, небольшие региональные СМИ, желтую прессу. Телевидение и, особенно, радио кризис еще затронет всерьез. Закроются многие развлекательные станции, держащиеся исключительно на рекламе. Сетевым изданиям также будет нелегко. Высок риск исчезновения большого числа небольших интернет-СМИ. Интерес к новостным и аналитическим изданиям будет увеличиваться. Наиболее влиятельные бумажные издания пострадают, вероятно, меньше всего, хотя сокращение рекламы коснется всех. Конкуренция на рынке сделается острее.

Можно ли сегодня констатировать сокращение рекламы финансовых компаний из-за сложившейся ситуации на рынке и в связи с этим отток рекламных денег?

По ряду направлений (например, недвижимость) наоборот продолжается наращивание рекламы. Но заказчики оплачивают ее уже из последних сил. Рынок недвижимости на пороге обвала. Цены держатся, но покупателей все меньше и меньше. В целом рекламные структуры отрабатывают пока старые заказы. В 2009 году клиентов окажется значительно меньше. Рекламную отрасль ждут многочисленные банкротства. Финансовые затруднения уже вынуждают компании отказываться от больших расходов на рекламу. Поскольку кризис развивается, то можно ожидать урезания и без того уже сильно урезанных рекламных бюджетов на 2009 год.

Каков путь выхода из медиакризиса? Он вообще существует отдельно?

Путь только один: оживление экономики. Медиаотрасль не может в одиночку избавиться от проблем. Но пока кризис еще только делает первые шаги, а сколько-нибудь результативной антикризисной политики нет. Впереди еще все самое трудное.

Через два года мы, вероятно, не узнаем отечественную прессу. Характерно, что экономическая пресса сегодня сделалась самой политической. Зачистка политического информационного пространства Кремлем оказалась бессмысленной. Сейчас каждая экономическая новость страшнее любой оппозиционной фразы о «кровавом режиме». Все чувствуют, к каким бедствиям идет страна. Федеральное телевидение может причесывать свои передачи сколько угодно, от этого уже ничего не меняется. Не меняется потому, что меняются люди. Всемогущий политический PR уходит в прошлое. К жизни возвращается титан общественного мнения, побороть который не в силах никакой медийный профессионализм.

Кризис подтолкнет миллионы к изменению отношения к прессе. Ее просто начнут игнорировать, если она не будет отвечать насущным и острым интересам людей.

Когда-то, в канун Великой французской революции появление странного субъекта «общественное мнение» принесло немало хлопот правительству. Мы, очевидно, в самом начале. Вернемся к подробностям кризиса. Какие страны Европы и Азии, вне СНГ, в наибольшей степени пострадали от кризиса, и по каким кризис ударит в ближайшее время?

Пока кризис наиболее разрушительным образом дал себя почувствовать в мировых финансовых центрах (старых и новых): США, Великобритании, Западной Европе, Бразилии, Китае, Японии и других азиатских государствах. Под ударом остаются банки и фондовые рынки. Однако «промышленная периферия» мира с лета также столкнулась с серьезными проблемами. Падение спроса на промышленные и сельскохозяйственные товары повсеместно влечет за собой спад производства. Снижается объем мировой торговли, а внутренние рынки «новых экономик» слабы. Их еще более подрывает инфляция и растущая безработица.

Какие из стран наиболее устойчивы к кризису? Россия к ним может быть по каким-то параметрам отнесена?

Принципиальным условием устойчивости к кризису является способность самостоятельно покрывать большую часть внутреннего спроса, при его масштабности. Таких стран в мире нет. В разной степени, но все государства очень уязвимы и совершенно неподготовленны к кризису. Россия с ее внушительным внутренним рынком накануне кризиса могла лучше подготовиться к потрясениям. Однако для этого должна была существовать заинтересованная сторона. Сырьевые монополии совершенно не интересовались подобным. Поэтому правительство старательно зачищало экономику от нефтедолларов, никто не стремился расширить внутренний рынок. Доходы россиян старались подорвать, а не укрепить. Были возможности поднять в 2–3 раза пенсии, доведя их с нищенской степени до скромного уровня. Но все это было возможно исключительно теоретически, люди за это не боролись, а верхи не были заинтересованы «баловать народ».

Существуют ли в мире страны, на чьей экономике кризис либо не отразится, либо отразится минимально?

В мире нет государств, которые остались бы в стороне от кризиса. Если в начале лета могло казаться, что такие страны существуют, то теперь очевидно: кризис распространяется уже вглубь и все экономики, ориентированные на внешний сбыт, пострадают очень сильно. Это хорошо видно по металлургии, нефтедобыче, текстильной промышленности и автомобилестроению.

Некоторые иллюзии еще сохраняются на Балканах. Правительство Болгарии верит, что стране и региону кризис не грозит. Греция тоже слабо еще задета кризисом. Но это исключительно временное явление. В этих странах кризис есть. Он развивается пока в большей мере в финансовом секторе, но его давление на реальную экономику возрастает. Пройдет несколько месяцев и последние либеральные оптимисты планеты расстанутся со своим позитивным взглядом в будущее.

Если попытаться заглянуть в перспективу. Какие государства быстрее всего оправятся от кризиса или понесут наименьшие потери?

Пока рано говорить о выходе из кризиса. Ни одно государство еще не продемонстрировало даже понимания его масштабов. С причинами кризиса никто не борется, их даже не пытаются уяснить. Принятые пока «антикризисные меры» направлены лишь на оказание государственной помощи наиболее пострадавшим крупным компаниям. Впереди у кризиса еще несколько лет. Развивается он пока без препятствий.

Во многих странах происходят национализации банков. Возможно, вскоре национализировать начнут и индустриальные предприятия. Государства все активней вмешиваются в управление экономикой. Некоторые аналитики уже называют это новым кейнсианством. Можно ли характеризовать как кейнсианские регулирующие шаги российских властей?

Кейнсианскими меры правительства вряд ли могут быть названы, поскольку они никак не стимулируют повышения потребительской активности. Более того — они по-прежнему направлены на ее ослабление. Чего стоит одна только безумная эмиссионная политика, при переполненной казне. Если государственные меры и можно признавать кейнсианскими, то лишь стихийно и весьма частично. Но от этого они все равно ничего не меняют, на спасение экономики не работают, и работать в таком виде не будут.

Совершенно справедливо государственные меры не вызывают у населения позитивных эмоций. Люди их не поддерживают и не одобряют, потому что они на трудящихся не направлены. Правительство пытается попросту переждать «смутные времена» в экономике, ничего не меняя в стране, оставляя все неолиберальные правила, даже ужесточая их. В Кремле все еще верят: кризис пройдет как дурной сон и цены на нефть опять пойдут все выше и выше. Ничего подобного не случится. Во-первых, кризис надолго и никаких валютных резервов на замещение прибыли корпораций не хватит. Во-вторых, кризис требует перестройки мировой и национальных экономик. Его нельзя переждать. Старым антикризисными рецептами он также не подвластен.

Все надежды на забытые методы кейнсианства как среди либералов, так и среди умеренных левых малообоснованны. Кейнсианство в привычном смысле в современных условиях работать так просто не может. Это отлично показали четыре кризиса, один страшнее другого, с 1969 по 1982 год. Со времени 1970-х годов мировой рынок еще более вырос, увеличилось международное разделение труда, а кейнсианское регулирование экономикой не работало уже 30 лет назад.

Недавно ИГСО выступил с тревожным заявлением о развивающихся в стране массовых увольнениях. Информацию Института подтвердила Международная организация труда (МОТ). На прошлой неделе власти Петербурга потребовали от компаний уведомлять их о намечаемых увольнениях за 2–3 месяца, как это положено делать в отношении рабочих по закону. Иначе чиновники грозят административными преследованиями и обещают принять «превентивные меры» по сбиванию волны увольнений. О чем идет речь? Насколько действенным могут быть подобные обращения?

Никаких «превентивных мер» по сбиванию поднимающейся волны увольнений пока нет. Состоять они могут лишь в политике создания рабочих мест и обеспечения предприятиям заказов, способствующих сохранению персонала. Это обращение выражает, прежде всего, аппаратный страх перед неуправляемой тенденцией массовых увольнений.

Бюрократия испугана и это нормально. Процессы совершенно не находятся под контролем. По телевизору можно сколько угодно говорить, что кризис в Исландии или где-то еще, но россияне знают — кризис есть и в России. Подобных деклараций, очевидно, будет еще много. Однако административное командование бизнесом на предмет «увольнять или не увольнять» ничего принципиально не меняет: повальных увольнений это не остановит, рабочих мест и гарантий трудящимся не даст, ситуацию в экономике не выправит.

Остановить начавшийся процесс чиновными декларациями невозможно. Даже если бюрократия станет притеснять коммерческие институты за неподчинение, фирмы могут просто пойти на уменьшение зарплат до белого уровня. Это испытанный способ получения «добровольного» увольнения. Никто в администрации Петербурга, иного города или региона не готов к разбору лавины данных и контролю за теми, кто их не предоставил. Механизмы давления у власти есть, а механизмов реального решения проблемы нет. Желания их решать тоже не видно.

Другой проблемой населения являются банки. За период экономического роста доверие к кредитным институтам возросло. Многие люди хранят свои сбережения на банковских счетах. Часто это небольшие региональные банки. Отразится ли мировой кризис на региональном банковском секторе?

Кризис уже привел к росту процентных ставок, нехватке платежных средств и растущим проблемам с должниками. Дальше эти тенденции будут усиливаться. Все отечественные банки имеют проблемы, но региональные банки наиболее слабы. Деньги в них могут сгореть быстрее, чем в крупных банках.

Как реагируют региональные банки на текущую ситуацию?

Пока действия банков направлены на снижение собственной уязвимости. Сокращается выдача средств, повышаются требования к должникам. Кредитные учреждения стараются активней возвращать деньги и неохотно выдают наличные. Дальше ситуация не изменится к лучшему, это нужно понимать.

Стоит ли ожидать волны слияний и поглощений, банкротств на региональном уровне под давлением кризиса?

Поглощения, вероятно, начнутся уже в текущем году. Повальных банкротств может не произойти, но ситуация остается на грани. Крупные банки будут выживать за счет меньших банков. В 2009 году банковский сектор России окажется в очень тяжелом положении. Те, кто рассчитывает на выправление ситуации у банков, заблуждаются. Крупным банкам власть будет помогать, остальные станут поглощаться и разоряться.

Региональные власти заявляют, что держат ситуацию под контролем. Насколько это правдиво?

Подобные заявления ничего не стоят. Власти к кризису не готовы. Ни на каком уровне не готовы. Региональные администрации вообще не знают, что делать. Они еще меньше понимают в ситуации. К тому же финансовые возможности региональных администраций ничтожны, у них просто нет ресурсов. Хозяйственное регулирование на местном уровне без общенациональной стратегии не может даже временно облегчить положение.

Конечно, местные власти могут кое-что сделать. В первую очередь важно поддержать региональный рынок, не дать развернуться увольнениям и банкротствам. Можно наращивать инфраструктурные заказы. Это лучше, чем просто переходить к субсидированию коммерческих институтов и пытаться пугать туманными угрозами компании, сокращающие персонал. Однако переоценивать положительный потенциал подобных мер ни в коем случае нельзя. Пока сохраняется прежний вектор экономической политики государства, а люди не оказывают на власть давления, кризис будет развиваться дальше.

Представители региональных банков утверждают: именно местные кредитные учреждения оказались в наиболее выгодной ситуации. Они имеют небольшие ипотечные портфели, не привлекали кредиты на иностранных рынках, не играли на бирже. Насколько такие заявления внушают оптимизм?

Совсем не внушают. Игра на бирже не совсем минус, за счет фондового рынка банки могли привлекать дополнительные денежные ресурсы. Однако, все подобные «выигрыши» относительны. Рост безработицы только начинается, компании в реальном секторе тоже только начинают признавать наличие проблем. Все это в скором времени обесценит ипотечные портфели банков. Людям и организациям нечем будет платить по долгам. Поступления в банки резко сократятся. Россию ожидает свой ипотечный крах.

О рассуждениях об инвестиционной привлекательности регионов теперь, наверное, можно забыть. Скорее правильно говорить о том, какие области меньше столкнутся с оттоком капиталов или иными последствиями кризиса. Зафиксировано ли снижение инвестиционных вложений в регионы в последние месяцы?

До осенней волны биржевых обвалов подобного не было заметно. Но сейчас инвестиции будут активно снижаться. Компании станут избегать новых масштабных проектов, а уже начатые оптимизировать в целях экономии.

Правильно ли ожидать дальнейшего сворачивания тех или иных региональных инвестиционных проектов, со всеми вытекающими последствиями в виде увольнений?

Средств компаниям будет все больше недоставать даже для поддержания уже запущенных «рентабельных» проектов. Некоторые проекты будут просто остановлены или законсервированы. Вся российская экономика продолжит сжиматься. Увольнения грозят не только офисным работникам. Они разворачиваются повсеместно. Офис сокращают первым, как непроизводственный элемент. Однако служащими дело не ограничивается. Сокращения затрагивают даже торговый персонал продуктовых супермаркетов, у которых дела в сравнении с маленькими магазинами идут «совсем хорошо».

Разворачивается свертывание производства в металлургической, лесозаготовительной и машиностроительной отраслях. Падают продажи автомобилей, многих потребительских товаров. Можно предположить, что уже в ближайшие месяцы проекты, связанные с этими направлениями даже косвенно окажутся под большим вопросом. Компании заново оценивают целесообразность владения непрофильными активами, по этим направлениям склонны сворачивать или минимализировать работу.

Что будет с амбициозными проектами, связанными с Олимпиадой?

Некоторые проекты вскоре могут быть заморожены, хотя пока деньги у правительства есть. Скорее всего, работы по большинству объектов не прекратятся. Но те проекты, что будут доведены до конца в 2009–2010 году, вряд ли выйдут на окупаемость. Другое дело, что следующий этап кризиса ударит по подобным объектам. Посмотрите на побережье Испании, где стоят сотни брошенных строек — гостиничных комплексов, вилл, ресторанов.

О судьбе сочинской олимпиады трудно что-то сказать наперед. Но если проходить она будет до окончания кризиса, то это окажется похоже на пир во время чумы. И ничего схожего с прежним ликованием народа мы не увидим.

Беседу вел Алексей Козлов

Rabkor.ru

23.10.08

«Кризис: год позади»

Правительство недавно признало: кризис носит не финансовый, а общеэкономический характер. Сказывается он уже не только на коммерческих институтах, но и на простых людях. Где мы сейчас с точки зрения этапов кризиса? Как он поведет себя дальше? Что делается в мире, чтобы преодолеть кризис?

Мы в самом начале пути. Пройдена биржевая фаза кризиса, продолжавшаяся несколько месяцев. Теперь некоторые аналитики с ликованием признают, что дела на фондовом рынке перестали ухудшаться в безумном темпе. Однако все отрасли промышленности уже испытывают увеличивающиеся трудности. То, что удар кризиса придется по всем хозяйственным секторам экономики, было понятно сразу, как понятно было и то, что наиболее сокрушительными его последствия окажутся для сферы операций с ценными бумагами. Новая волна биржевая стабилизации (вторая после весенней стабилизации, наступившей за первыми обвалами на фондовых рынках зимой) никакого спасения российским игрокам не обещает.

Правительства повсеместно принимают антикризисные меры, принципиально ничего не изменяющие в терпящей крах хозяйственной системе. Раздаются субсидии компаниям, накачиваются деньгами банки. В ряде стран, включая Японию и Германию, приняты решения о разовых выплатах гражданам с целью повышения их потребительской активности. Пока эти меры сохраняют иллюзию борьбы с кризисом, продолжается короткая стабилизация. Как только выяснится, что они ничего не изменили, общее падение возобновится, возможно, даже с большей скоростью. Для корпораций из России важной новостью станет очередное падение цен на нефть, подешевеет и газ. В целом стоимость сырья продолжит падение по мере углубления кризиса.

Американские экономисты сейчас раздают советы странам промышленной периферии девальвировать национальные валюты. С энтузиазмом идею девальвации воспринимают в российских верхах. Предполагается: снижение затрат на рабочую силу удешевит товары, наряду с субсидиями потребителям и компаниям — это позволит рассосаться товарным излишкам. Деньги вновь будут активно обращаться и кризис к концу 2009 года окажется в основном завершенным. Вся беда в слишком выросших за период 2003–2008 годов зарплатах — убеждены сторонники девальвации. Все подобные расчеты ошибочны: обваливание покупательной способности валют стран периферии только усугубит ситуацию.

Как проблемы в экономике отразятся на небольших предприятиях?

Малый и средний бизнес кризис, вероятно, просто выкосит. Закроется масса заведений сферы услуг, кафе, ресторанов, туристических фирм. В них уже разворачиваются повальные сокращения. На фоне разорения мелких предприятий торговые сети будут выглядеть победителями, хотя и столкнутся сами с огромными затруднениями. В отличие от небольших компаний им помогает государство. Для поддержания на плаву продовольственных сетей выделены средства, которые конечно не помогут им справиться с проблемами, поскольку положение потребителей становится только хуже. Власти пока стремятся смягчить удары кризиса для ведущих компаний. Победителями из кризиса выйдут крупные игроки, которым государственная поддержка позволит выживать и поглощать конкурентов. Так будет не только в России.

Сейчас много говорят о замедлении темпов экономического роста. Произойдет ли замедление хозяйственного роста в 2009 году? Каковы в этом плане итоги 2008 года?

Первая половина 2008 года выглядела вполне удачной, однако, признаки спада проявились уже весной. С осени экономическое падение сделалось явным. В 2009 году оно усилится. Говорить об экономическом росте в будущем году нереально. Происходит сокращение ВВП. Властям и корпорациям просто не выгодно это признавать. Поэтому везде в мире речь пока идет о «снижении темпов роста», а не об углублении спада. Это такая же игра в сокрытие реальной картины, какую мы наблюдали в начале глобального кризиса. Он именовался биржевым кризисом, потом стал финансовым и только теперь признан общеэкономическим. Разница лишь в том, что теперь мягкие формулировки и скрытые факты никого обмануть не могут.

Насколько изменилось финансовое положение промышленных предприятий в нашей стране?

Реальный сектор испытывает возрастающую потребность в платежных средствах. Связано это, прежде всего, с ухудшением сбыта продукции. Однако большинство предприятий фактически отрезано от кредитов. Банки знают о положении производства и не хотят рисковать в условиях увеличения собственных трудностей. Реальному сектору нужны крупные долгосрочные кредиты под низкий процент, но получить их негде. Помочь в состоянии только государство. Ведущие корпорации изыскивают займы заграницей. Ставка рефинансирования, призванная обеспечивать накачку компаний деньгами, в России практически не работает. Она очень велика. И это не техническая ошибка чиновников или следствие нехватки средств. Правительство стремится помогать лишь избранным, наиболее крупным компаниям, ориентированным на экспорт. До остальных ему особого дела нет. До трудностей населения нет дела пока вообще.

Можно ли сейчас, на ваш взгляд, говорить о кризисе американской модели экономики?

Кризис переживает модель всей мировой экономики, в центре которой находится национальное хозяйство США. Оно, в своем роде, эпицентр кризиса. США являлись главным рынком сбыта весь период финансовой глобализации с 1982 по 2008 год. Разворачивающееся падение потребления в США обрушивает по принципу домино все мировое производство.

Непосредственный толчок кризису дало крушение системы кредитного поддержания потребления в США. Ипотечные займы долгое время являлись одним из главных приложений перенакопленных капиталов. Заработки рядовых американцев падали, но банки охотно выдавали займы. Когда значительная часть должников не смогли покрывать даже проценты, система начала рушиться. Выяснилось, что не только кредиты давались «необоснованно», но и вложение капиталов в реальном секторе оказалось чрезмерным. Разразился общеэкономический кризис. Одновременно — это кризис всей неолиберальной модели капитализма.

Возможно ли было предотвратить кризис неолиберальной экономики?

Избежать кризиса было нельзя. Он подготовлялся очень долго, почти три десятилетия. Однако можно было смягчить его действие. Это возможно и сейчас. Для этого необходимо, наряду со стихийно принимаемыми протекционистскими мерами обеспечить поддержку потребления и принять меры по технологическому перевооружению индустрии. Требуется смена приоритета внешнего сбыта содействием развитию внутреннего рынка. Необходимо возвращение к поддержке науки (фундаментальной, прежде всего) и социальной системы. Для успеха такой политики необходимо также интеграционное расширение национальных рынков.

Дно кризиса может быть пройдено в любой момент. Но для того чтобы оно осталось позади, требуется разворот всей экономической политики. Подобное так просто не произойдет ни в одной стране, поскольку требует отказа от всех прежних идеалов и выгод неолиберализма (уже потерянных окончательно). Разворот к новой экономической политике означает признание очевидного факта: основными потребителями в мире являются рабочие, перекладывание на них издержек кризиса только углубляет его. Просто обваливая зарплаты трудящихся удешевить товары для восстановления сбыта и обращения капиталов нельзя. Неолиберальный «рецепт спасания» сработает на углубление кризиса. Объективно — до дна еще далеко.

Как кризис изменяет методы экономического регулирования в мире?

Экономическое регулирование перестает быть монетаристским. Все более проявляется необходимость общего хозяйственного регулирования. Когда кризис дойдет до пика, выяснится: регулирование должно на время стать даже мелочным. В дальнейшем кризис породит совершенно не стихийную и достаточно сложно регулируемую систему. С одной стороны она будет включать стимулирование спроса, с другой — производственное и финансовое регулирование. Роль государства возрастет. Эти перемены коснутся всех стран.

Что меняет избрание нового президента США в перспективе «главного виновника кризиса»?

Экономического «феномена» Обамы хватило ровно на один день биржевого роста. Новоизбранный президент США не имеет ясного курса и не знает, что нужно делать с экономикой. Есть стремление американских элит девальвировать доллар. Это съест большую часть долгов и «излишние» доходы граждан. Для мировой экономики подобный шаг станет ударом: американский сбыт резко сожмется. Однако для самих американских производителей проблема реализации товаров тоже сделается острее. Без давления снизу Обама не станет восстанавливать доходы простых американцев, а это значит, что никакой особой, новой программы у него нет.

В период предвыборной гонки Обама говорил о необходимости поддержать экономику страны 50 млрд. долларов. Теперь эта цифра возросла в 10 раз, до 500 млрд. долларов. Всего власти Соединенных Штатов потратили на «спасение экономики» уже несколько сот миллиардов. Без всяких положительных последствий. Каждую неделю аналитики называют новые и новые суммы, которые нужно вкачать в компании, а отчасти и в потребителей. Все эти деньги неоткуда взять, кроме как напечатать, девальвировав доллар. Заранее можно сказать, что монетаристское лечение кризиса не даст результатов. Поэтому по мере ухудшений ситуации в национальном хозяйстве США власти неизбежно вынуждены будут нащупывать реальный путь преодоления кризиса. Когда все будет позади, страна изменится почти до неузнаваемости.

Болезненной темой для россиян становится девальвация рубля, задуманная правительством. Если послушать некоторых аналитиков, то не произойдет ничего страшного, просто рубль опустится по отношению к доллару и евро, а экономика будет спасена. Что в реальности означает девальвация?

Чтобы лучше понять задуманное «разрешение кризиса», стоит немного смешать понятие девальвация и покупательная способность рубля. В жизни они, как правило, неотделимы. Дело в том, что покупательная способность рубля в последние годы активно снижалась. Его укрепление к доллару минувших лет ничего не значит. Все это являлось частью продуманной и последовательной государственной политики, отправной точкой которой было общее мнение чиновников и частных монополистов о том, что зарплаты растут чересчур быстро, а россияне «слишком хорошо живут». Производилась огромных масштабов эмиссия рубля, однако его положение по отношению к ведущим валютам почти не менялось. В США и ЕС эмиссионная политика была схожей, хотя в Европе и не столь масштабной.

Россияне чувствовали рост цен, но не видели как в 1990-е годы взлетов доллара. Власти убедительно повторяли: рубль укрепляется. Вот почему понятия требовалось смешать. Девальвация — термин, означающий снижение положения валюты относительно других валют. Та девальвация, что уже началась в России, означает также резкое падение покупательной способности рубля. Направлена она на сокращение реальных доходов трудящихся. То, что в 2001–2008 годах было внешне отделено, теперь соединится. Рубль «для блага экономики» должен так сильно потерять покупательную способность, чтобы опередить ослабевающие иностранные валюты. Производиться девальвация рубля будет за счет эмиссионного увеличения рублевой массы в экономики, это позволит заодно с сокращением зарплат перераспределить богатства в пользу государства за счет населения.

Либеральные экономисты считают, что эмиссия необходима для покрытия дефицита в деньгах у компаний. Заявляется: если потребность экономики в платежных средствах растет, значит ее нужно удовлетворять.

Это вообще типично для монетаристов. Деньги — это не то, что можно напечатать и дать в ответ на спрос. Если у банков деньги уходят и не возвращаются — вопрос, как они вообще так работают. Нет ни планирования, ни продуманного управления. Естественным образом деньги должны возвращаться в компании в виде выручки, для банков — выплат долгов и процентов. Поскольку нормальные каналы работать перестают, то в коммерческих институтах деньги заканчиваются. Возникает дефицит платежных средств.

Если эмиссионные деньги кому-то даются, то они у кого-то отнимаются. Эмиссия — способ перераспределения, увеличивается масса денег — снижается их покупательная способность. Исключением является лишь перераспределение в пользу потребителей, причем в виде роста их доходов, а не разовых выплат — государственных подарков во время кризиса. Если эмиссионные деньги попадают в компании, главная проблема которых в том, что население (не обязательно напрямую, но и через промежуточные звенья) не может приобретать нужные ему товары, то это лишь ухудшает положение потребителей. Без роста покупательной способности населения ничего не меняется.

Никакого оздоровления хозяйственной системы в текущем виде не может быть. Работать по старому она дальше не может. Накачка компаний деньгами остается пустым расходованием средств, для кризиса никакой угрозы не представляющим.

Какова в таком случае перспектива?

Либо общехозяйственный обвал до технологических прорывов при полном провале всех неолиберальных «антикризисных мер». Затем медленный выход на рост при запоздалой поддержке со стороны правительств перезапуска потребления. В этом случае массовая безработица, голод, возможны эпидемии. Продолжительность кризиса до 2012–2013 годов (есть вероятность: и дальше). Есть иной вариант: под давлением снизу изменение системы. Во многих странах возможны революции, но реформы в пользу трудящихся также вполне вероятны по мере роста сопротивления низов «антикризисным» мерам верхов.

Это два полюса — решение для всего мира будет где-то на середине (везде разные крайности). Но без политических потрясений не обойдется. Главное, верхи не будут помогать трудящимся пока те готовы все сносить. Помогать будут бизнесу за счет наемных работников. Смотрите, в стране разворачиваются увольнения, работы почти нет, но государство не пытается защитить и поддержать трудящихся. Оно спасает свой бизнес. Остальным — населению — просто советуют подождать и понадеяться. В то же время на терпеливых россиян перекладывают издержки кризиса, стараются обвалить их доходы. При этом аналитики цинично признаются: решение девальвировать рубль правильное, но признание в этом — ошибка. Теряя доходы, люди меньше покупают. Во всем мире падает потребление, кризис лишь углубляется.

В отечественных корпорация есть пока надежда, что нефть застынет где-то на 45 долларах за баррель, а значит, девальвация поможет опустить ее себестоимость с 35 долларов до 25 долларов за баррель. Расчет очень статичный. Статичные экономические расчеты — это вообще конек либеральных аналитиков. В реальности нефть упадет дальше, поскольку производство на планете продолжит снижаться, а уменьшение доходов трудящихся не позволит им потреблять много бензина (даже значительно подешевевшего). Другая статичная надежда — это представление будто все что сырьевые монополии недополучили на мировом рынке, они легко могут взять на внутреннем рынке. По этой причине на фоне снижения цен на бензин в ЕС, в России топливо почти не дешевеет. Однако в экономике есть простой закон: люди могут покупать столько, сколько позволяют им их финансовые возможности. Ничего монополии на внутреннем рынке не компенсируют.

В начале кризиса многие эксперты уверяли, что государству дефолт не грозит. Насколько кризис изменил картину за минувшие месяцы?

Государственный дефолт конечно может случиться. Причем произойти он способен в 2009 году, вряд ли раньше середины. Поступления в бюджет снижаются. Следующий год вообще может свести их к нулю, в то время как расходы государства значительно увеличатся. Подготовка корпоративных дефолтов идет полным ходом под давлением кризиса. Как только государство не сможет их откладывать все и способно произойти. Пока ресурсы у правительства есть, кроме золотовалютных резервов оно располагает еще эффективным пока механизмом эмиссии.

Что вы думаете о рынке недвижимости? Вы ведь первым предсказали его крушение еще до конца 2008 года?

Падение цен началось. Скидки достигают уже 35%. Однако этого явно недостаточно. Спрос падает значительно быстрее, чем строительные компании приходят к осознанию необходимости значительно большего снижения цен. Фактически российский рынок жилья сегодня — это уже не рынок недвижимости, а выставка кирпичных изделий. Рынок не когда показывают, а когда продают и покупают. Даже при «невероятных» скидках продажи идут очень тяжело. Рынок жилья терпит не ценовое, а потребительское крушение. В 2009 году на нем произойдет немало банкротств. Цены упадут дальше, но дома и квартиры все равно будут стоять непроданными.

Минувшее десятилетие экономического подъема было временем гламура, преклонением перед блеском роскоши. Что изменилось с приходом кризиса?

На потребительском рынке в сегменте элитных продуктов происходит падение цен. Все снижения пока носят характер «временных» скидок. Там где продукция не продается, ее стараются реализовать при скидке до 60%. Если товары просто не находят потребителя в запланированный компанией срок, их пытаются сбыть с небольшой пока скидкой (до 20–30%). Многие фирмы еще не поняли, что снижение интереса к товарам элитной категории надолго и пытаются переждать «плохой сезон» без крупных уступок потребителям.

Кризис уже продемонстрировал тенденцию смещения потребительского интереса к наиболее экономичным продуктам. Элитные товары и услуги только начали терять. В 2009 году их ждет еще большее падение спроса, а за ним и резкое сокращение производства.

Минфин РФ то опровергает «слухи» о девальвации национальной валюты, то сам дает им пищу. Ослабление рубля происходит пока медленно. Произойдет ли в ближайший год серьезное ослабление национальной валюты? Какое влияние девальвация окажет на российскую экономику?

Если девальвация рубля и не произошла пока, то исключительно по причине схожести эмиссионной политики России, ЕС и США. Однако теперь опережающее многие страны сокращение отечественного внутреннего рынка ослабляет рубль не только абсолютно, но также относительно доллара и евро. Для экономики это плохой знак. Рубль теряет товарную обеспеченность и это позволит ситуации в национальном хозяйстве еще более ухудшиться. Вера верхов в спасительную роль девальвации дорого обойдется экономике и населению. В 2009 году ослабление рубля определенно должно произойти как под влиянием инфляции, так и в результате умышленных действий государства.

Покупательная сила рубля продолжит снижаться, причем темп может ускориться уже зимой 2009 года. Люди и частные институты будут стремиться сократить потери за счет перехода в иностранные валюты. Однако то, что в рамках «российской специфики» выглядит верным, проблемы не решает. Евро и особенно доллар как покупательные единицы ослабевают, пускай и медленнее рубля. Более надежным является золото. Будущий год станет временем роста спроса на него. Поднимется цена. Наиболее дальновидные граждане это осознают.

Цены на нефть снизились до 40–50 долларового порога, который был определен в прогнозе ИГСО от 6 октября. Как дальнейшее падение стоимости углеводородов отразится на курсе рубля по отношению к ведущим валютам?

Падение цен на нефть меняет ситуацию с внешнеторговым балансом в пользу импорта. Это означает, что рубль обречен дешеветь. Доллар и евро наоборот будут пока расти. Что касается ввоза в страну иностранных товаров, то он будет сокращаться.

Стремительный рост государственных расходов, безусловно, сыграет на ослабление рубля. Никакого потребительского спроса траты правительства не стимулирует. Денежная масса в экономике растет, а реализуемая товарная масса продолжает снижаться. Нагрузка денег на единицу товаров увеличивается. Итог — усиление инфляции и ухудшение позиций рубля в отношении зарубежных валют. Разумеется, уже очевидно, что рубль к падению сознательно подталкивают. Никаких шагов по укреплению национальной валюты, как залога поддержания потребительской активности россиян, не предпринимается. Политика властей — обратная.

Россия и Китай признали формально необходимость поэтапного ухода от доллара и перехода на национальные валюты во взаимных расчетах. Это правильные шаги, но они требуют крепких национальных денежных единиц. На деле, как Россия, так и Китай стремятся удешевить «слишком выросшую в доходах» рабочую силу. Последствия перехода на рубль и юань в товарообмене России с Китаем могут быть только положительными. Однако обмен в шатких валютах — ненадежная перспектива, тем более в условиях глобального кризиса.

Кризис уже стал личной трагедией для многих людей. Рушатся карьеры, тщательно выстраиваемые годами. Растет неуверенность в завтрашнем дне. В нашей стране не принято обращаться к психологам, но все более популярными становятся антидепрессанты. Это экономическая болезнь. Вы занимались изучением невротической эпидемии в российских офисах. Расскажите, как выглядит сегодня картина с потреблением «таблеток счастья»? Действительно ли можно говорить о «буме»?

Не случайно употребление антидепрессантов в России называют «тихим». Прямо в пристрастии к подобным средствам никто не сознается. Цифры неуловимы. Покупать антидепрессанты можно и без врачебного указания. Так многие и поступают, самодиагностируя «заболевания». Основные потребители снимающих депрессивные симптомы средств — люди социально успешные и физически вполне здоровые. В этом плане наша страна ничем не отличается от «благополучных» США, где ежегодно на лекарства от депрессии выписывается порядка 120 млн. рецептов.

Механизмов достоверного подсчета числа потребителей антидепрессантов нет, можно лишь констатировать наличие тенденции. Однако известно, что объем российского рынка антидепрессантов — 71 млн. долларов. Всего в мире подобной продукции продается в год более чем на 20 млрд. долларов. Отечественный рынок «таблеток счастья» контролируют иностранные компании. Российские предприятия только недавно открыли данную «золотую жилу». С 2002 года объем рынка вырос в 2,5 раза. Основной рост пришелся на 2005–2008 годы. Спрос ежегодно увеличивался в этот период более чем на 60%. Это безусловный бум.

В России уже есть «поколение прозака», его не требуется открывать. Пока еще трудно уловить конкретные цифры, но в фармацевтических компаниях убеждены: не менее 25% россиян являются их потенциальными клиентами. В офисах невротическая эпидемия наблюдается повсеместно. Иррациональное поведение людей — главный показатель. Всего от невроза страдают порядка 2/3 взрослых россиян.

Из-за чего наши соотечественники употребляют все больше антидепрессантов?

Реклама и мода не играют роли в повышении популярности антидепрессантов. Причина в условиях труда, недостатке отдыха, отношениях в обществе и, прежде всего, на работе. Переработки и истерические методы управления играют немаловажную роль. В условиях слабой склонности персонала российских фирм к организованному отпору агрессорам (начальству или коллегам), люди ищут индивидуальное «спасение». Важные факторы, подталкивающие в пропасть депрессии, — фиктивность общепринятых жизненных целей, творческая нереализованность. Люди ощущают бессмысленность собственной деятельности. Неудачи в личной жизни — только следствие. Причины лежат в экономике.

Российская ситуация необыкновенно схожа с той, что можно наблюдать в США. Портрет потребителя примерно совпадает — это офисный работник. Женщины, возможно, больше, чем мужчины. Разница с Соединенными Штатами лишь в том, что в России антидепрессанты пока не настолько массово распространены. Но производители «таблеток счастья» не зря потирают руки. Высший и средний менеджмент уже захватывает эпидемия употребления антидепрессантов. Она распространяется дальше сверху вниз, вместе с неврозом и истерическим стилем управления.

Какое влияние кризис окажет на спрос на антидепрессанты?

Кризис неприятным образом решит одну из главных проблем современных работников — проблему свободного времени. Массовые увольнения, сокращения «подарят» вместе со свободным временем и массу проблем. В том числе проблем материальных. Здесь заключено главное противоречие: потребление антидепрессантов может возрасти, но продажи их при этом способны сильно упасть. Подниматься будет употребление «бытовых» антидепрессантов: алкоголя, иных наркотических средств. Изменятся и цели обращения к «препаратам счастья». Вместо сокрытия вызванного работой невроза их будут употреблять для снятия общего напряжения, порождаемого материальными проблемами. Однако кризис вызовет и обратные перемены: многие люди всерьез задумаются над причинами своих эмоциональных проблем. Это повлечет за собой рост социальной активности, а это самый здоровый, естественный антидепрессант.

Комплексное лечение, о котором любят рассуждать те, кто осознал наличие эмоциональных проблем, связанных с собственной деятельностью, не является выходом. Невроз — проблема социальная. Если бы люди считали (были так воспитаны), что оскорбления в их адрес, истерики и прочее поведение руководства есть нормальные вещи, конфликта в психике не существовало бы. В Римской империи так нередко было с рабами, которые могли сами не считать себя полноценными людьми. Однако экономическое развитие общества способствует развитию личности, а эта личность вступает в конфликт с действующими методами работы. Этот конфликт означает борьбу, осознание противоположности интересов. Если человек думает, что тут поможет «комплексное лечение», то уверяю — не поможет. Либо личность будет изуродована и сдастся либо она возьмет верх, что нереально в одиночку.

Что касается изменения сознания работников, то текущий кризис произведет в нем подлинную революцию. Пока же люди в основном реагируют на экономические бедствия как подлинные индивидуалисты, то есть самым удобным для верхов образом.

Серьезной проблемой в связи с ростом безработных становится трудоустройство и получение пособий. Миллионы россиян живут и работают не по месту прописки. Могут ли они рассчитывать на помощь государственных органов в поиске работы или получении пособий?

Паспортно-регистрационная система в нашей стране устроена таким образом, что безработным человек считается, не имея заработка только там, где он проживает. То же касается и других гражданских прав. Медицинские полисы не действуют вне зоны регистрации, определяемой административно. При увольнении они изымаются работодателем, словно безработному не полагается болеть. Точнее ему не полагается предоставлять медицинскую помощь.

Власти в этой системе ничего не намерены изменять. Масса квалифицированных и грамотных мигрантов вынуждена будет вернуться в родные регионы. Рабочие-иммигранты, тоже оставшись без заработка, потянутся домой. Беда в том, что им всегда задерживали зарплаты. У многих людей нет даже денег на билеты. Потерявшие работу россияне не смогут платить по долгам за приобретенное жилье или вносить аренную плату. Никакой помощи им по закону вне места прописки не положено. Покупка в фирмах, связанных с чиновниками, «законной регистрации» по месту проживания стоит дорого. Но без этого даже смешное пособие в 3100 рублей не получить (в 2009 году оно составит 3400 рублей).

Картина неприятная, но очень ясная. Всякий человек, имеющий сомнения насчет направленности антикризисных мер, может уяснить: на него они ни в коей мере не направлены. Бесправие наемного работника, даже как гражданина, — вопиющая реальность.

Какой выход для российской экономики можно предложить?

Последнее время стало модно придумывать стратегии по борьбе с кризисом. Большинство из них не содержит и малой доли полезных идей или излагает их в сумбурной, противоречивой, бессистемной форме. Но главное не в этом. Всякий антикризисный план должен иметь заинтересованную сторону, часть общества, потребностям которой он отвечает. Реализуемый властями план отражает интересы российских корпораций, не желающих ничего менять в экономике, а нуждающихся только в прекращении кризиса (что само по себе абсурдно). Благие советы правительству для него не интересны. Трудящиеся России пока не заявили себя как самостоятельная общественная сила, готовая отстаивать собственные нужды и добиваться исполнения своего антикризисного плана. Антикризисный план — это программа политическая.

Чисто теоретически преодоление кризиса требует переориентировать всю экономическую политику на людей, которые и есть нормальные потребители и которых у нас сознательно душат: бесправием (прописка, к примеру), безумной эмиссией, подрывающей зарплаты, отсутствием социальной защиты и таковой политики, пригодных для жизни пенсий. Нет потребителей — нет рынка. Есть спрос, поправятся дела в производственном и кредитном секторах. Только такая политика требует крайне продуманного регулирования. Впрочем, есть альтернатива: власти просто ждут, пока закончится кризис, подкармливают близкие структуры и плюют на остальных. Кризис все еще воспринимается верхами как некая конъюнктурная неприятность, а не системное потрясение. Правительство и корпорации ждут, пока цены на нефть снова вырастут. Но кризис не собирает заканчиваться. Возможности потребителей подорваны повсеместно, неолиберальная экономика работать дальше не может.

На население власти тратить денег не намерены. Это для них только статья издержек, поскольку правительство у нас отражает интересы монополий (сырьевых, что важно). Главная ориентация на внешний рынок, внутренний потребитель в сравнении с ним вторичен. В ЕС, США или Японии ситуация отличается от российской ненамного. Власти готовы тратить деньги на разовые выплаты потребителям, но не желают способствовать стабильному повышению их доходов.

Направленные на действительное преодоление кризиса меры должны сочетать стимулирование спроса с протекционистской защитой рынка. Необходимо поднять пенсии с чудовищно низкого уровня. Нужны реальные пособия по безработице, в несколько раз превышающие теперешний уровень и не привязанные к прописке. Этот позорный полукрепостнический институт необходимо отменить. Должны создаваться новые рабочие места. Банковский процент надо ограничить 6%. Необходимо произвести технологическое обновление индустрии и создание новых производств. Государство должно отказаться от исключительно монетарных методов регулирования и осуществлять где необходимо прямое вмешательство. Но все это не набор технических мер, а политика.

Неолиберальные экономисты иначе оценивают подобные меры. Они традиционно отстаивают свободный рынок. Для них все описанные шаги — вредные. Любимый тезис некоторых: ни одна экономика не добивалась успеха за счет протекционизма. Насколько справедлив подобный подход?

Совершенно неверный взгляд. Не нужно поддаваться мифотворчеству либеральных экономистов. Свою «высокую» компетентность они уже не раз продемонстрировали, в том числе накануне кризиса, когда утверждали, что его не будет или он уже прошел, или Россия только выиграет от него, став мировым финансовым центром.

Обгоняющее развитие Германии и США по отношению к Англии строилось на жестком протекционизме. В США просто законно крали английские технологии: патентное бюро в США не признавало лондонских патентов. Франция Наполеона защищала свой рынок в Европе континентальной блокадой Англии. Этой политике индустриальная рейнская зона просто обязана своим существованием. Еще раньше, революционная Англия вела войну со своим буржуазным собратом Голландией. Причиной войны был английский протекционизм.

Остались ли сегодня на планете не затронутые кризисом страны?

Нет, но остались правительства, заявляющие, что экономики их стран не затронуты кризисом. Наиболее интересный пример Чехия. Власти этого государства делают вид, что все в порядке. Однако 30% компаний в Чехии начали или планируют сокращения. В последние месяцы наблюдалось снижение числа вакантных рабочих мест. Продолжается рост незанятых специалистов. Увольнения в Чехии тоже идут.

Банковский сектор Чехии сохраняет пока видимость устойчивости. Результаты 2008 года для ведущих банков хорошие. Не ясно только, откуда при общемировом спаде возьмется прибыль в 2009 году. Накапливаются, но еще не стали критичными проблемы по ипотечным кредитам. Все менее надежным выглядит положение многих компаний-должников. В недалекой перспективе проблемы у чешских банков возрастут, а оптимизма убавится.

Чешский экспортный банк — один из ведущих в стране — пытается использовать кризис для усиления своего влияния за счет кредитования потенциально перспективных компаний. Даже при нецелевом расходовании средств заемщиками, банк рассчитывает, что их зависимость от него окажется в дальнейшем выгодной. То, что кризис обещает стать очень продолжительным, в расчет пока не принимается. Считается, что, несмотря на глобальную дестабилизацию, российская индустрия имеют перспективу. Чешский бизнес стремится не упустить будущей выгоды. Поэтому (нередко в ущерб местным компаниям) капиталы направляются на покупку влияния в России.

Материальное положение среднего чеха далеко не идеально. Заработок большинства квалифицированных работников колеблется от 500 до 800 евро. Этих денег хватает с трудом. С 2004 года в стране активно росли зарплаты, однако поднимались и потребительские цены. В 2008 году рост цен перекрыл увеличение доходов населения, оказался вдвое выше 6% 2007 года. В стране недавно началось и прямое сокращение заработной платы в компаниях.

Туристическая отрасль страны ощутила летом первые, еще незначительные затруднения. Этой зимой отдых в Чехии привлечет значительно меньше туристов, чем год назад. Летом 2009 года ситуация еще более осложнится. Год в целом будет провальный. Не лучшее будущее ожидает и другие туристические зоны мира.

Как на это реагируют власти?

Поддержание финансового сектора — остается приоритетным для чешского государства. Однако, получая кредиты, банки не спешат выдавать их местным промышленным предприятиям, сталкивающимся с сокращением заказов. Проблемы есть в горнодобывающей промышленности, машиностроении, пищевой и легкой индустрии, а также и в строительстве. Все это пока стараются скрыть. Власти Чехии расходуют средства золотовалютных резервов страны. Еще не очень активно. Существует также не декларируемый ресурс эмиссии кроны. Попытка правительства Чехии замолчать наличие в стране кризиса связана, очевидно, в немалой степени с еще не утраченной надеждой привлечь заемные средства европейских и мировых институтов.

Перспектива чешской экономики ничуть не лучше, чем у других стран. Все оптимистические заявления местных чиновников — маскарад. Многим малым предприятиям сферы услуг, не только туристическим, кризис готовит разорение. Они уже несут убытки. Более значительные компании вынуждены будут закрывать многие объекты, проводить массовые увольнения. В таком положении, вероятно, в январе-феврале окажутся многочисленные гостиницы и пансионы Чехии.

Сторонники девальвации рубля утверждают: девальвация помогла экономике в 1999 году, поможет и теперь. Хотелось бы еще раз задержаться на этой важной проблеме. Может ли быть положительный экономический эффект от ослабления национальной валюты?

Девальвация — это ускоренное падение доходов. Следовательно: ускоренное падение потребления, а значит, множество предприятий и работников превратятся в «излишних». Эффект от девальвации рубля будет подобен снежному кому, который лишь усилится развернутой экономией компаний на персонале. Этот нарастающий ком пройдется по всей экономике.

В 1998–1999 годах помогла не девальвация, а выплата зарплат. Дали, наконец, заработать внутреннему рынку. Появились оборотные средства у предприятий. Ушел в прошлое анахронизм денежных суррогатов. Эмиссия рубля наряду с выплатой зарплат и пенсий привела к перераспределению денег в пользу тех, чей труд полагалось оплачивать или кому государство старательно задолжало пенсию. В экономике были восстановлены естественные механизмы. Девальвация сегодня принесет внутреннему рынку и потребителям не пользу, а только вред.

Запланированная схема девальвации выглядит так: деньги дадут на производство многим фирмам, но потребителей у них заберет девальвация. Непроизводственная и производственная сферы, зацикленные на внутренний рынок, будут просто сметены оттоком потребителей. Банки тоже получат свою долю проблем: обанкротятся многие рядовые должники и масса отечественных компаний. Особо проигрышным будет положение людей, бравших займы в иностранной валюте. Все последние годы правительство уверяло, что рубль надежен и будет укрепляться по отношению к иностранным валютам.

Во всей девальвационной схеме чувствуется расчет неполный и неумный. Последствия девальвации будут катастрофичны. Сырьевые монополии не выиграют внешнего рынка, но потеряют российского потребителя.

Выходит, что антикризисные действия правительства играют на ухудшение ситуации. Положительных изменений от них ждать не приходится. Но если бы государство устранилось от вмешательства, каким мог бы оказаться результат?

Во время мирового кризиса 1899–1904 годов царская власть так себя и вела в России. Сперва чиновники и придворные посмеивались над обвалившейся биржей, ничего не предпринимая, затем были поражены общим расстройством экономики. Кризис по большому счету прошел для страны сам. Власти просто ничего не направляли, а только удивлялись. В Европе в 1905 было уже оживление, зато у нас только с 1909 года началось выползание из депрессии. Бездействие вдвое поднимает продолжительность кризиса, а потом экономика все равно выбирается по инерции, под влиянием уже вышедшего из депрессии центра капитализма.

Что касается социально-политических последствий кризиса для России, то они вряд ли окажутся меньшими, чем в эпоху последнего Романова. Отказ от регулирования или монетаристское регулирование в виде субсидирования монополий и обваливания национальной валюты, и без того подрываемой кризисом, мало что меняет. Стране нужен разворот в экономической политике — только это и может быть антикризисным решением. Но это, повторюсь, вопрос не технический.

Складывается впечатление, что чиновники прозондировали реакцию на слова о «спасительной девальвации»?

Действительно. Отзывы оказались больше негативные. Все будет делаться втихую, под шепот лояльных аналитиков о том, что впредь нельзя признаваться в намереньях. Сейчас чиновники выдают фразеологический задний ход за отмену девальвации. Лучше этому не верить. Процесс уже запущен, но предсказать, насколько быстро рубль будет терять свой вес, пока трудно. В адрес властей уже раздается критика по случаю «слишком медленной девальвации». Сомнительно, что правительство осмелится обвалить рубль катастрофически до новогодних праздников. Дальнейшая перспектива национальной валюты менее оптимистична.

Хозяйственная дестабилизация нанесла удар по российскому «среднему классу». Доходы падают, расходы увеличиваются. Какое будущее ожидает отечественные средние слои в ближайшие годы?

Сложное будущее. После кризиса 1998–1999 годов для России стало характерным превращения «среднего класса» почти в пролетариат. Доля мелких буржуа в нем сократилась. Фактически «средний класс» стал верхней прослойкой рабочего класса. То есть произошло увеличение доли наемных работников в этом экономическом, определяемом по доходам и потреблению слое. В отличие от значительной части квалифицированных промышленных рабочих, офисные рабочие не осознают своих коллективных интересов. Они скорее привыкли думать о себе как о «среднем классе». Поэтому массовые увольнения не встречают с их стороны никакого сопротивления. Люди дают себя уволить «по собственному желанию», теряя заработок в условиях увеличивающейся безработицы. Через полгода можно будет уже оценить последствия экономического удара по офисному «среднему классу». Происходящее можно даже назвать гибелью или крушением российского «среднего класса». Но пока катастрофа не закрепится в сознании все это еще не свершившийся факт.

Пока офисные средние слои себя рабочим классом не осознавали. Ситуация эта будет меняться. Теперешний кризис все прояснит. Люди все равно поймут, что они только наемные работники, а не легендарный «средний класс». Помимо заработной платы других источников существования у большинства трудящихся офисов нет.

Вы считаете, что безработица в стране будет расти?

Да, убежден, что так и будет. Число рабочих мест продолжит сокращаться, а масса незанятых работников — возрастать. Для России эта ситуация новая. В последние годы спрос на рабочую силу в стране только увеличивался. К произошедшей перемене люди никак не подготовлены. Социально они также не защищены. В 2009 году произойдет увеличение числа бездомных, банки будут изымать имущество должников с попыткой выручить за него хоть что-то. В Москве и других крупных городах окажутся незанятыми десятки тысяч квартир, ранее сдававшихся в аренду. Острее проявится нищета. Причем бедность коснется и тех, кто полагал, будто вырвался из нее, пробившись в жизни, получив образование и освоив хорошо оплачиваемую профессию.

Общество всерьез задумается над существующим порядком. Люди начнут осознавать, что надежды на дальнейшее улучшение материальных условий жизни не имели основания. Еще более возрастет давление на профсоюзы. Работодатели постараются (и у них это большей частью получится) забрать у рабочих все, что те смогли вырвать у них в период экономического подъема.

Власть уже поняла, что новости для нее в 2009 году будут только плохими. В обществе накапливается возмущение. Прорваться оно способно довольно быстро, что может принудить правительство к уступкам, которых оно пока делать не собирается.

Какие изменения кризис подготовляет в системе мирового финансового регулирования?

Произойдут радикальные перемены. США переживут кризис еще более сокрушительный, чем в 1970-х годах. Их значение упадет. Регулирование, вероятно, станет делом новых международных финансовых институтов. Изменится и валютная система. Не исключено появление по итогам кризиса новой международной валюты — не национальной и не контролируемой центральным банком одного из государств. Нужно только учитывать, что новая эпоха окажется протекционистской. Вместо локализации рынков труда будут происходить их слияния, как и слияние рынков сбыта, которые будут закрываться от конкурентов.

Складывается впечатление, что текущий кризис — это еще и кризис экономической аналитики. В 2008 году эксперты в своем большинстве продемонстрировали неспособность предвидеть важнейшие события. Что вы об этом думаете? В чем причина повсеместных экспертных ошибок?

Посмотрите на наших экономических аналитиков. Когда нефть дорожала, они это же и обещали. Тех, кто утверждал, что все скоро изменится, клевали куриными головами (меня например, хотя теперь прогноз по ценам точно реализовался в цифрах). Сейчас сырье дешевеет и уже не трудно предсказать, что оно и дальше продолжит дешеветь. Создается впечатление, что большинство из них не старается сделать выводы. Причина такой интеллектуальной неповоротливости в глубоко сидящей в головах большинства экономистов неолиберальной экономической теории. Она прекрасно подходит для идеализации финансовой глобализации, пропаганды «всемогущего свободного рынка», но если мыслить ее категориями, то разобраться в реальной экономике практически невозможно.

Однако настоящий кризис не только кризис буржуазных экономических школ. Он еще и кризис левых, для которых марксистское экономическое учение застывшая глыба. Интерес к «Капиталу» возрождается, но сама эта важнейшая работа сегодня лишь отправная точка для изучения экономики. Марксисткой экономической науке недостает системности: существует превосходный базис, есть категориальный набор, но многие проблемы еще не изучены. Современность, а тем более ближайшее будущее большей частью загадка. Например — инфляция и вообще влияние монетарного регулирования на экономические процессы. Не понимая как объяснить характер денег в современном хозяйстве, некоторые левые экономисты подпадают под влияние простеньких монетаристских аксиом, несостоятельность которых видна на каждом шагу.

Каковы на ваш взгляд основные экономические итоги года для России?

Результаты года можно твердо назвать негативными. Страна вошла в 2008 год полная оптимизма, привлекательная для инвесторов. Росла экономика. Власти много обещали и во многом уверяли население, которое ожидало перемен к лучшему. От всего этого не осталось следа. Теперь высокопоставленные чиновники с серыми лицами пытаются объяснить: они не виноваты в бедствиях, обрушившихся на страну. Это не так, что понятно уже многим. Но самое неприятное, что новый хозяйственный год окажется много хуже.

Беседовал Алексей Козлов

Rabkor.ru

02.12.08

Что происходит с рынком или как побороть кризис?

Сегодня все предприятия переходят в режим жесткой экономии — сокращают затраты, персонал, зарплаты, соответственно, экономить начинает и население, вследствие чего уменьшается платежеспособный спрос. Почему тогда продолжается рост цен?

Причины роста цен не так легко уловимы. С одной стороны, рост цен в России — это следствие колоссальной рублевой эмиссии, проводимой в последние годы. В 2007 году она составляла по официальным данным 50%. В 2008 увеличение рублевой массы в экономике составило 35%. В условиях экономического роста приемлемой является 3% эмиссия. Рисковый порог — 10%. Дальше начинается рост цен.

Другим фактором инфляции выступает падение доходов потребителей. Традиционное монетаристское объяснение природы инфляции гласит: цены растут, если у населения слишком много денег. Наблюдаемая сегодня ситуация в России и других странах полностью опровергает этот вымысел неолиберальных экономистов. Стоимость товаров может подниматься на рынке в случае роста спроса только при ограниченности их предложения. Однако, повышенный спрос чаще всего вызывает повышенное предложение. И роста цен не происходит.

Когда доходы людей падают, то спрос не сокращается равномерно по всем товарам. Одни товары продолжают активно продаваться, а другие застревают на рынке — плохо или совсем не реализуются. В этом случае цены на такие товары снижаются, чтобы активизировать сбыт. Однако, цены на товары постоянного спроса растут. Это мы в России и наблюдаем. Причина такой ситуации — изменение баланса между товарной и денежной массой на рынке. Обеспеченность рубля вследствие падения спроса на многие промышленные товары, сырье, ценные бумаги снижается. «Лишние» деньги давят на востребованные товары, что в конечном итоге сказывается на потребителях.

По официальным данным 15% ВВП России составляют доходы от экспорта нефти и газа. Цена на нефть упала почти в три раза. Теоретически, остановив экспорт по бросовым ценам на три-шесть месяцев, можно вернуть цены на приемлемый «справедливый» уровень и многократно компенсировать 15%-ные временные потери. Это выгоднее, чем торговать за бесценок. Если отбросить технологические причины (невозможность полной остановки экспортной «трубы» из-за отсутствия масштабных резервуаров — хранилищ), то до какого ценового уровня российские нефтяные компании будут соглашаться на продолжение поставок? Что мешает выполнить текущие контракты и не заключать новые по цене, ниже например, 75 долларов за баррель «Юралс»?

Вернуть прежние цены на нефть невозможно. Это если и может быть выгодно для одних стран, то точно невыгодно для других. В этом корень противоречий внутри ОПЕК. К тому же, спрос на углеводороды снижается слишком быстро. Если одни государства-поставщики пойдут на ограничение экспорта, то другие с радостью займут их место. Тенденцию снижения потребления углеводородов переломить нереально, поскольку она отражает переход мировой индустрии к спаду. Спад этот основан на невозможности сбывать товары в прежних количествах без радикального их удешевления и стимулирования потребления. Учитывая высокую внешнюю и внутреннюю задолженность отечественных сырьевых монополий, цена в 70–75 долларов и являлась для них пределом безболезненного снижения. Но сегодняшний ценовой уровень — не предел снижения. Вследствие дальнейшего спада потребления стоимость нефти упадет еще ниже. Новая стадия проблем для сырьевых корпораций начнется, когда углеводороды опустятся ниже 35 долларов за баррель.

Единственный выход — развитие внутреннего потребления. Но это требует поддержания спроса, то есть роста зарплат и пенсий, увеличения государственных расходов. Но пока мы видим обратную политику. Правительство предполагает, что углеводороды не опустятся ниже 40 долларов, и стремится девальвировать рубль, подняв норму прибыли экспортных компаний. К чему это приведет, мы вскоре увидим. Результаты окажутся негативными.

Продуктовый рынок в крупных городах по сути захвачен несколькими крупными торговыми сетями, которые творят, что хотят — задирают цены, торгуют просроченными продуктами, создают очереди к кассам, экономя на персонале. Фактически несколько игроков в продуктовом ритейле организовали монополиста — мегамонстра, охватившего все категории потребителей и ценовые ниши. Ему создаются всяческие преференции, и никакая ФАС формально предъявить претензии этому монстру не может — разные компании, разные юрлица. Отдельные единичные супермаркеты, небольшие магазины и продуктовые отделы, рынки практически уничтожены теми или иными способами. Как можно исправить эту ситуацию?

В условиях кризиса чиновники еще более активно будут поддерживать крупных игроков на продовольственном рынке. Они получат новые привилегии взамен на обещания следить за поддержанием низких цен, на что вряд ли можно всерьез рассчитывать. Государственная поддержка уже носит неравноправный характер. Крупные игроки получают субсидии, а небольшие компании приносятся в жертву кризису. Там, где цены завышены, повлиять на ситуацию могут потребители как своим отказом от покупок, так и социальными выступлениями, в случае если они прижаты к стенке монополистом.

Государство выделяет девяти крупнейшим продуктовым ритейлерам кредитную помощь в размере нескольких миллиардов долларов. Декларируется, что эти деньги пойдут на пополнение оборотного капитала и рефинансирование других кредитов. Что имеется в виду под «пополнением оборотного капитала»? Ведь торговые сети занимаются исключительно продажей продуктов, которые они не выкупают, внося предоплату, а берут на реализацию. Деньги производителям или поставщикам продуктов поступают только по факту продажи и через определенное время с большой задержкой. При чем здесь пополнение? Продал, наценку оставил себе, остальное перечислил производителю. Разве нет так?

Дело в том, что крупнейшие продуктовые ритейлеры сталкиваются с сокращением продаж. Их торговые площади используются вхолостую, персонал оказывается чрезмерным, но главное — застаиваются товары и возникает нехватка платежных средств. Другими словами, продукция не продается, в результате — прибыли нет. Скорость обращения капитала падает, возникают трудности со срочными платежами. Оказывается, что собственных денег недостаточно, поскольку оборотный капитал мал. Давят долги, взятые прежде в расчете на расширение дела.

Означает ли набирание новых госкредитов ритейлерами скорое неизбежное повышение цен на продукты? Ведь их придется не только возвращать, но и платить проценты, которые по данной сделке составляют в среднем 15% годовых в рублях. То есть, в итоге пополнение оборотного капитала и рефинансирование других кредитов торговыми сетями опять оплатит рядовой потребитель?

Набирание кредитов под высокий процент на короткие сроки гарантирует лишь необходимость новых кредитов после расходования старых. На цены это напрямую пока не влияет, поскольку повышать цены в условиях сокращения спроса — безумие. Цены растут по иным причинам. Другое дело, что в условиях кризиса одни игроки получают дополнительные привилегии — они могут ничего не продавать, поскольку деньги всегда найдутся для них и без этого, а меньшие компании оказываются в ином положении. Они должны повышать свою эффективность без всякого содействия сверху, в то время как крупные конкуренты просто пересиживают кризис на кредитах.

Как скажется на стабильности общества текущий и грядущий рост цен на основные продукты и товары, в том числе объявленное с нового года повышение тарифов на услуги ЖКХ, электроэнергию и общественный транспорт в сочетании с фактором замораживания зарплат? Не приведет ли это к социальным конфликтам?

Кризис уже отразился на обществе довольно разрушительно, несмотря на то, что он пока в самом начале. Пройдена биржевая стадия и начался спад в реальной экономике. Напряженность в стране будет нарастать, это неизбежно. Люди, в отличие от 1990-х годов, посажены в жесткие рыночные рамки, но по причине кризиса лишаются прежних доходов. За все нужно будет платить, но платить — нечем. Еще до весны можно ожидать рост протестных выступлений. Дальше температура общественного недовольства только поднимется. Пар в такой ситуации не выпустишь. Проблемы людей будут требовать немедленных решений. Если ничего не изменится, то более радикальные последствия нетрудно предсказать.

Чем объясняется стремление многих бизнесменов спасать деньги от пожара путем складирования их в точку с наибольшей температурой горения — туда, где они рано или поздно сгорят наверняка? Я имею в виду истерическую скупку доллара США, который фактически вообще ничего не стоит.

Покупка доллара — это серьезная ошибка. Американская валюта на пороге крупной девальвации. С евро пока не все так понятно. Но покупательную способность теряют все валюты. Перспективы доллара особенно плохи. Власти США до кризиса ежемесячно печатали 60 млрд долларов. Теперь сумма возросла. Одновременно падает объем мировой торговли, 80% сделок в которой осуществляется в долларах. Это означает, что товарная обеспеченность американской валюты будет быстро снижаться. В долларах минимизировать потери от кризиса нереально.

Как объяснить «чудесную» взаимосвязь курса доллара и цен в России? Почему растут цены, когда растет доллар — еще хоть как-то можно понять. Но почему они росли, когда доллар падал?

Рост доллара — следствие ослабление рубля, а рост товарных цен — другое выражение этого факта. Также нужно учитывать перенос инфляции с доллара на рубль. Спрос на доллар поднимает его обеспеченность таким товаром, как рубль, но снижает вес самого рубля. На государственном уровне в пользу поддержания доллара работала политика скупки валютной выручки у монополий за счет эмиссионных рублей. Доллары убирались из обращения, что позволяло США безболезненно печатать новые деньги. Цены в рублях росли, хотя серьезных колебаний курса американской валюты не происходило. Описанный механизм очень выгоден США, но крайне вреден для внутреннего рынка России.

Пока вся «борьба с кризисом» в России заключается в слепом копировании американской модели действий — дать денег «там, где рвется», выкупить долги, национализировать провальные крупные бизнесы. Считаете ли вы, что закачивание государственных средств в частные предприятия есть эффективный инструмент борьбы с экономическим кризисом?

Просто кредитное поддержание частных структур в условиях кризиса не является решением. Это политика выжидания. Против кризиса она неэффективна. Накачка компаний деньгами сверху только стимулирует рост цен, но никакого перезапуска экономики не происходит. Ситуация лишь ухудшается, а израсходовав одни кредиты, компании требуют новых. Иное дело, если бы государственные средства вливались через потребителей, например, в результате увеличения пенсий и создания новых рабочих мест. Застрявшие на рынке товары раскупались бы, деньги вновь начинали бы обращаться, экономическая жизнь оживала бы.

Какие системные меры вы бы предложили Правительству России как для преодоления уже сложившейся неблагоприятной ситуации, так и предотвращения развития дальнейших событий по негативному сценарию? Ведь существует большая степень вероятности, что если продолжить накапливать ошибки, то ситуация в экономике может еще более ухудшиться.

Серьезные ухудшения не просто вероятны, они гарантированы, если никаких качественных мер не принимать. Прежде всего, нужен разворот к поддержке внутреннего рынка. Кризис меняет ситуацию на мировом рынке, стихийно уже начался переход к протекционизму. Свободный рынок остается только в риторике. Одновременно цены практически на все виды сырья продолжают снижаться. Россия нуждается в продуманной протекционистской защите производства. Вместе с этим необходимо поддержание спроса на рынке. Государству нужно переходить к увеличению инвестиционной активности (пока на это есть средства), осуществлять широкое регулирование. В сфере науки требуется повышать расходы. Очень важно технологически перевооружить промышленность.

Беседу вел Дмитрий Васильев, главный редактор журнала Food-n-Goods

04.12.08

Фундаментальные истоки кризиса

В чем, на Ваш взгляд, основные причины сегодняшнего экономического кризиса? Почему он развивается столь стремительно по всей карте мира? Можно ли говорить о том, что сама система общества потребления подтолкнула к кризису? Если да, то в чем его основные перекосы, и к чему они еще приведут в ближайшей перспективе?

Кризис вызван исчерпанием возможностей неолиберальной модели экономики. Подошли к концу как возможности поддержания спроса на Западе за счет кредитов, так и потенциал снижения себестоимости товаров за счет использования дешевого труда. Вся прежняя система потребления терпит крах вместе с моделью экономики, на которой она основана. Основной тенденцией остается падение потребления в мире ускоряемое инфляцией, сокращением зарплат и рабочих мест. В 2009 году эта тенденция усилится. Объем мировой торговли существенно упадет.

Какие основные «пузыри» существуют в современной экономике и какие опасности они в себе содержат?

Главный пузырь, образовавшийся накануне кризиса, — это пузырь перенакопленных капиталов. Именно он позволил образоваться кредитному пузырю, а с ним и спекулятивным пузырям на фондовом рынке. В результате кредитного поддержания потребления были созданы новые производственные мощности, которые в результате его сдувания оказались излишними. Потребление в мире падает и это обваливает финансовую и производственную сферы.

Какие новые тренды могут проявиться в экономике в фазе выхода из кризиса? Может ли фундаментально измениться экономическое поведение в обществе? Каким может стать общество после кризиса?

Говорить о выходе из кризиса пока преждевременно. Мы в самом начале: пройдена биржевая стадия, начался спад в реальном секторе. Выход из кризиса потребует технологических перемен в индустрии. Можно ожидать революции в энергетике и падения значения углеводородов. Обновление индустрии наряду с появлением новых отраслей станет основной тенденцией при выходе из кризиса. Неизбежно усилится государственное регулирование. После кризиса в экономике возрастет потребность в квалифицированных кадрах, приоритет дешевого низкоквалифицированного труда уйдет в прошлое.

Какие антикризисные меры будут эффективными в сложившейся ситуации? Кто, кроме правительств, может и должен их реализовывать?

Единственный способ положительно повлиять на ситуацию — это перейти от прямого вливания денег в компании к стимулированию спроса. Необходимо осознание ценности внутреннего рынка и необходимости его защищать. Деньги должны начать обращаться. Необходима поддержка потребителей, увеличение роли государства в экономике, наряду с переходом к жесткой протекционистской политике. Все это можно осуществить только на государственном уровне.

ИА Комментарии.ру

05.12.08

Итоги 2008 года, что год грядущий нам готовит?

Каковы главные итоги уходящего, 2008 года? Каким был этот год по сравнению с предыдущим для страны в целом?

2008 год многое изменил в России. Главным образом перемены затронули психологию людей. В прошлом теперь остаются экономические иллюзии, еще недавно пропитывавшие все общество. «Золотой век» нефти закончился. Разочарование стремительно распространяется в обществе. Рухнули иллюзии, будто можно постепенно войти в мир более передовой, не экспортно-сырьевой экономики.

2008 год начался с большого нефтяного оптимизма. Предупреждения немногих экспертов о том, что в мировом хозяйстве назрели большие перемены, не воспринимались. Страна жила вчерашним днем экономики. Претенциозно объявлялось: Россия вот-вот станет мировым финансовым центром. Строились иллюзии бесконечно дорожающей нефти. Падение с высоты самообмана оказалось болезненным. По большому счету, оно началось летом, наряду с постепенным снижением нефти. Осенью вместе с нефтью и биржами падал уже мировой спрос на все виды сырья, кризис ударил по компаниям всех отраслей, развернулись увольнения. Россия ощутила вкус ошибок.

2008 год завершился совсем не так, как ожидалось в его начале. Именно этим он отличается от 2007 года.

Каковы основные успехи и неудачи?

Серьезный успех для мира политический. Это явное начало распада американской гегемонии на планете. Немалую символическую роль здесь сыграла последняя война на Кавказе, когда армия Грузии, сателлита США, потерпела тяжелое поражение от России. В остальном год принес больше сложностей и разочарований, чем успехов. Главный его итог в том, что неприятности не закончены.

Перемен какого рода следует ожидать в 2009 году? Какие области изменения затронут больше всего?

2009 год станет годом банкротств, как 2008 год стал периодом неожиданностей. В стране продолжит сокращаться производство, включая добычу нефти. Крайне тяжело придется торговле и сфере услуг. Быстрее всего кризис скажется на малом бизнесе. Государство будет расходовать средства на поддержку крупных игроков, но это мало изменит ситуацию. Вероятна эпидемия разорений региональных банков и страховых компаний.

Серьезные перемены коснутся больших городов. Начнется отток работников-россиян в районы официальной регистрации. Уменьшится число иностранных мигрантов. Для рынка недвижимости это станет дополнительным ударом, опустеют многие арендуемые квартиры. Возвращение прежде успешной молодежи в родные места изменит и их. На фоне повсеместного роста безработицы, обстановка в обществе будет накаляться. Официальная политика потеряет значение, а общество станет более самостоятельным и менее наивным. 2009 год продолжит перемены в сознании людей. Будут и тягостные моменты: наркомания, самоубийства, пьянство, рост преступности. Озлобленность сменит сегодняшнюю растерянность.

Страна никогда уже не будет такой, какой она была в 2008 году. Как не надеются сегодня власти, кризис не завершится быстро. Год экономического спада — всегда тяжелый год.

С какими новыми проблемами, на Ваш взгляд, придется столкнуться нашей стране?

Одной из главных новых бед станет безработица. Все последние годы не только в России, но и в других «новых экономиках» росли заработки квалифицированных работников, рассасывалась безработица, унаследованная от 1990-х годов. Иначе ситуация выглядела на Западе. Ситуация массовой безработицы, причем безработицы среди образованных и профессионально опытных молодых людей новое явление для России. Надежды средних слоев и трудящихся вообще на новые улучшения разбиты.

Для правительства новостью станет разрушение положительного отношения к нему в обществе. Люди связывали экономический подъем с деятельностью руководства страны, теперь они хотят, чтобы проблемы решались. Отсутствие перемен к лучшему в 2009 году изменит оценки деятельности властей. Недовольны будут и руководители многих компаний. В стране завершится время консолидации, когда собственники воспринимали себя как единую группу, а наемные работники верили, что их интересы учтены. Новый год принесет соперничество бизнес-группировок.

Быстро начнут меняться культурные приоритеты Россиян. Издательства, ориентировавшиеся на искры гламура, терпят крах. Читать люди из-за кризиса будут больше. Но литературный вкус изменится. Популярной будет тема социального протеста. В этом ключе будет развиваться интерес к литературе, кино, прессе, музыке и т.д. Огромный интерес будет вызывать анализ экономической ситуации и поиск путей выхода из кризиса.

ИА Комментарии.ру

11.12.08

«В России рецессия?»

Как Вы можете прокомментировать заявление заместителя главы Минэкономразвития о том, что в России наступила рецессия? Как долго может продлиться спад экономики и каких масштабов он может достичь?

Кризис действительно начался для России. Констатация правительства запоздала. Полгода идет спад промышленного производства. С весны снижаются объемы продаж. Реальный ВВП России является отрицательным уже по итогам 2008 года. В 2009 году ВВП не будет расти, несмотря на все заклинания официальной статистики. Падение продолжится, пока качественно не изменится экономическое регулирование. Т.е. пока спрос не будет стимулироваться. Сегодня «антикризисные меры» его только подрывают.

В мировой экономике ускорятся спад потребления. Прежде всего, это происходит в США и ЕС. Доходы людей падают. Эту тенденцию в настоявщее время никто не пытается переломить. Для России она означает потерю значения внешнего рынка.

Рецессия не совсем подходящий термин для глобального кризиса, являющегося не просто кризисом перепроизводства. Налицо кризис всей неолиберальной модели экономики, сформировавшейся после краха кейнсианства в 1970-е годы. Пока качественных изменений в экономической системе мира не произойдет, а новые технологии не позволят радикально удешевить многие товары и создать новые отрасли, кризис будет продолжаться. В 2009–2010 годах он достигнет пика. Пока пройдена биржевая стадия.

Каковы основные причины снижения показателей ВВП РФ?

Больше нет возможности поддерживать покупательную активность населения за счет кредитования. Доходы людей или должны начать расти, разовые выплаты не помогут, или кризис будет продолжать свою разрушительную работу. Но если крупные государства и группы стран начнут постепенно переходить от стимулирования компаний к стимулированию потребителей, то встанет вопрос: чьи товары люди должны покупать?

Какие действия властей могли бы исключить возможность рецессии или хотя бы уменьшить просадку ВВП?

Сдерживающе повлиять на падение ВВП могло бы системное стимулирование потребления при жесткой протекционистской политике.

Возвращение к устойчивому экономическому росту невозможно без перестроения общественной системы в целом. Требуется восстановление и наращивание нерыночного сегмента: науки, образования, медицины, жилищного и инфраструктурного строительства. Требуется политика занятости, создание новых производств. Необходимо качественное изменение отношения к пенсиям, стипендиям и социальным пособиям. Они обязаны стать ощутимыми. Должен приобрести ценность внутренний рынок. Его требуется оберегать, поддерживать и расширять.

Какой результат дали уже реализованные антикризисные действия? Были ли эти меры эффективными?

ИА Комментарии.ру

15.12.08

«Экономический прогноз на 2009 год»

Минэкономразвития обнародовал свой прогноз на 2009 год. Темпы роста ВВП РФ в 2009 году по базовому сценарию (заложенная цена — 50$) составят 2,4%, а объем промышленного производства сократится на 3%, рост реальных доходов населения ожидается на уровне 2,5%. При этом, как сообщает «Коммерсантъ», официальный прогноз инфляции на 2009 год составляет 10–12%.

Как Вы можете прокомментировать прогноз Минэкономразвития? Согласны ли Вы с данными министерства? Каков Ваш прогноз?

Прогноз Министерства финансов на 2009 год не реален. Ситуация в экономике уже много хуже того, что предполагается чиновниками в будущем. Реальные доходы населения падают в темпе, намного опережающем официальную инфляцию. Программирование их снижения на 3% — мистика. Самое малое вероятное падение их в 2009 году, при сохранении нынешней антикризисной политики, должно составлять 30–40%. Спад производства еще только начался и увольнения в самом начале. Успокаивать тут никого не нужно, а нужно принимать меры, изменяющие ситуацию.

При уже известных масштабах промышленного спада, обещать в 2009 году рост ВВП немыслимо для серьезного экономиста. Сейчас объем промышленного производства в стране снизился уже на 13–15% по сравнению с 2007 годом. Это означает, что все иные сферы, учитываемые при расчете ВВП, сжались как минимум в 2 раза больше. Потери ВВП по итогам года составят: по классической схеме (учитывающей только товары, нашедшие конечного покупателя) порядка 15%, по современной схеме подсчета расходов (учитывающей сферу услуг, торговлю, прибыли и инвестиции) около 30%. И так и так — цифры ужасающие.

В 2009 году никакого роста ВВП ожидать не приходится. Сокращение продолжится. От мер властей будет зависеть, превысит ли оно масштаб 2008 года (второй половины) или нет. Снижение промышленного производства (исходя из проводимой политики борьбы с кризисом) можно ожидать не меньше 20%. Прогнозировать инфляцию ниже результатов 2008 года неверно, она окажется значительно выше.

За счет чего прогноз МЭР может реализоваться? Какие решения государства могут способствовать его реализации, а какие, наоборот, препятствовать?

Частично реализовать прогноз МЭР возможно лишь благодаря смене хозяйственной стратегии государства. Доходы населения должны стимулироваться одновременно с поддержкой национального производства. Государство должно взять на себя жесткую регулирующую роль. Оно должно не только ограничивать банковские проценты, но и определять, кто, сколько и в какие сроки должен производить, где, когда и как продавать. Нужно наращивать нерыночный сегмент: медицину, науку, образование, жилищную и инфраструктурную сферы.

Целесообразно ли пытаться увеличить внутренний спрос в России? За счет чего эта задача может быть решена в сложившихся условиях?

Повышение внутреннего спроса, как и вообще забота о внутреннем рынке просто необходимо. Чтобы хоть как-то сдержать развитие кризиса, нужно поднимать потребительский спрос, создавать крупные государственные проекты. Одной из важнейших забот правительства должно быть повышение доходов населения. Внешнего рынка для сбыта сырья больше нет. Старая схема экономики не работает, и не будет работать в прежнем виде никогда. Глупо пережидать кризис.

Нефть не вернется к прежнему ценовому уровню. Она стала слишком дорогой, чтобы поддерживать хозяйственный рост на планете на существующем технологическом базисе. Мир ждет новая научно-техническая революция. Но ее приход требуется еще обеспечить, сменив экономическую политику. Время свободного рынка прошло. Необходимы: протекционизм, стимулирование и регулирование.

ИА Комментарии.ру

19.12.08

«Кризис — это поражение, которое глобальный капитализм нанес себе сам»

Чем подготовлен мировой кризис? Можно ли говорить, что сама система общества потребления подтолкнула глобальный капитализм в пропасть?

Кризис вызван исчерпанием возможностей неолиберальной модели экономики. Подошли к концу как возможности поддержания спроса на Западе за счет кредитов, так и потенциал снижения себестоимости товаров за счет использования дешевого труда. Вся прежняя система потребления терпит крах вместе с моделью экономики, на которой она основана. Основной тенденцией остается падение потребления в мире, ускоряемое инфляцией, сокращением зарплат и рабочих мест. В 2009 году эта тенденция усилится. Объем мировой торговли существенно упадет.

Как далеко сейчас мир от выхода из кризиса? Какие меры могут содействовать его преодолению? Далека ли от них антикризисная политика России?

Мы в самом начале кризиса: пройдена биржевая стадия, начался спад в реальном секторе. Выход из кризиса потребует технологических перемен в индустрии. Можно ожидать революции в энергетике и падения значения углеводородов. Обновление индустрии наряду с появлением новых отраслей станет основной тенденцией при выходе из кризиса. Неизбежно усилится государственное регулирование. После кризиса в экономике возрастет потребность в квалифицированных кадрах, приоритет дешевого низкоквалифицированного труда уйдет в прошлое.

Единственный способ положительно повлиять на ситуацию — это перейти от прямого вливания денег в компании к стимулированию спроса. Требуется осознание ценности внутреннего рынка и необходимости его защищать. Деньги должны начать обращаться. Нужна поддержка потребителей, увеличение роли государства в экономике, наряду с переходом к жесткой протекционистской политике. Все это можно осуществить только на государственном уровне. Антикризисная политика отечественных властей от подобных решений далека и не стремится к ним приблизиться.

Либеральные экономисты спорят, есть ли рецессия в России. Согласно общепринятой практике рецессией считается снижение роста ВВП до 2%. Однако власти уверяют, что по итогам 2008 года ВВП страны составил 6–7%. Чиновники из Минэкономразвития РФ утверждают, что промышленное производство за 2008 год выросло примерно на 2%. При этом они признают, что рецессия началась. Какова картина в реальности?

Кризис действительно начался для России, даже если принимать в расчет правила о замедлении роста ВВП (рассчитываемого так, как это выгодно). Констатация правительства запоздала. Полгода идет спад промышленного производства. С весны снижаются объемы продаж. Реальный ВВП России является отрицательным уже по итогам 2008 года. В 2009 году ВВП не будет расти, несмотря на все заклинания официальной статистики. Падение продолжится, пока качественно не изменится экономическое регулирование. Т.е. пока спрос не будет стимулироваться. Сегодня «антикризисные меры» его только подрывают.

В мировой экономике ускорятся спад потребления. Прежде всего, это происходит в США и ЕС. Доходы людей падают. Эту тенденцию в настоящее время никто не пытается переломить. Для России она означает потерю значения внешнего рынка.

«Рецессия» — не совсем подходящий термин для глобального кризиса, являющегося не просто кризисом перепроизводства. Налицо кризис всей неолиберальной модели экономики, сформировавшейся после краха кейнсианства в 1970-е годы. Пока качественных изменений в экономической системе мира не произойдет, а новые технологии не позволят радикально удешевить многие товары и создать новые отрасли, кризис будет продолжаться. В 2009–2010 годах он достигнет пика.

Каковы основные причины снижения показателей ВВП для России?

Никакого роста ВВП в условиях сокращения продаж не может происходить. Сбыт снижается как на внешнем, так и на внутреннем рынке. В 2009 году тенденция усилится, поэтому динамика ВВП будет отрицательной. Инфляция, увольнения и снижение зарплат повсеместно на планете убивают спрос. В США заработки трудящихся снижаются, а число потерявших работу — увеличивается. Еще недавно основной потребитель в мире слабеет на глазах. Ситуация в ЕС, Японии и Канаде немногим лучше. Падение американского спроса обваливает производство, а значит и местный спрос во многих странах. Потерявшие работу жители Китая исчисляются десятками миллионов.

Больше нет возможности поддерживать покупательную активность населения за счет кредитования. Доходы людей или должны начать расти (разовые выплаты не помогут) или кризис будет продолжать свою разрушительную работу. Но если крупные государства и группы стран начнут постепенно переходить от стимулирования компаний к стимулированию потребителей, то встанет вопрос: чьи товары люди должны покупать? Разумеется, приоритет получат национальные компании.

Сдерживающее влияние оказать на падение ВВП могло бы системное стимулирование потребления при жесткой протекционистской политике. Ни одно правительство, еще вчера воспевавшее добродетели рынка, не готово добровольно к ней перейти.

Как вы оцениваете результат уже реализованных правительством антикризисных мер? Можно ли говорить об эффективности их по итогам 2008 года?

Принятые правительством антикризисные решения ничего принципиально не изменили. Развитие кризиса не удалось сдержать даже ненадолго. Накачка сверху деньгами ведущих компаний никак не улучшила их положения: проблемы продолжают накапливаться, потребность в платежных средствах возрастает. Резервы России сокращаются, а кризис беспрепятственно развивается. Падение отечественных биржевых показателей на 76% — мировой рекорд, говорящий сам за себя. Он демонстрирует через отказ в доверии российским бумагам, насколько дурно оценивается состояние и перспективы национальной экономики.

Накануне нового года Минэкономразвития обнародовал свой прогноз на 2009 год. Предполагаемый рост ВВП должен составить 2,4%. Заложенная цена нефти — 50 долларов за баррель. Ожидается, что промышленное производство в стране снизится на 3%. Планируется рост реальных доходов населения в размере 2,5%. Инфляция должна по планам чиновников оказаться в районе 10–12%. Как вы оцениваете подобное экономическое видение года?

Прогноз Министерства финансов на 2009 год не реален. Ситуация в экономике уже много хуже того, что предполагается чиновниками в будущем. Реальные доходы населения падают в темпе, намного опережающем официальную инфляцию. Программирование их роста, наряду со снижением производства всего на 3% — мистика. Самое малое вероятное падение заработков в 2009 году, при сохранении нынешней антикризисной политики, должно составлять 30–40%. Спад производства еще только начался и увольнения в самом начале. Успокаивать тут никого не нужно, а нужно принимать меры изменяющие ситуацию. Готовы ли на это власти? У них свой антикризисный план. Он интересы населения затрагивает в основном в виде подобных прогнозов и деклараций.

Цены на нефть в будущем году продолжат снижаться. Нет ни одного фактора, который мог бы повлиять на изменение тенденции. Сокращение добычи, происходящее в странах-экспортерах, отстает от падения спроса. Стоимость барреля российской нефти еще до лета способна опуститься ниже $20, несмотря на все попытки сдержать процесс за счет политической нестабильности в мире. При этом объемы продаж также уменьшатся. Угрозы снижения поставок потребителей больше не пугают. Нефти в условиях кризиса оказывается больше чем надо. То же относится и к иным видам сырья.

При уже известных масштабах промышленного спада, обещать в 2009 году рост ВВП немыслимо для серьезного экономиста. Сейчас объем промышленного производства в стране снизился уже на 13–15% по сравнению с 2007 годом. Это означает, что все иные сферы, учитываемые при расчете ВВП, сжались практически в 2 раза больше. Существенно сократился спрос на услуги. Если рассчитывать ВВП без подкручивания и учета натуральной сферы под видом услуг (включая домашние хозяйства), то уже этот факт даст нам неприятный результат.

Потери валового продукта по итогам года составят: по классической схеме (учитывающей только товары нашедшие конечного покупателя — ВНП) 10–15%, по современной схеме подсчета расходов (учитывающей сферу услуг, торговлю, государственные расходы и инвестиции) отрицательный ВВП может быть равен 20%, а может оказаться и большим. В 2009 году никакого роста ВВП ожидать не приходится. Сокращение продолжится. От мер властей будет зависеть, превысит ли оно масштаб 2008 года или нет. Снижение промышленного производства (исходя из проводимой политики борьбы с кризисом) можно ожидать порядка 20%. Прогнозировать инфляцию ниже результатов 2008 года неверно, она окажется значительно выше.

Всякий серьезный прогноз делается исходя из имеющейся экономической политики с учетом ее возможной смены. Настоящая картина в экономике такова, что хозяйственная политика властей кризису не препятствует. Даже шаги в верном направлении носят запоздалый, половинчатый и бессистемный характер. Это не случайность, не следствие недопонимания (хотя оно имеет место в огромной степени), а выражение классовой экономической политики. Спасают бизнес, не понимая, что без спасения потребителей помочь предприятиям не в силах никакие субсидии. Помогать населению считается неверным в принципе.

Вы полагаете, что борьба с кризисом требует увеличения внутреннего спроса в России? За счет чего эта задача может быть решена?

Повышение внутреннего спроса (как и вообще забота о внутреннем рынке) просто необходимо. Чтобы хоть как-то сдержать развитие кризиса нужно поднимать потребительский спрос, создавать крупные государственные проекты. Одной из важнейших забот правительства должно быть повышение доходов населения. Внешнего рынка для сбыта сырья больше нет. Старая схема экономики не работает, и не будет работать в прежнем виде никогда. Глупо пережидать кризис.

Нефть не вернется к прежнему ценовому уровню. Она стала слишком дорогой, чтобы поддерживать хозяйственный рост на планете при существующем технологическом базисе. Мир ждет новая научно-техническая революция. Но ее приход требуется еще обеспечить, сменив экономическую политику. Время свободного рынка прошло. Необходимы: протекционизм, стимулирование и регулирование.

Откажутся ли российские власти от выжидательной стратегии «борьбы» с кризисом? Как скоро и вследствие чего это может произойти?

Пока правительство намерено поддержать ведущие компании, обеспечив им финансовую поддержку и государственные заказы. Также власти уже пытаются выкупать многие застрявшие на рынке товары, например недвижимость. Государство не стимулирует повышение потребления у населения, а само пытается заместить недостающий спрос. Политика эта считается временной. Она сочетается с постепенным обесцениванием рубля, направленным на снижение затрат компаний на рабочую силу. По мнению чиновников это должно облегчать экспорт, но во всем мире не принимались точно такие же меры. Мировой рынок сжимается. Однако положение с внутренним сбытом также становится хуже. Потребительский спрос на внутреннем рынке подрывается, что в 2009 году вынудит власти усиливать свою роль как покупателя.

Стратегия выжидания будет окончательно исчерпана, как только иссякнут золотовалютные резервы, а инфляция сделает эмиссию рубля бессмысленной. Однако, еще до этого «арифметического» момента избранная практика борьбы с кризисом может начать корректироваться в пользу населения под давлением снизу. Чем позже массы вмешаются в дела, касающиеся их непосредственно, тем дольше власти будут придерживаться избранного курса, попусту расходуя ресурсы. Правительство сознает угрозу снизу. ОМОН уже единожды был использован против массовых выступлений на Дальнем Востоке. На серьезные уступки власти идти не собираются.

Падение продаж вынуждает компании реального сектора искать средства для осуществления текущих платежей. Государство под высокий процент субсидирует крупнейшие структуры. Тенденция такова, что предприятия будут все более нуждаться в финансовой поддержке пока не выйдут на нормальную работу со сбытом и выручкой. Без вмешательства государства произойти этого сейчас не может. Но вмешательство это должно поднимать платежеспособный спрос в стране, то есть увеличивать зарплаты, пенсии, пособия и стипендии. Возможно, даже для минимальных преобразований в этом направлении России предстоит пережить немалые политические потрясения.

IT отрасль отечественной экономики называется некоторыми экспертами в качестве наименее пострадавшей от кризиса. Каковые ее перспективы?

В Западных странах многие предприятия, производящие программное обеспечение для бизнеса, уже закрылись или активно сокращают персонал. В России наблюдается относительное спокойствие, не видно ни банкротств, ни массовых сокращений. Хотя зарплаты во многих IT-фирмах сокращаются. Считается, что часть заказов от европейских и американских компаний перешла в СНГ. Перспектива при этом не меняется. Увольнения будут происходить. Заказы будут сокращаться, хотя сейчас отмечается перераспределение их в пользу стран периферии. Однако IT держится на реальном секторе, как и все области нематериального производства, снижение его потребностей отразится на отрасли. Промышленный спад влечет за собой сокращение заказов на IT-продукцию со стороны коммерческих учреждений. Пока волна кризиса еще не дошла до российской области IT, но ее можно ожидать в ближайшие месяцы.

Отличается ли сегодня реальный уровень безработицы от официального?

Официальная статистика вообще не отражает реальной картины. Она ей даже не обладает, что мешает чиновникам самим оценить ситуацию. Власти еще только разворачивают борьбу за полноценное видение происходящего на рынке труда. Что число потерявших заработок людей стремительно возрастает — они понимают. Реального плана изменения ситуации у них нет. Сознание угрозы нарастания стихийного протеста толкает правительство на формирование элитарного полицейского и офицерского корпуса. Обычная милиция показала свою ненадежность, у ее сотрудников те же проблемы, что и у остальных людей.

Большинство безработных на учет не встает. Люди не верят, что государство стремится им помочь. Пособие по безработице в 4900 рублей никого не успокаивает. Некоторые понимают, что не по месту прописки их, скорее всего, на учет и не примут. В таком положении очень многие. Не имеющие собственного жилья работники рискуют оказаться на улице, как только закончатся накопления. Не лучше положение и тех, кто приобрел квартиры в кредит. Такая ситуация в России впервые.

Работники вполне сознают свою беззащитность. Там где есть независимые профсоюзы положение несколько лучше: есть опыт сопротивления, можно попытаться чего-то добиться. Там где их нет, но уже разворачиваются массовые увольнения, они могут вскоре возникнуть. Общественное сознание меняется. Люди ощущают, что нужно бороться. Они будут самоорганизовываться и сопротивляться перекладыванию на них издержек кризиса.

Общество станет радикальней. Массовые протесты — будут. Они уже есть. Их станет только больше. Вполне возможно число безработных перешагнет барьер в 15% от численности работоспособного населения. Страну ждет кризис старых партий, политизация студенчества и многочисленные стихийные выступления. Власти могут стать очень непопулярными в короткий срок. Доверие, которым они пользовались у населения, объяснялось улучшением жизни. Вызывал его экономический рост.

В 2007 году государство увеличило рублевую массу на 50%, в 2008 — на 35%. При этом декларированная инфляция не превышает 15%. Какова реальная инфляции в стране?

Предположим, что часть вброшенных в экономику новых рублей покрыл экономический рост, но даже в этом случае инфляция должна быть минимум в два раза выше официальной. Оценка потребительской инфляции за год в 40% мне кажется наиболее реалистичной. Она могла бы оказаться больше, но сокращение спроса затормозило рост стоимости некоторых товаров, например сыров, колбас, ряда молочных продуктов.

В 2009 году власти наметили повышение эмиссии с целью обесценивания рубля (официально — девальвировать), а также эффект эмиссии 2008 года еще не успел до конца сказаться. В результате инфляция будет усиливаться. Свой вклад внесет падение спроса, падение обеспеченности денег вследствие ослабления фондового рынка и другие факторы. Масса денег в экономике будет возрастать, а востребованная товарная масса, которой они обеспечены, продолжит снижаться. Усиления инфляции в такой ситуации не избежать. О стагфляции можно говорить смело, производство будет падать вместе с ускорением инфляции.

Путин заявил о помощи градообразующим предприятиям. Поддержку получат те, чья годовая доходность превышает 4,5 миллиарда рублей. Что вы об этом думаете?

Поддержка высокодоходных прежде предприятий — это политика выборочности. Власти не хотят поддерживать всех, в то время как помогать нужно уже практически всем. Методика поддержки посредством прямых вливаний тут помочь не может, таких денег просто нет у правительства. Для перелома ситуации требуется переход к государственному регулированию и государственному распределению заказов, а это уже смена всей экономической политики в стране. Власти стараются поддержать крупнейшие компании в надежде на то, что кризис завершится как-нибудь сам. Между тем, кризис продолжает делать свое «черное дело» без серьезных преград.

Россия прошла биржевую стадию кризиса. Начался промышленный спад, то, что он уже на старте имеет крупный масштаб — следствие системности кризиса, его особой тяжести, а также уязвимости экспортно-сырьевой экономики России. В 2009 году спад продолжится. Возрастет число безработных, больше будет локаутов, начнется эпидемия банкротств. В 2008 году потребление в России снизилось очень существенно. Это значит, что на отечественной промышленности спад спроса еще зимой отразится сильней. Сферу услуг и торговлю вообще ждут крайне тяжелые времена. Попытки компаний решить свои проблемы за счет увольнений и снижения зарплат на пользу внутреннему рынку не идут. Он только сжимается, а это вызывает новые увольнения и остановки производств. Здесь необходимы качественные перемены.

Весной спад апогея не достигнет. К лету он только еще развернется в полную силу. Дно падения вообще может не оказаться пройдено в 2009 году. Чтобы спад замедлился или остановился, требуется стабилизация спроса. Он должен перестать снижаться. Добиться этого можно искусственно, не позволяя кризису развернуться в полную силу. Но это уже вопрос политический, то есть вопрос направленности экономической политики. Без перехода к стимулированию потребителей кризис не сдержать.

Меры, принятые в каком направлении могли бы улучшить ситуацию?

Требуются новые, не монетарные механизмы для государственного регулирования. Они должны отвечать не только задаче распределения денег. Нужно получить полноценное представление о проблемах в экономике, разработать меры по повышению доходов населения, создать мощную внерыночную сферу, которая позволит потребителям не расходовать последнее на медицину или покупку жилья, а тратить на повседневные нужды. Пенсии, зарплаты нужно поднимать. Большое значение должна получить наука. На все это нужны средства. Но если брать их прямо или косвенно из карманов населения, меры не сработают.

Нужны крупные государственные заказы, ограничение банковского процента, продуманная протекционистская политика. Требуется много новых институтов, а главное желание проводить новую экономическую политику. Технологическая основа экономики должна обновиться. Государство должно жестко регулировать все процессы, обеспечивая предприятиям сбыт. Важно понять: без платежеспособного населения российским производителям некому сбывать свои товары. Внешний сбыт сокращается. Чтобы по итогам кризиса выйти на внешние рынки, требуется создать технологически передовую экономику. Само по себе это не произойдет.

Многие компании реального сектора сталкиваются с возрастающей проблемой ликвидности. Возникают трудности во взаиморасчетах. АвтоВАЗ с февраля 2009 года переходит на вексельные схемы расчетов. Как вы прокомментируете ситуацию, сложившуюся на этом предприятии? Она выражает общую тенденцию?

Возвращение вексельного обращения — плохой знак. Кончится все тем, что векселя, выписанные под товары которые невозможно продать, потеряют ценность. Даже спекулятивное их использование сделается невозможным. Касается это многих предприятий, проблема не ограничивается производителями автомобилей.

Основная причина бедственного положения АвтоВАЗа даже не кризис, а недавняя непреклонная убежденность в том, что все будет хорошо, несмотря на любые недостатки организации дела. Кризиса не ждали. К нему не готовились. Технологически усовершенствовать производство, понизив себестоимость и подняв качество продукции, не пытались. В этом беда почти всех отечественных предприятий, не только в автомобильной промышленности.

Сейчас власти выделяют АвтоВАЗу (как и другим автопроизводителям) деньги и пытаются обеспечить сбыт на внутреннем рынке, не оказывая никакой серьезной помощи потребителям. Однако протекционизм в условиях сокращения рынка эффекта не даст. Чтобы он заработал, необходимы меры по восстановлению материального положения потребителей. Все происходит наоборот: рубль девальвируют, новых рабочих мест не создают, увольнения никак не сдерживают, пенсий и зарплат не повышают. Даже цены на бензин держатся выше мировых. Уже через пару месяцев компаниям потребуются новые финансовые вливания со стороны государства, а продажи продолжат падать. Когда валютные резервы иссякнут, эмиссия обесценит рубль. Ситуация еще более усложнится.

Грозит ли России кризис неплатежей? Способны ли компании в массовом порядке перейти к безденежным расчетам?

Проблема текущей ситуации не в том, что у предприятий нет денег. Нет, прежде всего, сбыта. Товары скапливаются на складах, оставаясь не проданными, а покупателей становится все меньше. Деньги, активно обращавшиеся все последние годы, резко снизили скорость своего движения. Теперь они прячутся. Чем дальше углубится кризис, тем сложнее их будет найти. Экономисты монетаристской школы непрерывно твердят: возрос спрос на деньги, значит, государство должно активней давать их компаниям. В действительности государство должно не раздавать свеженапечатанные рубли и валюту из резерва, а обеспечить восстановление нормального обращения денег.

Кризис неплатежей в России уже назрел. Возвращение векселей — попытка компаний привлечь дополнительные средства, необходимые, прежде всего, для текущих платежей. Безденежные расчеты вполне могут стать популярными, но неотвратимой перспективой остается сокращение всяких расчетов ввиду сокращения заказов и остановки производства. Поиск денег под залог не находящих сбыта товаров, то есть рыночной ценности не имеющих (что ни для кого тайной не является) не может стать надежным источником средств.

Восстановить прежнюю скорость обращения денег можно только благодаря переходу к повышению доходов населения. Базисный для экономики потребительский спрос снижается. Это влечет за собой снижение спроса на сырье и оборудование. Государство может сколько угодно накачивать компании деньгами сверху, но весь процесс является бесполезным. Деньги расходуются, спрос не восстанавливается, проблемы предприятий возрастают. Рынку необходимы потребители — этой простой истины никаким наращиванием правительственной помощи корпорациям не отменить.

В прессе активно обсуждается вероятность роста протестных выступлений. Недавно руководство МВД РФ высказало «особую озабоченность» по поводу мигрантов. По заявлениям чиновников в погонах в стране увеличивается число совершаемых гастарбайтерами преступлений. Чем вызваны подобные информационные выступления? Какие цели они преследуют?

Иммигранты такие же люди, как и россияне. Вся разница состоит в том, что дискриминационная политика властей сделала их бесправными и абсолютно незащищенными социально. Что мешает предоставлять им гражданство, содействуя переселению в Россию и создавая условия для культурной адаптации? Исключительно желание перекладывать на них ответственность за то, в чем никакой их вины нет, а также экономические выигрыши от использования дешевого, с правовой точки зрения беззащитного труда. В условиях кризиса особенно выгодно стравливать граждан РФ с людьми без российских паспортов.

Всякий экономический кризис вызывает рост преступности, если нет системы социальной защиты. Множество людей оказывается перед выбором: голодная смерть либо переход границы закона. Оздоровить ситуацию помогли бы изменения в антикризисной политике. Полицейскими мерами общеэкономической тенденции не переломить.

Первым вестником недовольства населения стал Владивосток. Где еще вероятен рост протестных настроений? Какими могут быть его причины?

В первую очередь протесты разворачиваются в наиболее экономически уязвимых частях страны. Там, где материальное положение людей хуже и надежды испаряются быстрее. Затем можно ожидать радикализацию настроений повсеместно. Сейчас многие молодые люди (недавно потерявшие работу) еще держатся на сбережениях и еще надеются на улучшение личной финансовой ситуации. Некоторые уже не могут снимать жилье. В регионах констатируется приток работников из крупных городов на родину. Увольнения идут везде, хотя в Москве он разворачиваются быстрее. Складывается напряженная ситуация.

Люди пока никак не политизированы, но экономическая ситуация будет вынуждать их бороться за свои права. Это хорошо видно по приморью и другим сибирским регионам. Протестные выступления начались с темы повышения пошлин на ввозимые в Россию подержанные японские автомобили и заявлений о неполитическом характере выступлений. Сейчас стихийное движение соединяет уже много различных лозунгов, поднимает немало проблем. По сути, оно становится политическим, хотя его участники могут это отрицать.

Способствовать снижению социального напряжения могли бы антикризисные меры, затрагивающие интересы населения. В их числе: существенное повышение пенсий, пособий по безработице (при отказе от метода их предоставления по прописке), создание новых рабочих мест с нормальной оплатой труда. Названные шаги улучшили бы ситуацию на внутреннем рынке, положительно отразившись на экономическом положении предприятий. Продажи перестали бы падать и начали бы расти. Разумеется, для осуществления подобных мер требуется не только продуманная, принципиально новая антикризисная политика, но и желание властей ее осуществлять.

На что, по-вашему, надеются в Кремле? Может быть, власти как раз и пытаются за счет инициативы по выбору предприятий для оказания поддержки поправить экономическую ситуацию, сбить завтрашний социальный накал?

Правительство не заинтересовано в повышении социального недовольства. Оно стремится в рамках своей старой политики предотвратить его, а заодно явно готовится подавить возможные выступления. Но все это не так важно, по сравнению с тем, какую перспективу реально готовит кризис. От этого зависит будущее политического строя в России. Здесь власти полагаются на надежду, а не на знания. Объективно кризис оставляет правительство без перспектив. Пережить его они вряд ли смогут в сегодняшнем виде.

Власти ожидают завершения глобального кризиса к середине (самое большее к концу) 2009 года. Поэтому прямая финансовая поддержка ведущих компаний — важнейшая часть антикризисной политики. Благодаря ней крупнейшие структуры должны переждать сложный период. Продекларированное властями предоставление компаниям из списка государственных заказов направленно к той же цели. Оживление всей экономики посредством системных антикризисных мер не планируется. Компании, не попавшие в «счастливый список», должны будут справляться с проблемами самостоятельно. В лучшем случае им на помощь придут региональные власти. Но ресурсы их ничтожны.

Предполагается, что кризис уйдет сам, как только поправятся дела в финансовой сфере США и Западной Европе, а цены на сырье вернутся к прежней позитивной динамике. На практике подобного в 2009 году не произойдет. Кризис развивается без особых преград. Как и в 2008 году российское правительство старается повлиять на стоимость нефти, газа и иного сырья за счет внешнеполитической нестабильности. Метод дает некоторый результат, но ничего не меняет. Кризис остается кризисом. Низкий спрос на сырье останется низким. Временные колебания цен, обусловленные страхом сбоя в поставках, сохраняются как временное явление. Повлиять на рост цен за счет угрозы длительной нестабильности — это совсем не то же самое, что извлечь прибыль из этой политики.

По какому принципу отбирали предприятия для оказания им государственной поддержки?

Подбирались явно ведущие компании. Важную роль не могли не играть связи коммерческих структур с чиновниками. В списке компании с целью классификации разбиты по отраслям, но неясно, есть ли у властей хоть какие-то планы по отстраиванию взаимодействия избранных компаний. Кто, например, будет летать на самолетах авиакомпаний, входящих в список? Куда пойдет не востребованное на мировом рынке сырье? С точки зрения действительной антикризисной политики — это вопросы принципиальные.

В списке есть технические оплошности, ООО перепутали с ОАО и так далее. Однако он обязательно должен содержать и коррупционные лазейки. Некоторые из них вполне могут быть замаскированы под ошибки.

Предприятия в список не попавшие, но являющиеся конкурентами избранных для спасения структур, окажутся в проигрышном положении. Скорее всего, они будут поглощаться корпорациями, поддерживаемыми государством. Другой «помощи» для них не видно. Кризис подрывает потребление. Спрос на товары и услуги падает. Тем, кто не получит государственной поддержки придется крайне тяжело.

2009 год обещает стать насыщенным событиями. Слишком многое изменилось в мире за минувший год. Он начался у россиян с лояльных надежд, а завершился тревогами, разочарованием и напряжением. Одна эпоха для России заканчивается. Другая — начинается. Какой она будет, на ваш взгляд?

Она точно не будет похожей на все, что мы пережили за последние тридцать лет. Ближайшие годы пройдут для России и всего мира на стыке эпох. Одно время действительно уходит, но приход нового периода невозможен без исторического перелома. Этот перелом — еще не само новое время. Они будут оживлять общественную жизнь, наполнять ее идеями. Это даст культурные и политические всходы, без которых экономические преобразования окажутся невозможны.

Кризис застал врасплох всех. К нему не готовы левые. Они в большинстве еще не распознали его природы и значения. Для многих — это лишь обычный кризис перепроизводства. Положение правых еще хуже. Глобальный кризис захватил их в момент самых радужных иллюзий. Многие поставленные цели достигнуты, но движение по пути неолиберальных преобразований дальше немыслимо. Старые монетаристские антикризисные рецепты никуда не годятся. Кризис усиливается, не встречая никаких препятствий. Он еще усилится в 2009–2010 годах, обнажив все общественные противоречия. Не только в России, но и везде на планете борьба классов обострится.

Какие бы трудные повороты ни ждали мир в ближайшие годы, возврата к неолиберализму больше не будет. Кризис делает эту модель капитализма нежизнеспособной. Она не просто обречена, она уже разрушается. Новое время принесет возрождение левых сил, которые поднимутся на волне технических, культурных и экономических преобразований. Без этих изменений капитализм не сможет выиграть для себя даже немного времени. Но именно они подготовят его крушение, помогут в мировом масштабе вырастить сознательную общественную силу, ориентированную на общество без паразитических классов.

Беседу вел Алексей Козлов

Rabkor.ru

10.01.09

Деньги и девальвации

Председатель Центробанка России Сергей Игнатьев недавно сообщил, что девальвация завершена. По его словам пришло время переводить средства в рубли. Можно ли этому верить?

Ни в коем случае нельзя. Девальвация не завершена, как не завершен экономический кризис. Сегодня экспортная экономика России переживает период стабилизации, который чиновники пытаются выдать за «первые признаки улучшений». Однако пройдет не так много времени и положение дел изменится. Впереди еще немало дурных новостей. Верить тем, кто ситуации не понимает, да еще и пытается играть в «искренность» не стоит. Рубль ненадежен. Рубль — это сегодня риски и потери. Тема девальвации не закрыта. Крупные игроки понимают это хорошо.

Давайте вернемся к девальвации чуть позже. Поговорим вначале о банках и общей ситуации в экономике. 5 февраля правительство обсудило новые антикризисные меры для банков. К чему оно пришло? Какие решения были приняты?

Путин заявил, что государство выделит для ВТБ 200 млрд. рублей, ВЭБу достанется 100 млрд. рублей. Ожидается увеличение доли государства в капитале этих банков. Поддержкой Сбербанка продолжит заниматься Центробанк. Четырем частным банкам выделяется также 100 млрд. субординированного кредита. Власти надеются на то, что новый транш в поддержку банковской системы будет использован для кредитования реального сектора экономики. Деньги до промышленности почти не доходят.

Насколько реальны позитивные ожидания чиновников?

Выделение средств ведущим банкам — только продолжение прежней бессистемной антикризисной практики. Оно ничего не меняет в экономике, а лишь обеспечивает временное поддержание видимости стабильности для некоторых кредитных институтов.

Реальный сектор экономики банкам кредитовать все еще невыгодно. В самом реальном секторе получение финансовой помощи мало что изменяет. Сбыт продолжает сокращаться, что делает поддержание прежних объемов производства бессмысленным. Даже получив деньги, промышленные предприятия постараются использовать их иначе, чем от них ожидают власти.

Чтобы положение изменилось, требуется обеспечить индустрии сбыт. Экспорт теряет значение, следовательно, нужно создавать сильный внутренний рынок. Пока он только разрушается, причем в огромной степени с помощью антикризисной политики властей. На это работает как девальвация, так и усиливающие инфляцию государственные вливания в частные структуры. Денег в экономике становится все больше, а потребители делаются все слабее. Только переориентировавшись на них и защитив промышленность от конкуренции, можно изменить ситуацию в экономике к лучшему. Дальше российский рынок потребуется расширять, интегрируя в него новые страны, продвигая таможенные барьеры и распространяя новые правила вширь.

Как существующая политическая надстройка согласуется с подобным антикризисным планом?

Никак не согласуется. В нынешнем виде российское государство кризис не переживет. Оно либо будет вынуждено измениться сверху, приняв под давлением хозяйственных событий и массовых выступлений совершенно новый облик, либо окажется преобразованным снизу. Сегодня, отражая позицию сырьевых монополий, власти ничего изменять не хотят. Но от перемен стране не уйти. Мировая экономика преобразуется настолько радикально, что старая общественно-экономическая система России обречена.

К каким последствиям могут привести новые денежные вливания в банковский сектор со стороны правительства?

Кроме временного повышения платежеспособности ряда банков ничего не произойдет. Приток новых рублей сыграет на рост инфляции.

Первый вице-премьер Игорь Шувалов 30 января заявил: правительство РФ предписало банкам с государственным участием увеличивать кредитные портфели не менее чем на 2% ежемесячно. Одновременно министр финансов России Алексей Кудрин сообщил о подготовке постановления о гарантиях по кредитам для предприятий. Помогут ли эти меры расширить кредитование реального сектора?

Рентабельность реального сектора продолжает быстро сокращаться. Коммерческие кредитные институты, как правило, не видят смысла в кредитовании ненадежных предприятий. Взять на себя дополнительный риск (при собственных потерях из-за кризиса) их никто не сможет заставить. Строгий государственный надзор за выполнением новых предписаний, скорее всего, приведет к возникновению схем обмана. Гарантии также никого не переубедят. Банкиры прекрасно сознают перспективы кредитования, если у должников накапливаются проблемы.

Банки лишь тогда начнут активно субсидировать предприятия в реальном секторе, когда спрос на товары пойдет вверх. Сейчас он падает, и девальвация рубля значительно ускоряет этот процесс на внутреннем рынке. Лишь повышение доходов потребителей в силах вернуть экономике положительную динамику.

Многих сегодня беспокоят перспективы электронных денежных систем в связи с развитием кризиса. Могут ли сбои в них привести к финансовой катастрофе? Как кризис может отразиться на международных платежных системах (VISA, MC, DC, AmEx)? Какова вообще вероятность их крушения?

Электронные денежные системы причиной финансовой катастрофы стать не могут. Но расстройство мировой финансовой машины вследствие кризиса неминуемо повлечет проблемы в системах электронного расчета. Возврат к наличным платежам на продолжительный период гарантирован.

Кризис приводит к падению межбанковского доверия. Почти все кредитные институты скрывают убытки и нарастающие затруднения в работе. Разорение многих банков может привести к сужению международной банковской сети. В ней могут остаться только крупнейшие, национальные, банки, влияние которых за годы кризиса возрастет. В дальнейшем это станет основанием для мощного рывка в развитии электронных платежных систем.

В ближайшие годы международные денежные потоки резко сократятся, но не исчезнут. Этого минимума должно хватить на поддержание электронных платежных систем. Банкам, вероятно, придется предложить клиентам более выгодные условия. Особенно это касается России, где за пользование банковскими картами берется немалая плата.

Можно ли ожидать замены международных электронных платежных систем национальными? Возможен ли переход в России к подобной локально-замкнутой платежной системе?

Для клиентов банков нет необходимости ограничивать себя рамками исключительно российской электронной платежной системы. Пока подобная перспектива не выглядит вероятной.

Девальвация рубля создала нечто вроде возвращения доверия к доллару. Но если США решат обвалить доллар, как на это отреагируют другие валюты?

В США уже решили ослаблять доллар в повышенном темпе (более 5% снижения покупательной способности в год). К этому принудил кризис. Поскольку экспорт в США и страны, экспортирующие продукцию в США, имеет огромное значение для мирового хозяйства, то евро и рубль стали искусственно ослаблять. Эта политика, вероятно, продолжится в 2009 году, пока не зайдет в тупик.

США в отмене доллара не заинтересованы, хотя разговоров об этом ведется много. Курс доллара растет лишь относительно других валют, покупательный вес американской валюты снижается. Из-за огромного значения американского рынка, все страны стремятся удешевлять экспортируемые в США товары за счет обваливания национальных валют (сокращения издержек на рабочую силу). Однако догнать падающий американский спрос не выходит. Отказ от доллара вероятен только по результатам разрушительной работы кризиса, вследствие образования новых больших рынков (на Североамериканском и других континентах).

Кому по-вашему больше всего удалось заработать на девальвации?

Больше всех заработать на девальвации могли и могут те, кто точно знают, когда и на сколько финансовые власти опустят курс рубля. И такие игроки есть. Один из них — государство.

Осенью 2008 года страна пережила отток вкладов из банков, а затем их возвращение. Многие россияне задумываются над тем, стоит ли сейчас забирать деньги с инвалютного или рублевого депозита?

Банки очень опасаются подобного поведения. И не случайно. Через некоторое время нехватка платежных средств в них приведет к большим затруднениям. Кредитные институты нуждаются в поступлениях, что называется «кризисом ликвидности». Доходы у них падают, процент проблемных должников растет. Риск для вкладчиков (если не потерять деньги, то потерять возможность их целиком обналичить) возрастает.

На процент соблазняться не стоит. Но держать дома крупные суммы также не разумно. Банки остаются учреждениями, без которых трудно обходиться, но с которыми нужно все время быть настороже.

С рентабельностью у банков дела обстоят плохо, если не сказать резче. При честной игре ставки по рублевым депозитам (депозитам вообще) должны снижаться. Однако кредитные институты крайне нуждаются в деньгах. Они могут повышать процент по вкладам, чтобы привлечь дополнительные средства. Так и происходит. Но это игра нечестная, с заранее заложенным крупным риском. В условиях кризиса банкам трудно получать прибыль прежним способом. Проблемы должников являются проблемами банков, которые сами вынуждены платить по немалым долгам.

В прошлом году власти много говорили о своей борьбе с инфляцией. В итоге рубль оказался девальвирован на 30%. К чему приведет политика инфляционного таргетирования и свободного плавания рубля, к которой, если полагаться на слова, стремится ЦБ?

Ни к чему она хорошему не приводит. Таргетирование — звучит грозно. Однако что означает эта политика в действительности, толком объяснить не может никто. За два минувших года благодаря эмиссии рублевая масса в экономике была увеличена более чем в два раза (по официальным данным на 50% в 2007 году и на 35% в 2008 году без учета девальвации). То есть, рост массы денег многократно превышал рост экономики. Все это основание для большой инфляции. Сюда нужно добавить 76% падение фондового рынка в 2008 года и начало индустриального спада. Товарная обеспеченность денег снижается (в том числе и в ценных бумагах), что неминуемо означает рост цен. Дополнительный фактор — девальвация. Она без дополнительной крупной эмиссии рубля также обойтись не могла.

Если бы эмиссия рубля не превышала 3% в год, еще можно было бы говорить о его свободном плавании. В жизни мы наблюдаем политику спланированного затопления национальной валюты. Это очень опасная политика в условиях кризиса.

Каковы перспективы валют, на ваш взгляд? Что будет с рублем дальше?

Трудно дать прогноз в конкретных цифрах касательно искусственно ослабляемых валют. Многое определяется политикой девальвации, проводимой повсеместно. Власти ЕС будут стараться обваливать евро по отношению к доллару, который продолжит терять покупательную способность. Рубль к середине года способен подешеветь вдвое к европейской валюте, если конечно разворота в экономической политике не произойдет. Курс на девальвацию, вероятно, будет продолжен.

Но ведь власти заявляют, что девальвация окончена?

Падение цен на нефть не завершено. До лета «черное золото» может опуститься вдвое. Промышленный спад еще только начался. Спрос на нефть вновь будет снижаться. Зимняя стабилизация цен на сырье вскоре завершится. Фондовые рынки также в ближайшие месяцы переживут новое падение. В таких условиях власти РФ рубль девальвируют непременно, как они и обещают. Вместе с этим инфляция существенно возрастет.

Может ли повториться обвал рубля как в 1998 году?

Такого стремительного обвала не будет, если только правительство не увеличит резко и одномоментно рублевой массы в экономике. Произойти подобное может только в результате спланированных действий. Однако в 2009–2010 годах рубль имеет все шансы быстро терять покупательную способность. Повторюсь: инфляция будет высокой.

Как быть с кредитами?

Кредитов лучше избегать. Увольнения только начались и многие отрасли еще не ощутили кризис в полной мере. Но если кто-то твердо уверен в надежности своих поступлений, то лучше взять кредит в рублях. Рубль обесценивается быстрее доллара. С долгами лучше расплачиваться сейчас, не дожидаясь новых сюрпризов от кризиса.

По ипотеке тоже лучше постараться расплатиться рывком, понимая, что дальше будет хуже. Если это невозможно, тогда надо просто жить, не отчаиваться (в таком же положении миллионы людей). Банки также находятся в тупике. Они не могут забрать жилье, продать и вернуть деньги. Рынок недвижимости встал и медленно сваливается в бездну. Покупателей нет, и не будет.

Главное для должников не отчаиваться. Не в коем случае нельзя думать, что жизнь кончена и катастрофа является смертельной. Ничего подобного! Кризис — это тяжелый урок, в котором борьба за свои права является главным экзаменом. Никакой чистой экономики нет, а есть только основа политики. Саму политику нужно менять, надежды на добрую руку помощи власти — наивны. Никакой личной вины за экономические проблему на трудящихся нет. Никто не является неудачником. Есть только фиаско неолиберальной экономики, за которое заставляют платить наемных работников.

Как людям поступать с деньгами вложенными в паевые инвестиционные фонды? Выводить ли из ПИФов средства? Может быть ждать?

ПИФы являлись детищем последнего предкризисного рывка. Выводить деньги из них нужно было в январе-марте 2008 года (еще лучше — раньше). Сейчас еще возможно вернуть какие-то средства. Ожидать нового биржевого взлета не стоит. Весь рост на фондовых рынках будет спекулятивным (хрупким, обманчивым) и старая формула «покупать, чтобы держать» сменится принципом «купить, чтобы скорее продать». В любом случае, затягивать с выводом средств не стоит (если только не имеется плана какой-то своей игры). Фондовые рынки через пару-тройку месяцев пробьют новый минимум, по сравнению с которым теперешняя ситуация покажется неплохой.

Те, кто призывает к выжиданию обманываются или обманывают, утверждая будто за падением на бирже всегда следует взлет. Теоретически это, безусловно, так. Но в реальности период падения может занимать несколько лет, а взлет прийтись на новые бумаги. Ждать ценового взлета от популярных до кризиса бумаг не стоит. Спрос на них выражал определенную особую хозяйственную обстановку, которая в новых условиях вряд ли повторится. После кризиса будут новые отрасли и новые компании. Сколько фирм еще обанкротится сказать трудно, но видимо очень и очень много.

Сколько еще Центральный банк будет ослаблять рубль? После второй девальвации может последовать третья?

Говорить о «третьей девальвации» рубля пока рано. Но даже если ЦБ полностью откажется от политики девальвации, рубль все равно будет ослабевать. Это, однако, не означает, что иностранные валюты будут надежным средством сохранения сбережений. Кризис запустил процесс быстрого обесценивания бумажных денег. Пока мировые цены на нефть стабильны, ЦБ может позволить себе позитивные декларации. Однако прежнего экономического курса никто не отменял, а значит рубль могут вновь искусственно опустить. Эта перспектива реальна!

В чем стоит хранить деньги? Имеет ли смысл скупать евро и доллары?

Надежность банков падает. Ценные бумаги крайне ненадежны. Бумажные деньги будут обесцениваться. Недвижимость упадет в цене. Поэтому наиболее разумным решением является физический драгоценный металл. И главное — никаких бумаг.

Вкладывать деньги в иностранные валюты или нет, зависит от целей. На короткий период хранения сбережений евро или доллар подходят лучше, чем рубль. Однако на длительную перспективу (более полугода) для крупных сумм они не годятся. Полагаться на гарантии ЦБ не стоит. Новый обвал цен на нефть (стабилизировавшихся в ходе газового конфликта России и Украины) может подтолкнуть правительство к новым мерам по девальвации рубля. От мысли, что за экспорт должны расплачиваться россияне, власти и корпорации далеко еще не отказались.

Все ли кредиты одинаково невыгодны в новых условиях? Может быть разумно не отказываться от покупки жилья в кредит получаемый, скажем в иене?

В условиях наступающего кризиса стоит избегать займов. Это рекомендация настоятельная. Никто не может поручиться за надежность своих доходов в ближайшее время. Стоит обращать внимание не на валюту, в которой предлагается кредит, а на процентную ставку. Как правило, она безгранично высока, является ростовщической и спекулятивной. С другой стороны сейчас плохое время для приобретения жилья. Рынок недвижимости все еще держит высокие цены (несмотря на скидки, подчас превышающие 30%) но продаж на нем нет. Дальше он неминуемо обвалится, причем обвал будет резким.

Кредиты выгодней брать в рублях, поскольку ухудшения в отечественной экономике идут быстрее, чем в большинстве стран мира. Рубль будет обесцениваться, а значит, отдавать придется меньше.

Многих беспокоит парадоксальность российских цен. Они растут непрерывно как при падении доллара, так и при росте доллара к рублю? Какова здесь механика?

Цены растут лишь на товары относительно стабильного спроса — потребительские товары, прежде всего. Дешевеет то, что теряет сбыт. Многие изделия застревают на рынке, выпадают из товарно-денежного обмена. Доходы населения падают. Изменяется баланс между товарной и денежной массой в экономике: суммарные цены всех товаров стремятся достигнуть положенного равенства с денежной массой. Рынок сужается, приобретаемых товаров делается все меньше, а рублевая масса лишь возрастает. Поэтому цены на товары постоянной необходимости продолжат расти. Изменить ситуацию в силах только повышение платежеспособного спроса населения.

Если говорить о том, как все происходит фактически, то выглядит это так: денежные капиталы оставляют теряющие сбыт товары и переориентируются на торговлю (спекулятивную) всем, что остается востребованным на рынке. Однако борьба со спекулянтами якобинскими декретами бесполезна.

Золотовалютные резервы РФ сокращаются рекордным темпом. На 16 января объем международных резервов России составил $396,2 млрд, против $426,5 млрд неделей ранее. С 10 по 16 января потери составили более 7%. Столь сильное падение отмечалось в условиях девальвации рубля. В чем причины резкого сокращения золотовалютных резервов страны?

В руках правительства два монетарных ресурса: валютные резервы и эмиссия рубля. Оба они считаются если не безграничными, то внушительными. Стремительное сокращение резервов правительства на фоне падения рубля к иностранным валютам указывает на то, что антикризисные меры обходятся очень дорого. Причем результаты их сомнительны, положительных признаков не видно. Деньги раздаются ведущим компаниям, для покрытия текущих расходов, тратятся на некие странные действия никак ситуацию не оздоравливающие. При этом девальвация рубля дает дополнительный ресурс — эмиссионные рубли.

Власти много говорят о своих усилиях по поддержанию национальной валюты. Немало речей произносится по случаю того, что золотовалютные резервы государства идут на поддержание курса рубля, а ослабление рубля происходит вследствие сокращения валютных интервенций ЦБ. Признаюсь: не убежден, что рубль вообще требуется поддерживать подобным способом. Политика валютных интервенций целиком основана на ущербном представлении, будто есть сомнительный рубль, и есть некие надежные, сильные валюты. На деле евро и доллар теряют покупательную способность, в ЕС и США цены растут. Полагаю, что девальвация рубля не явилась следствием временного прекращения поддержки рубля, а была обеспечена высокой эмиссией рубля.

Рубль не требуется поддерживать сомнительными интервенциями. Укрепить русскую национальную валюту может только оживление экономики, а оно зависит от материального положения населения. Пока спрос на внутреннем рынке падает, рубль будет терять обеспеченность российскими товарами, а значит выбросом иностранной валюты на рынок его не укрепить. Точно так же нельзя ослаблять рубль безудержной эмиссионной политикой, которую власти начали проводить задолго до кризиса.

Сейчас финансовые власти России мечутся между двумя противоположностями: стратегией поддержания рубля и стратегией дальнейшего его ослабления. Ослабление рубля якобы позволит сделать экспорт более выгодным. Но цены на сырье падают так быстро, что нет никаких шансов догнать их надолго. Стабилизация рубля (потенциально — укрепление его) требуют уже стимулирования потребления на внутреннем рынке, то есть смены хозяйственного курса. Ослабление рубля наоборот убивает внутренний рынок.

Какова перспектива международных резервов России?

Золотовалютные запасы России продолжат сокращаться. Причем, по мере дальнейшего удешевления сырья (включая нефть, для которой $20 за баррель в условиях кризиса не является пределом) и дальнейшего спада в отечественной индустрии расходы государства лишь будут возрастать. К началу 2010 года страна вполне вероятно подойдет без резервов, а инфляция резко возрастет из-за эмиссии рубля. Причем кризиса одними расходами не сдержать.

Ежегодный международный опрос общественного мнения GlobeScan, проведенный по заказу «BBC», показывает снижение рейтинга России в Европе. Он упал с 51% до 31%. Чем это вызвано? Имеет ли место изменение отношения европейцев к России в связи с кризисом?

Снижение авторитета России в Европе, зафиксированное опросом, наверняка связано с недавней газовой войной. Властям РФ удалось выставить виновником сбоя поставок газа «молодую украинскую демократию», но сам сбой поставок не сыграл на пользу имиджу России, чем легко было воспользоваться.

По большому счету, изменение оценок не имеет большого значения. Они мало на что влияют, а сами активно формируются при помощи характеристик, выдаваемых СМИ. Во всем мире сейчас для отвлечения внимания от реальных экономических проблем уделяется повышенное внимание политическим рассуждениям, поиску новых образов врага. Россия для обывательской Европы идеально подошла на место «новой угрозы» еще до кризиса. При этом русским медведем пугали только в общественно-политических изданиях и рубриках, а деловая пресса была вполне объективна.

Первая неделя февраля стала временем роста оптимистических настроений в правительстве. Кризис, однако, остается реальностью. Если говорить обо всем постсоветском пространстве, то является ли кризис явлением абсолютно оригинальным или допустимы исторические аналогии?

Аналогия между текущей экономической ситуацией уместна с периодом 1880–1890-х годов, когда экономика России (включая будущие независимые республики) была тесно связана с мировым рынком и являлась периферийной. Большое значение имел экспорт сельскохозяйственных продуктов и различного сырья, как и теперь. За бурным экономическим ростом последнего десятилетия последовал кризис 1899–1904 годов (для России завершившийся позднее — к 1909 году). Развитие этого кризиса схоже с развитием настоящего кризиса. Разумеется, современный кризис имеет свои особенности.

Какие государства на постсоветском пространстве действуют в борьбе с кризисом системно? Может быть, это справедливо сказать о Беларуси, которую некоторые левые провозглашают едва ли не социалистической страной? Каковы общие перспективы постсоветских государств?

Таких стран на постсоветском пространстве нет. Повсеместно антикризисная политика носит бессистемный характер. Она никак не связана с природой кризиса. Антикризисные планы всех постсоветских стран являются неолиберальными и одинаково вредны для экономики. Беларусь — не исключение. Лукашенко быстро сближается с МВФ. Национальная валюта страны резко девальвирована. Кризис и здесь стремятся переложить на плечи трудящихся. У Лукашенко дела плохи и он давно уже находит общий язык с властями ЕС и США. Чем жестче он вел себя с ними прежде, тем легче ему теперь получать уступки. Беларусь с помощью США получила 2,5 млрд. долларов кредита от МВФ. Думаю, это важный урок для «некоторых левых».

Кризис явился полной неожиданностью для всех образовавшихся после распада СССР государств. Проводимая ими антикризисная политика наносит вред экономике, и по сути антикризисной не является. Россия тут не одинока. Власти Казахстана, Украины и страны Прибалтики не заслуживают никакой похвалы. Удачных антикризисных действий правительств не существует. Кризис развивается беспрепятственно, а однообразная антикризисная политика правительств только ускоряет его распространение. Даже девальвационные «победы» властей еще принесут немало вреда и впоследствии будут признаны ошибочными, хотя сейчас любой чиновник уверяет нас в их глубокой продуманности и полезности.

Проблемы, обнаженные кризисом, принципиально не отличаются в странах Запада и странах постсоветского пространства. Разница лишь в том, что социальная сфера в постсоветских государствах более слаба, а массы не осознали еще даже в минимальной мере необходимости решительного сопротивления проводимой неолиберальной (теперь «антикризисной») политике. Экономики всех постсоветских стран носят ориентированный на экспорт характер. Сильных внутренних рынков нет. Государства, возникшие из обломков СССР, очень зависимы от мировой конъюнктуры.

Рост социальной напряженности неминуемо будет продолжаться. Но там где формальная демократия является более слабой (существуют диктаторские режимы), конфликты могут оказаться более острыми, более жестокими и кровавыми. Кризис приведет к мощной политической перетряске на всем постсоветском пространстве.

Лидерами в выходе из кризиса окажутся те государства, в которых произойдут наиболее радикальные социально-экономические преобразования, в результате чего сделается возможной действительная антикризисная политика. Высока вероятность того, что выход из кризиса будет происходить в условиях межнациональной интеграции. Пока власти России (как и российские корпорации) рассматривают страны СНГ как внешние рынки. Им интересно только получение высокой прибыли, что за ней стоит — это вопрос не важный. Поэтому они и прежде, и теперь добиваются максимальной выгоды и от «братьев славян».

Как мировой кризис изменил видимые тенденции развития капитализма? Что теперь выглядит иначе, чем год назад?

Многие аналитики по инерции продолжают рассуждать о глобальных тенденциях, которые под влиянием кризиса уже перестали быть таковыми. К числу подобных тенденций можно отнести соревнование в Арктике и освоение труднодоступных нефтяных месторождений, в том числе и на севере. Настоящий кризис завершил предшествовавшую ему битву за Арктику, так же как кризис 1899–1904 годов прервал первопроходческое сражение за Северный и Южный полюс. Очередная индустриально-первопроходческая гонка закончена кризисом призванным изменить весь характер мировой экономики.

Тихое фиаско постигло биотопливо, наряду с прочими аналогами нефти. Об этом не принято говорить громко, поскольку чиновники, вложившие без всякого толка в эти начинания миллиарды долларов, теперь ведут борьбу с кризисом. Результаты ее вряд ли будут хоть немного лучше, чем у прежних больших проектов. В целом, глупейшая доктрина энергосбережения продолжает существовать. Ее абсурдность официальными центрами не анализируется. О ней все еще незаслуженно много пишут и говорят в ЕС и США. Кризис выявил ее бессмысленность.

Решение для капитализма состоит в получении большего количества дешевой энергии, а не сбережении дорогой энергии. На таком энергетическом базисе производство поддерживать можно, но сбыт наращивать нельзя. Кризис принудит капитализм к модернизации масштаба еще сейчас слабо сознаваемого монополиям. Только вследствие этого произойдет повышение значения квалифицированного труда.

Отдельно стоит выделить гегемонию США, ее кризис и попытки удержаться в качестве главного империалиста. Также в глубоком кризисе национальные экономики (не только составляющие ЕС), они слишком малы и будут интенсивно сливаться. Другого пути для них нет. По итогам кризиса на планете сложатся новые крупные рынки. Они не будут только рынками товаров и капитала, но станут единым пространством для работников. Но изменения не произойдут автоматически, а будут достигнуты в ходе острейшей борьбы.

Беседовал Алексей Козлов

Rabkor.ru

10.02.09

Неденежное будущее?

В течение нескольких последних лет российские власти уверяли бизнес-сообщество в устойчивости национальной валюты. Однако кризис расставил все по своим местам. Следствием стал тот факт, что ЦБ РФ позволил рублю опуститься до минимально рекордных значений. Что, на Ваш взгляд, явилось причиной такого резкого падения курса отечественной валюты и насколько стабильно нынешнее положение рубля по отношению к другим валютам?

Резкое снижение курса рубля относительно евро и доллара, которое мы наблюдали в конце 2008-го — начале 2009 года, лишь косвенно выражает произошедшее ослабление рубля. Национальная валюта России, в отличие от основных иностранных валют, слабеет в общем товарном выражении, что снижает покупательную способность выплачиваемых в рублях зарплат. Чтобы сохранить прибыли монополий, государство сначала вбрасывает в экономику эмиссионные рубли, а затем пытается «удержать» их от падения, выпуская на валютный рынок инвалютные резервы.

Кроме того, как продемонстрировали российские власти этой зимой, устойчивость рубля поставлена отныне в строгое подчинение мировым ценам на нефть. Однако, несмотря на утверждения некоторых экономистов, зависимость эта совершенно не естественна и носит явно искусственный характер. А обеспечивает ее чрезвычайная эмиссия рубля.

На сегодняшний день ситуация на мировом нефтяном рынке стабилизировалась. Цены колеблются в пределах 40–50 долларов США за баррель. Именно этот факт является основанием для оптимистических заявлений чиновников относительно радужных перспектив рубля. И они правы: пока стоимость углеводородов существенно не изменится, рубль останется в прежнем положении — внезапно он не обрушится. Однако данный факт вовсе не означает укрепление его позиций по отношению к бивалютной корзине.

Если в ближайшей перспективе доллар будет стоить 45–50 рублей, валютные кредиты будут фактически недоступны компаниям… Каковы в таком случае могут быть перспективы развития кредитования в рублях? И вообще, что Вы можете сказать о современной системе кредитных институтов?

Сегодня в условиях глобального кризиса кредиты на международном рынке охотнее предоставляются тем, кто наиболее платежеспособен в данный момент, — текущая устойчивость отрасли гарантирует ее компаниям доступ к заемным средствам. Однако даже в том случае, когда кредитные институты располагают ресурсами для укрепления своих позиций, выдавать займы предприятиям, находящимся в тяжелом положении, они, естественно, не хотят. Пока у банков не существует ясного представления о том, как использовать приобретаемые за бесценок компании, нет четкого видения перспектив должников.

Но все же любая текущая стабильность тех или иных отраслей носит временный характер. Мировая экономика только входит в полосу индустриального спада большого кризиса. Для предприятий добиваться кредитов в таких условиях необычайно тяжелое дело. Тем более многие банки сами теряют доходность и нуждаются в выгодных вложениях, а не оказании помощи терпящим бедствие фирмам.

Если говорить о российских банках, то сегодня они расплачиваются за собственную выгодную политику прежних лет. Дешевые зарубежные займы превращались ими в дорогие кредиты внутри страны. Большой процент, под который они выдавались, мог покрываться только в условиях невиданного хозяйственного подъема в стране. Сейчас ситуация изменилась: предприятия-должники стараются получить новые займы для покрытия старых долгов, банкам же приходится самим отыскивать средства для платежа по своим обязательствам.

Малодоступными становятся любые займы, не только валютные. Потенциал рублевого кредитования велик, но определяется он прежде всего готовностью государства выдавать рублевые субсидии. Российские частные банки в принципе не склонны сегодня активно кредитовать бизнес и население. Им все больше недостает платежных средств. Именно эта «борьба за деньги» приводит к росту процентной ставки по депозитам, а отнюдь не рентабельность банков.

Что делать компаниям, у которых кредиты уже взяты в валюте?

Частное решение найти очень трудно. Все зависит от положения компании, а главное — от перспектив получения государственной помощи. Сейчас ясно: там, где цены на производимую продукцию не падают резко под давлением сокращающегося спроса, предприятия могут пока рассчитывать на кредиты. Новые займы способны помочь произвести текущие платежи, а где-то и ликвидировать наименее удобные долги. При возможности целесообразно перевести валютный долг в рублевый, что будет способствовать серьезному снижению долговой нагрузки на предприятие и в дальнейшем.

Однако все эти варианты являются временными. Полученных от них выигрышей надолго, к сожалению, не хватит. По вине кризиса достигнутая ценой невероятных усилий стабилизация финансового положения компании может быть утрачена спустя всего несколько месяцев. Ведь спрос падает и будет сужаться в будущем, пока власти не предложат эффективные антикризисные меры.

Какова судьба компаний, работающих на российском рынке, но являющихся дочерними структурами или филиалами иностранных корпораций?

Вообще положение любых компаний отличается от положения монополий лишь большей уязвимостью. Является ли фирма иностранным филиалом или нет — не столь важно. Имеет значение лишь ориентация на внешний или на внутренний рынок. Те, кто устремлен внутрь России, сейчас в более трудной ситуации, что, кстати, спровоцировано в том числе и девальвацией рубля. Компании, нацеленные на экспорт, пользуются пока временной передышкой. Однако к лету ситуация ухудшится и для них. Зная это, самым разумным решением является накопление финансовых резервов для преодоления новых трудностей. А будет их еще много.

Наиболее защищена политикой государства сегодня внешнеэкономическая деятельность, прежде всего в лице сырьевых корпораций. И именно в их интересах осуществляется девальвационная практика. Тем же целям служит активное эмитирование рубля, которое осуществлялось все последние годы. Так, денежная масса в стране за 2008 год возросла более чем на 35 процентов. На 2009 год ее рост был намечен в размере 33 процентов. Не исключено, что этот план уже во многом выполнен.

Возможно ли разработать глобальную стратегию по преодолению кризиса?

В ситуации, когда корпоративные противоречия в мире настолько велики, глобальная стратегия преодоления кризиса может быть пока лишь мечтой. Реальная борьба возможна в процессе слияния экономик мировых регионов в единое хозяйственное целое. В одиночку государствам, особенно небольшим, рассчитывать не на что. Но главное не в этом: остановить кризис такие страны, как США, Бразилия или Россия, могут и сами по себе, однако дальнейшее развитие потребует интеграции рынков, при общем протекционизме и политике поддержки потребления. Всем сторонникам «свободного рынка» нужно понять: его время прошло. В период финансовой глобализации 1982–2008 годов индустриальное производство распространялось вширь, торговля преобладала над промышленностью. Будущей экономике предстоит основываться на технологическом развитии индустрии. Протекционизм возвращается, обретая черты главного инструмента глобальной конкуренции.

Журнал: Консультант № 7 2009

18.03.09

«Увлекательная стабилизация»

В начале апреля сразу несколько чиновников дали прогнозы по развитию экономической ситуации в России. Оптимистичен вице-премьер Игорь Шувалов. По его словам, «большой шок» пережит, и «мы более эластичны и реагировать можем лучше», чем США и Европа. Министр промышленности и торговли Виктор Христенко сказал, что «выход России из кризиса и экономический подъем будут стремительны». Первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев убежден: «Самое плохое позади». Как вы оцениваете подобные высказывания чиновников экономического блока?

Среди государственных фигур распространяется позитив. Связано это прежде всего с макроэкономической стабилизацией. Однако не все чиновники демонстрируют хорошее настроение. Так, президент правления Сбербанка Герман Греф считает, что банковский кризис в России в самом разгаре и источник его — в положении реального сектора. Несмотря на устойчивые цены на нефть, промышленное производство в стране сокращается. Однако в большинстве чиновники увлечены позитивными новостями. В силу своего профессионального уровня они принимают стабилизацию почти за окончание кризиса — отсюда и потоки казенного оптимизма. На деле в мире нет оснований для устойчивого увеличения потребительского спроса, а значит, кризис не завершен. Что касается более пессимистичных оценок, то они основаны на более трезвом восприятии реальности. Подобная «трезвость» не дает ответа на вопрос, как же этот кризис преодолеть. Курс по-прежнему неолиберальный.

Не так давно Владимир Путин выступил с отчетом о работе правительства перед Государственной Думой. Объявлено, что это должно стать традицией. Премьер-министр рассказал о мерах по поддержке банковской системы (на эти цели предусмотрено выделение 255 млрд рублей). Предполагается также развивать правовую базу для слияния банков, что должно помочь очистить банковскую систему от проблемных структур. Путин подчеркнул, что поддерживать нужно не все предприятия, а лишь перспективные. Было сказано о возможном снижении ставки Центробанка. Как вы оцениваете высказанные идеи и практику отчетов?

Отчет правительства «всенародно избранному парламенту» — мероприятие исключительно пропагандистское. При существующей системе правления его можно и не проводить. Однако экономические меры государства значение как раз имеют.

Выделяемые властями средства — это средства на борьбу с симптомами кризиса. Причины проблем у банков и промышленных предприятий никак не затронуты, а эти причины и есть причины кризиса. Стабилизация ситуации в мировой экономике создает условия для оптимизма. Продолжай хозяйственное положение стремительно ухудшаться, не было бы никакого отчета правительства. Пока царит увлекательная стабилизация, продолжается игра в эффективную антикризисную политику властей. На деле эта политика (наряду с подобной общемировой политикой) никак преодолению кризиса не способствует. Напротив, чем больше затраты на поддержание лишившихся или почти лишившихся уже естественной рентабельности компаний, тем тяжелее окажется следующий этап падения.

Кризис не остановлен, его развитие замедлилось лишь внешне. Однако 2009 год преподнесет еще немало сюрпризов: безудержная накачка корпораций деньгами подготовляет мощный скачок инфляции, дальнейшее падение спроса, сокращение производства, рост армии безработных. Но все это пока перспектива. Она откладывается, но не отменяется. Есть основания ожидать сохранения стабилизации до лета, а возможно, и далее из-за новых вливаний средств в экономику США. Это не отменяет сокращения низового потребления. Мировая экономика миновала биржевую фазу кризиса, прошла первую полосу промышленного падения (сейчас оно идет медленно) и переживает верхушечную стабилизацию. Впоследствии глобальный капитализм ожидает новый, возможно, больший, чем прежде, этап промышленного падения.

Если говорить о ставке рефинансирования в РФ, то она вряд ли заработает как инструмент. Формулировка в отчете премьер-министра дана предельно ясная: «В ближайшие месяцы можно рассчитывать на снижение ставки…» Это означает, что пока серьезного снижения ставки не будет. К другим популистским мерам отчета стоит отнести обещание поднять к 2012 году денежное довольствие военных, увеличить пенсии на 24 % (индексировать их). Все это преподносится как некий пакет социальных мер в рамках антикризисной политики власти. На деле это очень скромные уступки, не имеющие экономического значения (даже будь они реализованы). Пенсии, социальные пособия и стипендии в России требуется поднимать в разы (минимум в 3 раза). Пособия должны стать еще и реально доступными. Только при таких «радикальных» шагах может быть польза для национального рынка.

Отчеты в принципе не могут повлиять на изменение антикризисной политики. Однако они способны как подпортить, так и приукрасить имидж правительства как борца с «общей экономической бедой». Кроме обобравшей россиян девальвации и самостоятельно зафиксировавшихся нефтяных цен, других успехов у властей нет. Промышленное падение продолжается, пускай и с замедлениями, а безработица растет. Честно похвастать нечем, но зато можно пользуясь стабилизацией поиграть в открытость. Увы, как только макроэкономическая ситуация ухудшится, отчеты могут пропасть столь же неожиданно, как они и появились.

По данным Федеральной службы государственной статистики, в феврале констатировалось некоторое улучшение ситуации в промышленности. В январе падение производства в России составило 16% в годовом выражении. В феврале падение равнялось 13,2% по сравнению с февралем 2008 года. На что указывают данные Росстата?

Для восстановления отечественной промышленности условий пока нет. Можно лишь констатировать (при верности данных), что было зафиксировано некоторое замедление промышленного спада. Однако кризис и не может развиваться линейно. В 2008 году он также наступал волнами. Сейчас мы переживаем волну медленного развития, но ее обязательно сменит новый период быстрого падения. Он может начаться еще до лета, а может прийти позже — даже осенью.

Вряд ли результаты февраля были фальсифицированы на 100%, хотя возможно несколько приукрашены.

Бюджет России в 2009 году будет дефицитным. Согласно утвержденному проекту, нехватка средств составит 3 трлн рублей. Покрытие ее планируют за счет резервов. Субсидии регионам сокращены на 9,5% по сравнению с 2008 годом, но на 48,5% увеличены дотации (они составят 579,8 млрд рублей). На 69,6% запланировано увеличение субвенций бюджетам субъектов Российской Федерации и муниципальных образований (259,8 млрд рублей). По данным газеты «Ведомости», в наихудшем состоянии находится 21 регион, в 47 регионах доходы бюджетов упали более чем на 30%. Как вы оцениваете положение региональных бюджетов? Как будет развиваться ситуация дальше?

Для России типично стремление концентрировать доходы в федеральном бюджете, а расходы — в бюджетах региональных. Правительству это удобно как политически, так и экономически. В условиях кризиса такая схема получит дальнейшее развитие. Обернется это задержками зарплат, сбоями в финансировании региональных проектов и т.д. Финансовая и общеэкономическая ситуация в регионах будет ухудшаться, но и центр не добьется стабильности: дыры все равно придется латать, и чем дальше тем больше.

Регионы будут поднимать свою задолженность банкам (что затруднительно), а главное — демонстрировать дополнительную лояльность центру. Правительству это нужно, прежде всего, политически. Кризис — опасная пора, экономика перестает работать, а значит, власть начинает терять прежнюю устойчивость.

Беда России в том, что она лишь по названию является федерацией. На деле государство у нас унитарное. В условиях большой и многообразной страны это серьезная беда. Центр стремится решать все, но что из этого выйдет, можно будет увидеть уже через год. Отказ от фальшивого федерализма в пользу федерализма подлинного (что фантастика) при изменении хозяйственной ориентации страны с внешнего рынка на внутренний могли бы положительно повлиять на ситуацию в регионах. Однако ничего такого само собой не произойдет.

Еще в январе в прессе рассматривалась вероятность перехода России к однолетнему планированию государственного бюджета. Теперь это практически свершившийся шаг. Каково его значение?

В 2007 году бюджет в России стали планировать на три года. Первый срок составлял 2008–2010 годы. Но выполнение трехлетнего бюджетного плана сорвал незапланированный кризис. Правительство фактически перешло на годовое планирование бюджета, прежде чем успело сделать это формально. Однако даже годовое планирование бюджета остается крайне сомнительным. Все дело в спонтанности и быстроте изменения экономических условий. Власти отстают от событий и не управляют ими, если не считать «благотворного» обрушения курса национальной валюты.

Планирование бюджета на три года себя не оправдало. Оно оказалось не планированием, а банальным расписанием расходов при лишенном основания прогнозировании денежных поступлений. Рассчитывать бюджет на год более разумно, но все равно сложно. Кризис — плохое время для статичного планирования, а динамики чиновники ухватить не в состоянии.

В феврале Госдума приняла закон о повышении требований к размеру капитала банков. С 1 января 2010 года банки должны иметь размер собственных средств не менее 90 миллионов рублей, с 1 января 2012 года — не менее 180 млн рублей. На что направлен принятый закон?

Закон прежде всего отражает интересы крупных банков, которым государство пока готово помочь на любую сумму. Направлен он на ускорение тихого поглощения малых кредитных институтов большими банками. Это не самый плохой сценарий для вкладчиков и экономики. Если в стране развернется укрупнение банков, надежность вкладов может увеличиться, а главное, немедленно не произойдет массы банкротств. Государству легче будет поддерживать банки — таков его план. На 1 июля 2008 года в России количество действующих банков составляло 1080. 329 из них имеют капитал менее 180 млн рублей, а 175 банков располагают капиталом менее 90 млн рублей. Все это материал для поглощений более крупными банками.

Накануне и в ходе «Большой двадцатки» Россия представила идею создания новой глобальной валюты, способной заменить доллар в мировых расчетах. «Мудрый Запад» предпочел предложение новой валюты не заметить. Как вы оцениваете это предложение для G20 от России?

Влияние США и их роль в мировой экономике поддержали доллар. ЕС также не настроен создавать новую валюту. Российское правительство обеспокоено эмиссией доллара, которая грозит вырасти еще и еще больше. Легко и приятно девальвировать рубль, обесценивая во имя «абстрактных» целей доходы и сбережения населения. Но совсем не то ощущение возникает у государственных мужей и крупных компаний, когда их собственные денежные капиталы обесцениваются монетарной политикой США.

Единая мировая валюта стала бы шагом вперед для глобальной экономики. Однако предложение России носило декларативный характер. Оно не могло быть принято, поскольку противоречит интересам США (это понимали в Кремле с самого начала). По итогам G20 в мировом хозяйстве сохраняется прежняя политика: США продолжают получать субсидии от других стран, кризис гасится потоками денег, что лишь дает текущий положительный эффект, но подготовляет новую тяжелую фазу спада. Перераспределение голосов в пользу «молодых экономик» в институтах мирового капитализма остается иллюзией. Вместо него мир идет к развалу существующих институтов. Их радикальное реформирование тоже возможно, но отнюдь не в ближайшей перспективе. О твердой мировой валюте экономисты и политики могут мечтать, но все это еще очень далеко от реальности.

Несмотря на улучшение настроения чиновников, в прессе звучат неутешительные прогнозы экономического будущего. В частности, предполагается, что по окончании кризиса в РФ сократится число металлургических производств, которые не понадобятся в прежнем количестве. Каков ваш взгляд на проблему?

То, что промышленность понесет от кризиса тяжелые потери, бесспорно. На это указывают текущие хозяйственные процессы. Однако разговоры о окончании кризиса несвоевременны: их порождает лишь обманчивость стабилизации. Неверно также полагать, что после ликвидации кризиса (далеко не близкой) «столько производств не понадобится». Понадобится, и будет недостаточно. Потери индустрии придется восстанавливать. Нежелание чиновников сейчас серьезно бороться с кризисом дорого обойдется экономике.

Кризис подталкивает к росту монополизма: произойдет еще много поглощений и слияний. Многие компании не выдержат нагрузки. Впереди — масса банкротств. Монетаристы могут надеяться на скорое окончание кризиса, но научный взгляд на ситуацию не позволяет питать подобных иллюзий.

Сокращение производства в России в ходе кризиса будет повсеместным. Даже нефтегазовая отрасль понесет большие потери, хотя в компаниях этого сектора в подобное еще не готовы поверить. По мере развития хозяйственного спада мы получим схлопывание производства по всем отраслям, причем падение будет подталкивать новое падение. Принцип домино продолжит действовать, пока не начнется борьба с кризисом, то есть пока не изменится вся экономическая политика государства.

Владимир Путин в одном из своих выступлений оценил антикризисные меры в 4,5% ВВП. По его словам, если прибавить к этому еще усилия ЦБ, то «потянет на все 12% ВВП»…

Это очень туманное высказывание. Речь, очевидно, идет о воображаемом размере ВВП. Власти по-прежнему не готовы дать ответ, за счет чего может быть остановлен спад в промышленности и как восстановить утраченные показатели. Цифры выглядят внушительно, но они ни о чем не говорят. Среди многочисленных затрат правительства нет главной статьи — помощи населению как главного фактора борьбы с кризисом. Нет также системности в борьбе с кризисом, что делает меры властей бесполезными.

От траты государственных средств реально ожидать лишь временной стабилизации положения отдельных компаний, причины кризиса затронуты не будут. Как только выделяемые казной средства окажутся израсходованными, выяснится полная бесполезность подобной «борьбы» с кризисом. Объективности ради нужно признать, что в 2008 году такое уже несколько раз было. В 2009 году это также случится: денег для поддержания платежной устойчивости ведущих компаний будет нужно все больше, а общеэкономическая ситуация от этого продолжит только ухудшаться. Стабилизации будут сменять волны быстрого падения, а кризис продолжится. До дна ему еще очень далеко. И конечно, он не боится процентов ВВП, брошенных на борьбу с ним. Значимы лишь реальные меры по развитию рынков, производства и его технологической основы, которые невозможны без финансирования науки, социальных программ и иных системных мер.

Правительство, наконец, представило свой антикризисную программу. Можно ли считать ее адекватной условиям?

Программа выглядит как очень недурно составленный популистский документ. С одной стороны, сделаны реверансы в сторону населения, с другой стороны — в сторону коммерческих структур. Сказаны даже волшебные слова о сохранении промышленного роста и развитие внутреннего спроса. Но не приходится сомневаться, что меры по борьбе с кризисом останутся прежними. Падение цен на нефть может обернуться новой девальвацией рубля (уже большей), и внутренний спрос получит новый удар. Ориентированные на внутренний рынок производители опять будут принесены в жертву корпорациям-экспортерам. Рабочие опять заплатят за «антикризисный пакет помощи», которую получат монополии.

Программа не ставит вопрос о ликвидации безработицы и резком повышении платежеспособного спроса (нет цифр и нет понимания значимости этих мер для экономики). Правительство старается упомянуть обо всем, но при этом не предлагает системы развития национальной экономики. Из программы совершенно не ясно, почему вдруг национальное хозяйство должно заработать.

Сейчас активно обсуждается возможность привлекать средства части госкорпораций для покрытия дефицита бюджета 2009 года — власть готова рассмотреть и такой вариант решения проблемы. В «Олимпстрое», «Роснано», Фонде содействия реформированию ЖКХ подтверждают факт переговоров. Как вы оцениваете эту инициативу?

Очень может быть, что государству придется брать средства из своих мегапроектов. Ситуацию в экономике это не изменит — речь идет лишь об одном из источников покрытия возрастающих расходов. Решение об использовании средств госкорпораций будет означать свертывание этих якобы важнейших для страны проектов. От Олимпиады не откажутся, откажутся от размаха. Что касается «Роснано», то этот проект изначально не имел шансов на успех.

Перейдем от хозяйственных институтов и стратегий к людям. На сколько упали денежные доходы населения, каковы причины снижения уровня жизни в России? Стоит ли ожидать нового падения доходов трудящихся?

Процесс падения доходов неоднороден. Потерявшие заработок люди уже в достаточно тяжелом положении. У большинства нет сбережений. Государственное пособие получить крайне сложно, несмотря на его ничтожный размер. Реально встает вопрос голода. Те, кто еще сохраняют работу, ощутили только снижение доходов. Им приходится больше экономить, некоторые не могут уже платить по долгам. Общий рост цен, несмотря на девальвацию, пока сдерживается заполненностью рынка нереализованными товарами.

Правительство России в четыре раза сокращает бюджет госпрограммы содействия добровольному переселению соотечественников, запущенной в 2006 году. Как вы прокомментируете этот шаг?

Программа содействия «возвращению соотечественников» не была бескорыстной. Она предусматривала материальную помощь квалифицированным специалистам, желающим «вернуться на родину» вместе с семьями. Декларировалось, что за три года программой смогут воспользоваться не менее 300 тыс. человек. Однако в 2007 году лишь 700 человек смогли получить по ней помощь. В 2008 году программой воспользовались уже 10 тыс. человек, что все равно очень мало.

Власти действовали и действуют в отношении русскоязычного населения стран СНГ цинично. Пока в экономике наблюдался подъем, квалифицированные соотечественники были нужны, теперь они становятся обузой. Тогда их заманивали, зная, что программа разработана так, чтобы не столько помогать, сколько декларировать помощь. Теперь про них решено забыть до нового хозяйственного подъема. Поэтому помощь им сокращают, а программу (красивую и полезную людям большей частью на бумаге) не улучшают, а свертывают.

В феврале-апреле темпы роста безработицы замедлились. Однако проблема остается крайне острой. Некоторые чиновники уверяют, что ситуация с рабочими местами вскоре улучшится. Каков ваш прогноз на 2009 год?

Для властей типично отставать от событий и маскировать подлинное положение дел. Поэтому из текущей ситуации делаются неверные, но приятные для публики выводы.

Действительно, темпы роста безработицы замедлились, но процесс не развернулся в обратном направлении. Число безработных на конец февраля оценивалось наблюдателями в 6–7 млн человек. За последующие два месяца оно выросло, но не так радикально, как ожидалось. Произошло это из-за общеэкономической стабилизации, отчасти обеспеченной вливаниями средств в российские компании. Большую роль сыграло замедление падение или некоторое увеличение мировых цен на сырье.

Число безработных может удвоиться за год, а может и утроиться. Все зависит от скорости развития кризиса и от антикризисных мер властей. Пока они не сдерживают процесс, а работают на его ускорение (пускай и отложенное), например, девальвация рубля. Если по окончании периода стабилизации темп увольнений будет равен наблюдавшемуся в декабре 2008 года, то к 2010 году доля безработных в стране способно превысить 20 % от трудоспособного населения. Однако, скорее всего, показатель окажется ниже, но все равно будет очень большим.

Как вы оцениваете действия правительства по поддержанию занятости? Как реализуется программа переобучения людей, потерявших работу?

По большому счету, никаких программ нет. Однако ситуация исправима, вопрос исключительно в намерениях. Увы, намерения не прослеживаются, но если власти будут принуждены бороться с безработицей, их действия будут способствовать перестройке экономики и общему смягчению кризиса. Пока это вопрос будущего, время стабилизации плохо подходит для того, чтобы представить новый период спада. Работодатели сейчас увольняют людей, поскольку сокращается спрос. От увольнений спрос снижается еще больше, подстегивая новые увольнения. Ситуацию нужно развернуть — только в этом и состоит антикризисная политика. Власти раздают корпорациям кредиты, что откладывает, но не снимает проблемы.

Изменилась ли экономическая политика США с избранием нового президента? Какова перспектива хозяйственных перемен в мире в связи с антикризисной политикой Соединенных Штатов? Как может развиваться экономическая ситуация в целом?

Политика Белого дома остается прежней, неолиберальной. Перемены малозначительны. США говорят о свободном рынке и собирают помощь для себя. Получают они ее только потому, что другие страны верят в восстановление экономики США в прежнем виде. Однако объективно (Обама тут ничего не планирует) США идут к сокращению цены американской рабочей силы. Это приведет к тому, что не США будут рынком для китайских товаров, а Китай рынком для американской продукции, производимой на дешевой нефти дешевым трудом в США. То есть такова первая фаза, начальная тенденция. Иначе куда направится сбыт американских товаров? Однако это будет уже несколько позже.

Сегодняшние экспортеры в США (ЕС, Китай и другие) спохватятся. Получится, что все закроют рынки перед носом друг друга и будут жестко регулировать товарный обмен. Но это будет уже во второй фазе кризиса. Тут выяснится, что проблема не решена: сбыта все равно нет, поскольку покупатели уже сильно обнищали и дешевое сырье при старых технологиях не помогает. Энергосбережение — глупость, а новых технологий в энергетике нет (это, кстати, гарантирует кризису долгую жизнь). На третьей фазе придется создавать рынки сбыта — это будет конец неолиберальной политики. Дальше начнется выход из кризиса при переформатировании мировой экономики. И уже затем откроется рост на новой технологической (и энергетической) базе при новом геополитическом и внутриполитическом раскладе (повлияет борьба классов).

Rabkor.ru

20.04.09

«Великая депрессия начнется в 2011 году»

В одном из последних интервью Вы сетовали на то, что политика государств в борьбе с кризисом — не верна в корне. Мол, она направлена на «лечение» симптомов, но не причины. А какую методику «прописали бы» Вы?

Глобальный кризис углубляется под давлением ухудшающегося положения потребителей. Правительства добились лишь временной макроэкономической стабилизации. Предоставление финансовой помощи крупнейшим компаниям позволило им осуществлять текущие платежи. Лавина банкротств отсрочена ценой огромных денежных вливаний в корпорации. Замедлилось сокращение международной торговли. На основании этого власти большинства стран делают оптимистические прогнозы. Высказываются мнения, что уже к концу 2009 года мировая экономика начнет выходить из кризиса. Некоторые экономисты утверждают: падение производства в основном завершено, после нескольких месяцев пребывания на дне возобновится экономический рост.

Между тем, кризис далеко еще не завершен. Временно снижена острота отдельных симптомов, но негативные процессы в глобальной экономике продолжают развиваться. В мире исчерпаны ресурсы экономической политики, построенной на соединении систематического снижения реальной заработной платы со стимулированием потребления. Падение потребления в «старых индустриальных странах» привело к потере эффективности экономической модели, основанной на эксплуатации дешевой рабочей силы в «третьем мире». Лишь резкое удешевление товаров могло бы вернуть рост экономике, но осуществить его без технологической революции в мировом масштабе невозможно. Попытки далее снижать затраты на рабочую силу (девальвации, снижение зарплат, повышение интенсивности труда и продолжительности рабочего дня) ведет лишь к дальнейшему сокращению потребительского рынка.

Чтобы борьба с кризисом оказалась эффективной, она должна быть направлена на преодоление противоречий, его породивших. Прежде всего правительствам необходимо перейти к поддержке внутреннего спроса и наращиванию протекционистских барьеров. Поддержка спроса через повышение пенсий, социальных пособий и заработной платы должна работать на национальные производства. Вместе с тем, рынки нужно не только защищать но и расширять. Борьба с кризисом на территории СНГ требует интеграции стран. Таможенная граница должна стать общей. Требуются единый рынок труда, товаров и капиталов. Нужно единое правовое поле. Нужны большие социальные, образовательные и исследовательские проекты. Требуется создать условия для сбыта товаров и экономического развития на базе новых технологий, особенно в энергетике. Нужна единая валюта — но сама по себе она не является решением.

Обрисованные меры еще не означают выхода из кризиса. Они лишь прекращают падение и создают условия для полного преодоления кризиса. Рот экономики возможен уже на новом технологическом и социальном фундаменте.

Говорят, что за нынешней стабилизацией грядет новая волна спада. А когда ждать подъем и как глубоко еще падать?

Стабилизация начала 2009 года внушила много неоправданного оптимизма. Сейчас он рассеивается. Ясно, что деньги, выделенные государствами большому бизнесу, подходят к концу, а породившие кризис проблемы только усиливаются. Новая волна спада приближается, она может отложиться еще на несколько месяцев, но обязательно придет. Власти в США, России, Казахстане и других государствах пытаются удержать ситуацию с долгами компаний под контролем. Однако предприятия потеряли прежнюю рентабельность, а многие работают в убыток. Спад производства продлится еще не менее двух лет. Лишь с 2011 года можно ожидать начало депрессии, в ходе которой развернется перестроение мирового хозяйства. Продлиться депрессия может до 2013 года.

Каковы на Ваш взгляд будут индикаторы выхода из кризиса?

Структурная перестройка мировой экономики станет главным признаком начала преодоления кризиса. До тех пор, пока политика правительств остается нелиберальной, ни о каком выходе из кризиса говорить нельзя. Кризис как раз и должен вызвать изменение хозяйственного курса в мире. Он знаменует смену длительных периодов развития капитализма — больших волн, по Кондратьеву. Предыдущий переломный период планета прошла в 1970-е годы, когда кейнсианство сменил монетаризм. Место регулируемой экономики занял тогда на время «свободный рынок». Помимо возрождения на новом уровне экономического регулирования, признаком скорого завершения кризиса должны стать инновации в индустрии. Значительно подешеветь должна энергия, временного снижения цен на углеводороды недостаточно. Нефть слишком дорогой источник энергии для возобновления роста.

Как надо перестраивать мировую экономику, дабы сделать ее устойчивой к возможным новым кризисам? Почему сейчас она дала слабину?

Кризисы остаются неизбежными. Но большие, особенно тяжелые кризисы происходят лишь каждые 20–25 лет. После текущего кризиса пройдет много времени, прежде чем мир окажется в подобном затруднении.

Неолиберальная экономика основывалась на переносе производства из центра глобального капитализма на периферию. Причем рынки сбыта оставались на старом месте: в Европе и Северной Америке. Однако реальные заработки трудящихся в «первом мире» падали, что компенсировалось доступностью кредитов (свободных капиталов хватало) и перемещением производства во все бедные страны. Управления производствами по всему миру корпорации могли осуществлять благодаря новой технике. Обеспечила ее компьютерная революция 1970-х годов. Когда американцы не смогли платить по долгам, а новые займы оказалось неоткуда получить (закончились свободные капиталы), грянул системный кризис.

Перестроение мировой экономики займет немало времени. Оно неизбежно, хотя сейчас им еще никто не озабочен всерьез. Кризис пытаются потушить доступными деньгами для монополий, подготовляя ускорение инфляции. Но рано или поздно антикризисная политика изменится. Он начнет ориентироваться на обеспечение сбыта товаров, а не на раздачу валюты компаниям. Переход к стимулированию потребления приведет к радикальным переменам. Правительствам придется развивать фундаментальную науку, систему образования, поднимая качество выпускаемых специалистов, осуществлять крупные инвестиционные программы. Глобальная конкуренция сделается острее и протекционизм станет важнейшим ее инструментом. Национальные рынки начнут объединяться, поскольку маленькие страны не смогут развиваться в новых условиях, а изолированные рынки труда должны будут исчезнуть.

Вы пророчите новые спады после того, как будут заканчивать выделяемые на оживление деньги. На что надо направлять средства, чтобы был эффект?

Единственное, что способно обеспечить устойчивую стабилизацию — это рост внутренних рынков. Его требуется стимулировать как за счет повышения доходов работников, так и с помощью национальных инвестиционных программ и заказов.

План Обамы тоже, получается, обречен на провал?

Более того: не существует никакого плана Обамы. Есть лишь «чудо Обамы» состоящее в доверии к новому президенту США низов общества. Экономический курс Обамы прежний, есть лишь стихийные отступления от привычных правил. Есть эффектные шаги, но нет принципиально нового курса. Поэтому в Соединенных Штатах кризис продолжит развиваться под шум заседаний Конгресса, на которых будут все время увеличиваться суммы необходимые для «спасения экономики».

Как выживать «социально незащищенным» слоям населения — пенсионерам, безработным, малоимущим и так далее?

Правительства рассчитывают, что массы людей останутся терпеливы и пассивны. Власти рекомендуют ждать окончания кризиса, но вопрос выживания от подобных советов остается не решенным. Пособия по безработице в странах СНГ низкие, пенсии тоже, социальная поддержка большей частью вынесена в рынок, то есть почти отсутствует. В российских регионах губернаторы призывают сажать больше картофеля и дают землю. Правительства сами надеются на спонтанное завершение кризиса, о природе которого никто не хочет думать. Кризис затянется, и социальные низы неминуемо зададут чиновникам вопрос: «Как нам выживать без работы и денег?» Этот вопрос будет по адресу, поскольку одного картофеля недостаточно. Возврат к натуральному хозяйству поможет людям выжить, но не решит проблем.

Что могли бы предпринять регионы для улучшения ситуации «на местах»?

Думаю, что регулярные раздачи продовольствия безработным и малообеспеченным очень бы помогали. Муниципализация общественного транспорта при снижении платы за проезд и введение льгот также полезны. Заморозка коммунальных платежей для граждан с низкими доходами тоже полезный шаг. Очень может быть, что вскоре придется создавать общественные работы для безработных. Ясно что региональные власти как в России, так и в соседних странах располагают ничтожными денежными ресурсами и ограниченными полномочиями и многого сделать не могут.

В теории, могла бы новая мировая валюта (предложение России на саммите «Большой двадцатки» ) как-то повлиять на обстановку?

Новая мировая валюта ничего бы не изменила, хотя эта идея остается привлекательной утопией. Кризис порожден не проблемами в денежном обращении. Как раз все проблемы в обращении денег возникли из-за кризиса, суть которого в снижении обращения товаров из-за слабости спроса.

Многие мелкие компании в нынешней ситуации обречены на банкротство. Что делать «малому бизнесу» — будь то банковская сфера или какая-либо другая?

Ситуация такова, что некоторые события просто должны произойти. Малый бизнес слаб экономически и не получает поддержки от государства. Нет национальных программ по поддержанию низовой экономической активности, которая могла бы помочь общему оздоровлению экономики. Поэтому если малый бизнес сам не добьется от властей помощи для себя, он просто значительно сократится. Его разорение поможет крупным компаниям пережить кризис и увеличит их влияние.

Как можно в условиях кризиса противостоять росту безработицы?

Лишь создание новых рабочих мест, неотделимое от создания производств и обеспечения сбыта, является действенным средством борьбы с безработицей.

Одна из проблем, особенно спровоцированных кризисом — сокращение по достижении пенсионного возраста. Это затронуло все отрасли, в том числе и ТЭК. Молодые же кадры, зачастую, не имеют достаточно опыта или квалификации. Что делать в такой ситуации? Ведь это провоцирует отраслевой кризис и закладывает мину замедленного действия под всю сферу?

Согласно неолиберальной доктрине рабочая сила берется на рынке труда. Поэтому государства так решительно и избавлялись от «ненужной» системы образования и профессиональной подготовки. Однако профессионалы появляются отнюдь не в момент найма. Нехватка квалифицированных кадров обозначилась накануне кризиса. Преодолевать ее предстоит за счет развития системы образования (при повышении его качества), иного пути не существует. Старания чиновников отодвинуть до бесконечности период выхода людей на пенсию решением не является.

Для перехода от депрессии к экономическому росту потребуется значительно больше профессиональных кадров, чем сейчас есть.

Как сегодня меняется уровень образования в вузах, в частности, в нефтегазовых? Соответствует ли уровень выпускников требованиям современного рынка?

Требования рынка до последнего времени оценивались как не очень высокие. Об этом можно судить по направленности государственных программ. Считалось, что экономике нужны специалисты узкого профиля без лишних знаний. Навыки офисным работникам предлагалось осваивать во многом благодаря тренингам. Однако по мере экономического роста 1999–2008 годов возрастал спрос на специалистов высокого уровня. Учебные заведения же продолжали по инициативе чиновников снижать планку.

К моменту кризиса уровень получаемого в вузах образования, оказался ниже, чем до кризиса. Студенты жаловались, что их плохо учат, а преподаватели сетовали на низкий уровень подготовки студентов. Пока ничего не сделано, чтобы ситуацию изменить. Зарплаты преподавателей слишком низки, чтобы привлекать в систему образования лучших специалистов.

Все это проблемы, которые неизбежно придется решать в годы кризиса.

Что надо делать самим компаниям для повышения уровня своих сотрудников?

Заинтересованным компаниям можно посоветовать начать лоббировать в органах власти идею повышения качества образования, как школьного так и дальнейшего. В конкретных случаях стоит прибегать и к дополнительному обучению. Именно обучению, а не тренингам, столь популярным накануне кризиса. Но недостаток знаний люди должны компенсировать имея время. Чтобы работник повышал свой уровень в свободное время — он должен его иметь. Обучение вместо отдыха после работы помочь серьезно не сможет. Возможно, стоит создавать внутренние отделы, отвечающие за обучение кадров, подбирая для преподавательской работы лучшие собственные кадры.

Пока вся система образования плоха, не может быть отдельного хорошего отраслевого образования. Все равно, даже при относительно неплохих преподавательских кадрах студенты будут иметь типичные недостатки знаний. Это, естественно, останется большой проблемой для университетов.

Должны ли компании сотрудничать с вузами в поисках кадров для себя или выпускники должны сами «продавать» себя?

Поведение предприятий всегда зависело от дефицита или избытка специалистов на рынке. В сегодняшних условиях большинство предприятий просто нанимает необходимого им профессионала. Многим кажется, что такая ситуация будет всегда. Однако в перспективе докризисный дефицит кадров восстановится и станет еще больше. Поэтому компаниям со временем придется налаживать тесный контакт с учебными заведениями приглашать на работу выпускников. Но прежде чем произойдут изменения пройдет несколько лет тяжелейшего кризиса. И увольнять будут чаще, чем набирать. Особенно нелегко придется молодым специалистам.

Как Вы оцениваете влияние свиного гриппа на мировую экономику?

Паническая реакция бирж на вспышку свиного гриппа в Мексике вполне показательна: у игроков нет уверенности в том, что дело не примет серьезный оборот. Между тем, в мире недооценена угроза эпидемий в условиях экономического кризиса. Доходы работников падают, растет безработица, условия жизни делаются хуже. В большинстве стран мира нет надежной медицины, а та, что имеется, недоступна для большинства. Стоит хозяйственной ситуации усложниться еще больше и угроза вполне может стать реальностью. Так уже неоднократно было в истории.

Сейчас мир переходит от индустрии товаров к индустрии знаний. Что делать России, чтобы не «отстать от поезда»?

«Индустрия знаний» и «постиндустриальное общество» — одни из главных мифов трех последних десятилетий. На деле общество как было индустриальным, так и осталось. Оно лишь стало еще более промышленным, а численность промышленных рабочих значительно выросла. Сделать из науки нечто сходное с фабричным производством никому не удалось. Это не значит, что развитие науки не имеет значения, просто оно не имеет некоего индустриального значения. Знания не производятся на конвейере, хотя эффективность конвейера немало зависит от них.

Фундаментальные науки в России не получают поддержки, а власти главным образом примериваются как бы сократить число вузов и научных центров. В вузах вводится компьютерное тестирование, в школах аналогичную роль играет Единый государственный экзамен (ЕГЭ), сдаваемый в тестовой форме. Россия не стремится заполучить новые технологии и на их основе построить передовую индустрию. Есть лишь популистские проекты, крупнейший из которых РОСНАНО. Российские чиновники и корпорации твердо верят в сырьевое будущее страны. Их веру не сломило даже резкое падение цен на нефть. Посмотрим, что от нее оставит будущее.

Мировой кризис поднимет значение образования и науки на планете. В 1970-е годы развитие технологий коммуникации и компьютеров позволило корпорациям активно включить в процесс фабричного производства сотни миллионов людей. Сейчас мир нуждается в новой технологической революции. Нужна более дешевая энергия, чтобы поднять технический уровень производства и сделать его более дешевым.

Беседовала Наталья Лобанова

Respublika-kz.info

30.04.09

«Окончание стабильности»

Около 70% строительных компаний в России находятся на грани банкротства. Такое заявление сделал недавно вице-президент Ассоциации строителей России Владимир Пономарев. О чем говорят эти данные?

Стабилизация посеяла массу иллюзий. Главная из них: бесконечность периода стабильности. На деле финансовые ресурсы, затраченные государствами на поддержание платежеспособности компаний, подходят к концу. Не только в России, но во всем мире приближается новая волна кризисного падения. Она наверняка окажется сильнее первой. Отложенная эпидемия банкротств вероятно вскоре начнется.

Правительству удалось за последние месяцы удержать под контролем ситуацию с текущими платежами крупнейших компаний. Однако никаких серьезных шагов по поддержанию и увеличению потребительского спроса сделано не было. Многие заводы получили возможность работать, но не на сбыт, а на склад. Сектор строительной индустрии по темпу ухудшения ситуации остался в числе лидеров. Продавцы жилья идут уже на 50% скидки от заявляемой цены, но ситуация на строительном рынке по-прежнему очень плохая. Оснований для ее улучшения нет. В старом, докризисном виде рынок недвижимости в России больше существовать не сможет. Но никаких шагов к его перестроению со стороны государства не видно. Люди по-прежнему не могут приобрести жилье, а строители реализовать его. При том огромные средства за первые полтора года борьбы с кризисом ушли в неизвестность.

Правительство всеми силами вливает в ипотечные банки новые деньги. Но ситуация на рынке ипотеки остается сложной. Агентство по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов (АРИЖК) бросило все средства головной структуры, государственного Агентства по ипотечному жилищному кредитованию (АИЖК), на уплату процентов за проблемных заемщиков. Неужели нет других средств, чтобы простимулировать внутренний спрос на недвижимость, кроме как надувания банков государственными деньгами?

В основе проводимой в России (почти во всем мире) неолиберальной экономической политики лежит порочный принцип. Считается, будто рабочая сила берется на рынке труда, капиталы дает кредитный рынок, а сбыт товаров осуществляется на товарном рынке. В реальности рабочая сила не рождается на рынке труда, как хлеб не образуется в хлебных магазинах. Чтобы товары находили сбыт необходимы потребители, которые получают средства от трудовой и коммерческой деятельности. Только на эти средства они могут приобретать нужные им предметы.

Порочность неолиберальной экономической политики состоит в том, что не делается ничего, чтобы поддерживать потребителей или содействовать повышению качества специалистов на рынке труда. Все это якобы должен осуществлять рынок. На деле отсутствие в экономике и обществе регулирующей и организующей роли государства ведет в условиях современного кризиса к схлопыванию отраслей и крушению семейных бюджетов. Власти пытаются поддерживать финансовую сферу, на что брошены уже огромные суммы, а фундамент экономики разрушается. Вся стабилизация в мировом хозяйстве является верхушечной, но цена, заплаченная за эту сомнительную стабильность колоссальна. Не менее 2 триллионов долларов израсходовано на то, чтобы ничего не меняя в реальном секторе и положении населения, как работников и потребителей, создать видимость нормализации положения крупнейших компаний.

Чтобы поднять спрос на недвижимость, необходимо изменить сам принцип функционирования жилищного рынка и характер государственной политики в данном вопросе. Жилье, как и здравоохранение не могут быть чисто рыночными. Государство должно обеспечивать людям бесплатно наилучшие условия лечения, вернувшись к нерыночной, бесплатной и бесполисной медицине. В жилищной сфере нужна большая национальная программа по закупке жилья и его предоставлению людям на доступных условиях (по минимальной цене или бесплатно) как в аренду, так и в собственность. При этом государство обязано установить твердые закупочные цены и снять с подрядчиков колоссальную нагрузку, связанную с покупкой земли и оплатой проведения коммуникаций. Земля в городах не может быть частной собственностью, ей должны распоряжаться муниципалитеты и центральные органы власти.

Все это регулируемый рынок. Описанные меры облегчат положение работников, снимут с них часть нагрузки, что положительно отразится на потребительской активности. За последние тридцать лет забылась простая истина, что накопление потребителей для экономики есть зло. Но если люди вынуждены взваливать на себя огромные займы, то это двойное зло для всей хозяйственной системы.

Преобразования в жилищной сфере помогут строительным предприятиям выйти из тупика. Все, что было сделано до последнего времени, не сняло ни одной проблемы. Они накапливаются с ужасающей скоростью. Обещания либеральных экономистов, что кризис сам по себе закончится и все будет по-прежнему, не многого стоят. Ни один из крупных кризисов в истории капитализма не оставался без больших перемен. Каждый раз они диктовались новыми экономическими условиями. По-старому ни экономика, ни строительная отрасль работать не будут.

Есть ли альтернатива «американской модели» ипотечного кредитования, которая, по мнению многих, себя не оправдала, и, более того, стала «спусковым крючком» мирового финансового кризиса?

Вполне справедливым явилось бы предоставление жилья в кредит людям со стороны государства под низкий или нулевой процент с небольшим установленным размером ежегодного платежа. Это компенсировало бы отчасти расходы бюджета на широкую закупку жилья для населения (общенациональная программа) и притом не стало бы тяжелой обузой для должников.

Себестоимость строительства, согласно официальным данным, снижается. Однако снижается только за счет падения цен на стройматериалы. Как видно, российские застройщики не слишком заботятся о снижении издержек внутренними резервами. Однако как многие считают, основную нагрузку в себестоимости играют две вещи — цена земли (местные власти), коммуникации (местные власти и естественные монополии). Как можно было бы повлиять правительству на эти два ключевых фактора, сформировавших зашкаливающие цены на «бетонометры»?

Боюсь, что без радикального переустройства всей государственной системы никакие меры не могут быть реализованы, включая названные мною выше. Но точно так же и преодоление кризиса не является чем-то, что можно осуществить, просто приняв некий пакет мер. Требуются даже не новые механизмы, а совершенно новые условия для функционирования механизмов. Земля, подведение электричества и прокладывание водопровода не должны вообще быть проблемой. Пока они искусственно таковыми остаются, не может быть хороших рецептов по оздоровлению ситуации в жилищном секторе. Люди останутся без жилья, а строительные компании будут метаться между растущими долгами и падающими продажами.

Разумеется, чиновники ожидают чуда: скачка мировых цен на нефть и иное сырье. Но на планете нет потребителей, способных покупать товары прежней себестоимости. Чуда не случится ни в 2009 году, ни в 2010 году, ни позже. Когда начнется подъем, он произойдет в результате технологического обновления индустрии, при удешевлении энергии (объективно необходимой, поскольку труд больше не может дешеветь) и широких мер регулирования. Страны будут вынуждены сами создавать рынки сбыта для своих производств. Россия не имела и не имеет выбора: можно либо стоять на месте (расходую последние валютные резервы) либо перестраиваться и переходить к обновлению и экономическому росту.

В течение последних месяцев различные чиновники высказывали мнение, что дальнейший экономический спад впереди. Подобные оценки контрастировали с острожными позитивными прогнозами других государственных лиц. Неожиданностью для многих стало заявление «вчерашнего оптимиста» министра финансов Алексей Кудрина. «Мы ожидаем вторую волну проблем, в том числе в банковской системе, в связи с невозвратом кредитов предприятиями», — сказал он. Какой макроэкономической динамики стоит ожидать до конца года?

Чиновники, наконец, начали приближаться к реальной картине. Действительно, открывают они для себя, кризис далеко еще не завершен. Впереди новая волна падения, она может несколько отложиться, может грянуть внезапно — еще весной. Но она будет. До конца года дно кризиса достичь не удастся. Спад только еще разворачивается. Развиваться ему, как и ранее предстоит нелинейно и неравномерно по отраслям. Нас ждет полоса глубокого падения производства и продаж, вслед за которой начнется новая стабилизация. Вероятно, она не станет столь продолжительной, как текущая. Реагировать на продолжение падения власти (не только российские) будут по-старому. Крупнейшим компаниям предоставят новые кредиты, очевидно еще большие, чем прежде. Однако базисный спрос вряд ли получит поддержку. В случае падения цен на нефть страну, вероятно, ждет новая девальвация рубля. Она еще более ухудшит ситуацию с платежеспособным спросом. Более драматичным станет положение с долгами среднего и малого бизнеса, а также населения. Вполне возможно, начнется полоса массовых банкротств компаний.

Странно, что Кудрин выступает негативным оракулом. Весь минувший год он демонстрировал в самой неподходящей обстановке уверенность в настоящем и будущем. Теперь ведет себя иначе. Скорее всего, его текущая объективность в суждениях обусловлена некими скрытыми процессами в верхах. Вполне возможно на новом этапе спада Кудриным могут пожертвовать, свалив на него вину за все неудачи антикризисной политики. Это, конечно, будет несправедливо.

Всего, что угрожает отечественной экономике можно избежать. Чтобы хозяйственная ситуация в России к концу года предстала не полной драматизма, а внушающей оптимизм с кризисом необходимо вести борьбу. Но в этой борьбе необходимо исходить не из текущих проявлений кризиса, а из его фундаментальных причин.

Российское государство в скором времени может прибегнуть к внешним заимствованиям для борьбы с кризисом. С чем это может быть связано?

Экономический кризис не завершится к 2010 году. В 2009–2010 годах промышленное производство продолжит уменьшаться. Государственные расходы вырастут, а поступления уменьшатся. Правительство сознает, что стабилизационного фонда не хватит надолго. Отсюда и стремление к внешним заимствованиям. Но и этот источник ничего не именит. Решающим для борьбы с кризисом является не вопрос, где еще взять денег. Необходима новая экономическая политика, а пока деньги расходуются только на поддержание старой хозяйственной модели, их никогда не будет хватать.

Правительство России оказывает финансовую помощь странам СНГ. Каков эффект от расходования этих денег?

Средства тратятся без реальной пользы для российской экономики и экономик стран СНГ. Они попросту расходуются на помощь отдельным компаниям, но не на изменение всей экономической ситуации. Об этом отлично осведомлены в Кремле. Деньги, что Россия предоставляет соседним государствам, направлены на повышение ее влияния. Принесут ли они пользу в дальнейшем? Сомнительно. Ясно, что вернуть их в ближайшие годы никто не сможет. Однако отечественное правительство также не увеличит своих валютных резервов.

ЦБ регулярно повышал ставку рефинансирования в этом и прошлом году (летом 2007 года она составляла 10%). Сейчас она впервые снижена с 13% до 12,5%. Это означает, что до реального сектора средства должны доходить не по ставке в 16%, а по 15,5%. Каково значение принятой меры?

Снижение ставки рефинансирования никакого существенного влияния на экономику не окажет. Значения оно не имеет. Снижение можно смело назвать смехотворным. Кредит оставлен по-прежнему дорогим, а ставка сохранена как нерабочий инструмент монетарного регулирования. За счет чего должны компании покрывать такой высокий процент? Откуда возьмется в настоящих условиях необходимая прибыль? Чтобы кредит реально стал доступен, ставку требовалось бы снизить минимум на 8–10%.

Не стоит ожидать, что само по себе снижение ставки рефинансирования, да еще столь незначительное, станет фактором ускорения инфляции. Гораздо сильнее на инфляцию окажет влияние общая эмиссионная политика государства, направленная на накачку деньгами корпораций. Политика эта порочна. Кроме вреда экономике при полном расходовании денежных ресурсов она ни к чему не приведет.

Будет ли, по Вашему мнению, Центробанк и в дальнейшем снижать ставку?

ЦБ достаточно явно продемонстрировал в течение первых полутора лет кризиса свое нежелание кредитовать всех. Финансовая помощь предоставляется лишь отдельным крупным компаниям. Нынешнее декоративное снижение ставки рефинансирования лишь подтверждает верность правительства избранному курсу «борьбы с кризисом». Дальнейшее снижение ставки в текущем году возможно, но по-прежнему незначительное. Дорогой государственный кредит будет сохраняться.

Если бы ставка рефинансирования в России являлась инструментом, властям давно уже пришлось бы ее снижать. Текущая ставка недосягаемо высока даже для периода хозяйственного подъема. В условиях кризиса покрыть такой процент дело немыслимое. Процент ростовщический, удушающий. Однако высокий размер ставки не играет в России антиинфляционной роли, сколько бы ему ее ни старались приписать. Рост цен в стране обеспечивается рублевой эмиссией, а инфляционно опасная накачка компаний деньгами происходит и без снижения ставки рефинансирования.

ЦБ стремится не допустить кредитования бизнеса на общих началах. Займы предоставляются государством выборочно, на условиях отличных от декларируемых (ставка рефинансирования). Никаких преимуществ национальному хозяйству это не дает, а является особенностью отечественной хозяйственно-политической системы. Так выгодней сырьевым монополиям. Но одновременно так хуже всем, кто ориентируется на производство с внутренним сбытом.

К чему может привести резкое снижение ставки рефинансирования, если такое произойдет?

Кредиты станут более доступными для бизнеса, что облегчит его положение в текущий момент. Однако экономическая ситуация не изменится. Для ее улучшения требуются принципиально иные меры. Прежде всего, нужно поднять потребительский спрос и защитить национальный рынок от внешних конкурентов российских предприятий.

Минфин России предложил создать госкорпорацию, деятельность которой была бы направлена на развитие национальной платежной системы. Предлагается создать Национальную систему платежных карт (НСПК). Как Вы оцениваете эту инициативу? Чем она вызвана?

Желание властей создать единую национальную систему платежных карт объясняют возрастающие проблемы банков. Нет никаких гарантий, что риски сбоев не превратятся в скором времени в масштабные сбои в работе кредитных институтов. Межбанковское недоверие возрастает, и важным способом защитить клиентов от неожиданных проблем с платежными картами может стать общенациональная платежная система. Однако без серьезного государственного контроля над частными банками, с включением их в общую платежную систему, создание госкорпорации и появление новых карт останется полумерой. Риски никуда не исчезнут, а проблемы банков вновь возьмет на себя казна.

О пенсионной реформе в России все чаще говорят как о забуксовавшей или потерпевшей крах. Пойдет ли правительство на изменение существующей пенсионной системы? Будет ли отменена накопительная часть? Что происходит с теми средствами, которыми сейчас управляют ВЭБ и НПФ?

Средства, отложенные для накопительных частей пенсий, очевидно, израсходованы. Их перевели на счета банков год назад, чтобы помочь им покрыть нехватку платежных средств. Вызывал ее якобы не кризис, а, как тогда говорили чиновники, некоторые трудности в развитии. Положение банков вновь ухудшилось. Они не в состоянии возвращать деньги государству, а наоборот заинтересованы в новых вливаниях.

Так или иначе, сейчас или позже система солидарности поколений (с выплатой пенсий из текущих взносов будущих пенсионеров) официально вернется. Выбора у властей нет. Можно предположить, что пенсии уже в этом году станут выплачиваться по-старому.

Идея создания «плохого» ПИФа для скупки дефолтных активов то возникает, то пропадает. Вполне возможно, с появлением новых экономических проблем она вернется опять. Как будет развиваться ситуация с дефолтными облигациями в ближайшие годы? Способен ли «плохой» ПИФ положительно повлиять на положение в экономике?

Без изменения хозяйственной ситуации Россию в 2009–2010 годах ожидает много дефолтов. Изменить ситуацию одними мерами монетарного порядка невозможно. Создание «плохого» ПИФа поможет убрать дефолтные облигации с рынка, но станет одновременно способом утилизации государственных денег. Принципиально в экономике от этого ничего не изменится. Проблемных активов со временем станет только больше.

Общая хозяйственная ситуация, влияющая на ценные бумаги, является для мира относительно новой. Наилучшим решением по борьбе с дефолтами в России могут стать меры по повышению спроса на внутреннем рынке. Только это способно сейчас оживить экономику и предотвратить эпидемию банкротств.

Если говорить о положении компаний в целом, то необходимо обратить внимание на ситуацию с просроченной задолженностью. С каждым месяцем она делается для банков все более угрожающей и все более проблемной для компаний. Кредитные институты ужесточают требования к должникам, чем провоцируют новые ухудшения. Не исключено, что по итогам весны доля просроченной задолженности физических и юридических лиц превысит 30%. Сейчас она по неофициальным оценкам колеблется от 15 до 20%. Платежи по долгам делаются компаниями ценой колоссальных усилий. Еще немного и положение станет катастрофическим. Летом можно ожидать ускорения роста доли просроченных долгов в портфелях банков. Состояние кредитных институтов и компаний-должников ухудшится обоюдно.

Повальное банкротство малых и средних банков — приближающаяся перспектива. Чтобы избежать широких катастрофических последствий, власти стараются облегчить крупным банком поглощение малых. Но несмотря на гарантированное укрепление позиций больших банков, оно все больше зависят от государственных вливаний. Выдавать кредиты они будут чем дальше, тем более осторожно. Промышленным и торговым компаниям это не обещает ничего хорошего.

Промышленное производство в РФ по данным Росстата за квартал сократилось к первому кварталу 2008 года на 14,3%. При этом в первые месяцы этого года отмечались как отрицательные, так и положительные колебания. Каков Ваш прогноз на будущее?

Сезонные колебания не могут скрыть негативной в целом ситуации для промышленности. Спрос ограничен и продолжит снижаться. В следующем квартале возможны два варианта развития ситуации: быстрый и медленный спад. Если период стабильности мировых цен на нефть и иное сырье продолжится в результате наращивания денежных вливаний в компании, то спад производства в России будет протекать медленно. Возможно временное улучшение положения компаний ряда отраслей. Если цены на сырье под давлением продолжающего сокращаться глобального спроса пойдут вниз, то российскую экономику ожидает быстрый спад производства.

Падение промышленного производства в России выражает снижение общемирового потребления. На 2009 год ценовая логика будет следующей: товары народного потребления продолжат дорожать, а сырье, энергоресурсы и промышленное оборудование — дешеветь. Основным фактором, обуславливающим этот процесс, останется снижение платежеспособного спроса населения. Дорожать будут все удерживающие сбыт товары, особенно продовольствие. Но при этом объем торговли как в России, так и в мире будет уменьшаться.

Беседовал Андрей Гадалин

Realtypress.ru

02.05.09

Круглый стол: «Реалии экономического кризиса»

Курилович Андрей, редактор рубрики «Бизнес, экономика» ИА Комментарии.ру: В конце 2008 — начале 2009 годов рубль значительно девальвировал, максимум стоимости доллара по отношению к рублю был достигнут 19 февраля 2009 года, когда за доллар давали 36,43 руб. После этого рубль стал укрепятся и в последнее время он держится в границах 31–32 руб за доллар. Каков Ваш прогноз, будет ли в 2009 году вторая волна девальвации? Насколько вероятно пробитие верхней границы бивалютной корзины? По Вашему мнению, какой курс национальной валюты будет способствовать более быстрому восстановлению экономики (Нужен ли России сильный рубль в нынешних условиях)? Если цена на нефть будет держаться на сегодняшних уровнях и выше, продолжится ли укрепление рубля? Как Вы считаете, будет ли Банк России при таких условиях играть против рубля?

Между политикой девальвации рубля и мировыми ценами на нефть существует прямая связь. Падение цен на углеводороды подталкивает российские власти к ослаблению национальной валюты. Сейчас цены на нефть вновь поднялись. Однако тенденция не является устойчивой, ее создают спекуляции. Дальнейшее падение производства на планете приведет к новому обвалу цен на нефть. Вопрос только в сроках окончания периода относительной стабилизации. Вполне возможно нефть уже осенью устремится к показателю в 35 долларов за баррель, а рубль опять будет девальвирован.

Меры по ослаблению национальной валюты, в какой бы стране они ни проводились, ускоряют развитие кризиса. Высокие темпы падения производства в России первой половины 2009 года в немалой мере обеспечены «спасительной девальвацией». Новое ухудшение материального положения потребителей еще более подорвет позиции российских предприятий. Выигрыши сырьевых экспортеров от второй девальвации будут, видимо, незначительными.

Морозов Иван Александрович, заместитель директора по экономике и финансам ООО «Энерготранс»: Дефолт на рынке американской ипотеки, падение цен на нефть с виртуальной лестницы фьючерсных ступенек, неоправданная и некорректная кредитная политика американских банков... и еще много незамысловатых причин кризиса «разжеваны» в СМИ. Это не самое начало, точнее не первопричина, а следствие. Следствие чего? Целенаправленных и отлично спланированных действий ФРС. «Плоды» нынешнего кризиса уже давно пожимают лица, из-за кулис представляющие вершину айсберга однополярной системы экономического мироздания, царства доллара и нефтегазовых интересов. Нет ничего удивительного в глобальном переделе банковской собственности, проявившейся в жестких и наглых рейдерских атаках (лиц, представляющих интересы ФРС) на крупнейшие американские банки на гребне первой волны кризиса. Концентрация власти ФРС настолько велика, что возникает вопрос — насколько реальна на настоящий момент сила «волшебной палочки» ФРС в случае возникновения для нее необходимости скорейшего приостановления или, наоборот, пролонгации мирового финансового кризиса?

ФРС только кажется всесильной. Она, конечно, располагает гигантскими ресурсами. Но применять их она может лишь в рамках монетаристских правил, а это означает: против кризиса ФРС бессильна. В ближайшие годы мы увидим как эмиссия доллара, и раздача банкам дешевых денег усилит кризис (пока плоды еще не очевидны, инфляции только предстоит взять большой темп). В основе кризиса лежит внезапно открывшаяся слабость потребителей, прежде всего американских, и любое новое ухудшение их положения, прямое или косвенное, ускоряет схлопывание экономики.

Курилович Андрей, редактор рубрики «Бизнес, экономика» ИА Комментарии.ру: С момента начала активной фазы мирового кризиса часто поднимался вопрос о том, что кризис может изменить картину мира и саму систему экономики. Некоторые даже говорили о том, что это проверка для свободной рыночной экономики, капитализма как такового. И часть аналитиков считала, да и наверное считает, что экономическая система в том виде, в котором она существует сейчас, должна умереть. Как Вы считаете, возможен ли выход из кризиса в той модели экономики, которая сейчас сложилась в мире? Если эта модель будет преобразована, то какой она может быть? Это будет что-то совсем новое или просто добавление некоторых изменений? Смогут ли США в дальнейшем столь же успешно развиваться как и до кризиса в рамках существующей системы? Кому выгодно оставить прежнюю модель, а кто выступает активным сторонником изменений? В рамках какой экономической парадигмы Россия могла бы успешно развиваться?

После полосы из ряда кризисов 1970-х годов в мире сложилась новая модель капитализма — господство неолиберализма. Сейчас эта хозяйственная модель повсеместно демонстрирует неэффективность. Ее пытаются спасти в рамках ее собственных, монетаристских, рецептов. Ничего из этого не выйдет, хотя за сохранение старой организации экономики и выступают крупнейшие финансовые корпорации. Ни одна из них не видит пока потребности для изменения глобальной хозяйственной системы. Напротив, в прессе мы находим море радостных материалов по поводу падения цен на рабочую силу. Никто толком даже не задумывается, что такая ситуация лишь способствует дальнейшему спаду.

Бороться с кризисом сегодня означает ломать такие принципиальные черты неолиберализма, как ставка на дешевый труд, а не обновление технологий в производстве, повсеместное распространение рыночных отношений (включая образование, медицину, культуру), и отсутствие политики развития низового спроса. То есть требуется отказаться от перекладывания издержек кризиса на население и системно возложить их на компании, обеспечив за счет этого развитие внутреннего рынка — то есть экономический рост. Дополнительно: вложения в науку, чтобы поднять технический уровень производства и уже за счет этого обеспечить рост рентабельности, а также защита рынка от посторонних игроков — протекционизм. Не удивительно, что подобный план не имеет сторонников в деловом мире.

«Новый курс» Рузвельта явился вынужденной мерой, в том числе для самого президента США. Необходимость перемен откроется постепенно — по мере углубления кризиса и появления его социально-политических последствий. Путь выхода из кризиса не будет внезапно открыт, он известен, к нему страны и корпорации просто окажутся принуждены. У реально необходимых изменений нет сильного лобби, хотя в России в них заинтересованы предприятия, ориентирующиеся на внутренний сбыт. Одна миссия кризиса в том и состоит, чтобы сменить модель экономики. Пока она остается прежней, кризис будет углубляться.

Филипповский Максим Леонидович, адвокат, соискатель ученой степени к.э.н: Рассматривая кризис, можно выделить следующие его аспекты: политический, экономический и социальный. Для первого характерна проблема перегруженности бюрократической системы и неспособности государства эффективно влиять на преодоление кризиса при постоянной декларации выработки мер по борьбе с ним (верхи не могут). Экономическая система России находится на крайне низком уровне развития производительных сил, что искусственно поддерживается политикой международного сотрудничества и зависимостью от международной торговли, а также внутренним дисбалансом распределения капитала среди подавляющей части населения. При этом социальная сфера не имеет отчетливого представления о развитии процессов кризиса при всем нежелании сохранять существующее положение. Какие наиболее эффективные инструменты могут быть использованы для преодоления подобных кризисных явлений?

Верхи действительно больше не могут управлять по-прежнему. Однако низы хотят жить по-старому. Они в основной массе желают только сохранения прежних, терпимых (уже привычных) условий существования. И в этом заключено мощнейшее противоречие кризиса. Верхи не могут и не смогут обеспечить российским низам того ничтожного минимума, что те хотели бы иметь без смены экономической политики. Менять ее пока никто не намерен, иллюзии скорого окончания спада все еще царят. Через два года кризиса температура общественного настроя поднимется, если не до красного уровня, то до достаточно грозного. Выяснится, что общественное развитие давно «разработало» нехитрые механизмы решительного регулирования снизу, которые кризис только запустил.

Курилович Андрей, редактор рубрики «Бизнес, экономика» ИА Комментарии.ру: Некоторое время назад среди экономистов, в том числе чиновников, развернулась дискуссия о том, будет ли вторая волна кризиса или нет. Даже чиновники экономического блока так и не пришли к единому мнению. Так, А. Кудрин высказывал мнение о том, что вторая волна вполне возможна, а А. Дворкович говорил о том, что российской экономике она не грозит. Как Вы считаете, будет ли вторая волна кризиса? Если да, то когда она может произойти? Что говорит «за» и «против» того, что она будет? По какой причине специалисты экономических блоков правительства и администрации президента высказывают столь разные точки зрения?

В процессе развития кризиса российская экономика пройдет еще немало волн. Впереди очередная фаза быстрого развития спада и окончания периода стабилизации; проблемы накапливаются, и кризис перейдет в фазу нового качества. Этого нельзя избежать, по крайней мере, раздачей денег крупному бизнесу. «Против» новой быстрой фазы развития кризиса говорят чиновники-оптимисты и иллюзии людей. «За» высказываются факты: ослабление российских потребителей и сокращение мирового спроса, находящие выражение в падении промышленного производства. Растет безработица, банки накапливают «плохие долги» и теряют прибыль. О рентабельности заводов, сокращающих персонал и выпуск продукции можно, не говорить.

Будущее экономики России связано с политической надстройкой. Сейчас она адекватна экспортно-сырьевой экономике при наличии сильных национальных корпораций. Политика государства такова, что защищает интересы именно такого хозяйственного курса. Однако прежняя экономика уже заведена кризисом в тупик. Потребуются крупные перемены. После кризиса в стране получат развитие новые отрасли, а старые потеряют свое доминантное положение. Подробней о том, как перестроится экономика еще рано говорить. Принципиально она сменит ориентацию с внешнего рынка на внутренний. Можно ожидать глубокой интеграции с соседними странами: образование нового большого рынка с единой правовой основой. Промышленный рост в России после кризиса видимо окажется более быстрым, чем в 2001–2008 годы.

Не уверен, что без структурной перестройки экономики России, без мер по оживлению спроса и его поддержанию может начаться оживление всей экономики. Рост крупных экономик (в том числе и российской) может возобновится автономно от остального мира, но для этого требуется иная политика. Рост за счет чего? Необходим рынок, которому меры государства придадут сил. Времени для восстановления роста требуется немного — несколько месяцев. Однако проблема не в сроках, а в том кому выгодна либо невыгодна та или иная хозяйственная политика. Полагаю, что только когда ситуация в экономике станет безвыходной, начнутся большие перемены и с кризисом наконец будет покончено.

Выжидательный курс «борьбы» с кризисом продиктован интересами российских сырьевых монополий. Он для них, как кажется, оправдывается: цены не нефть поднялись. Но для перехода макроэкономической стабилизации в рост условий нет: низовой спрос продолжает снижаться, пускай и медленней, чем до стабилизации. Эта тенденция получит развитие. Сырье еще будет дешеветь, падение цен лишь отложено. Антикризисный курс России придется выбирать другой. Произойдет это, видимо, через политические изменения.

Денис Емельянов, редактор рубрики «Финансы, фондовый рынок», ИА «Комментарии.ру»: Можно ли по техническим сигналам финансовых рынков судить о начале восстановления реального сектора экономики? Что в данном случае является опережающим индикатором: сначала становится ясно, что экономика восстанавливается, и только потом появляются сигналы к восстановлению фондового и, возможно, других рынков, или наоборот?

Мировая экономическая история знает примеры, когда фондовые рынки росли, а производство падало. Бывают и обратные случаи: в начале 1960-х годов в ряде стран промышленный рост сочетался со стагнацией или падением биржевых показателей.

Сегодня оживление фондовых рынков происходит на фоне углубляющегося индустриального спада. Биржевой рост связан с позитивными ожиданиями, возникшими в результате вливания в корпорации крупных государственных средств. Картина вполне типичная для искусственно созданной стабилизации. Пир во время чумы многим начинает казаться окончанием эпидемии.

Стабилизация конечна: биржевые показатели еще упадут, поскольку в реальном секторе улучшений нет. Когда начнется посткризисный подъем, темпы роста производства будут превышать рост на фондовых рынках, поскольку реальный сектор окажется более привлекательным для капиталов. Биржевой бум, как это было в 2006–2007 годах, часто является предвестником большого падения.

Денис Емельянов, редактор рубрики «Финансы, фондовый рынок», ИА «Комментарии.ру»: Как в типичном случае ведут себя индексы в период кризиса? В чем разница в динамике по эшелонам, секторам? В чем особенности поведения разных рынков в период кризиса? Каковы технические признаки окончания кризиса на фондовом рынке и зарождения нового, устойчивого восходящего тренда (т.е. по каким признакам можно определить, что «дно» пройдено)?

В процессе кризиса возможны взлеты биржевых индексов, за которыми неминуемо следуют падения. Для начала повышательной волны государству достаточно поднять платежеспособность ведущих компаний. На фондовом рынке начинается рост, в то время как производство и продажи продолжают падать. То есть кризис развивается, но подкачанный фондовый рынок может этого продолжительное время не ощущать. Резкий биржевой спад в начале кризиса, как правило, отражает запоздалую реакцию на уже давно накопленные проблемы в реальном секторе.

По фондовому рынку легче можно уловить начало кризиса, чем его окончание. Так первые биржевые падения в январе-феврале 2008 года были сигналом начала кризиса. Когда кризис завершен, биржа долгое время может сохранять низкий темп роста показателей. Виной тому и сжигание кризисом капиталов, и высокая рентабельность производства, особенно в новых отраслях.

Прохождение дна в настоящем кризисе будет обозначено устойчивым ростом потребительского спроса в экономике. Но до этого еще очень далеко.

Колосков Александр Игоревич, независимый эксперт: Видите ли Вы окончание кризиса в России? И если да, то с какой политикой российского правительства он будет связан?

Сейчас антикризисная политика властей сводится к одному слову «ждать». На мировом рынке сохраняется и будет продолжена тенденция к сокращению спроса. За ней кроется падение доходов потребителей в США и ЕС. Внутренний рынок России сокращается еще быстрее, тренд усилила девальвация рубля якобы спасшая экономику от кризиса. Таковы перспективы на 2009–2010 годы. Чтобы переломит тенденцию требуется начать развивать внутренний рынок: поднимать доходы населения, создавать крупные государственные проекты. Развивая внутренний спрос, требуется защищать предприятия на него ориентированные. В этом случае можно остановить спад и начать создавать другие условия для устойчивого роста.

Михаил Дружный, Директор, главный режиссер студии специальных фильмов и анимации «Контакт»: В cентябре 2007 года — задолго до начала активной фазы кризиса ко мне неожиданно начала поступать от друзей из США прогнозная информация о сценариях развития будущего кризиса в мире и в России. В отличие от общих выводов , которые на тот момент предполагала модель, озвученная Хазиным, прогноз касался так же и сроков, динамики, приблизительных цифр падения биржевых индексов. На вопрос об источнике информации, естественно, последовал невразумительный ответ, типа «астрологический прогоз». Прогнозные данные на сегодняшний день совпали с реальной ситуацией на 80 процентов за исключением временных интервалов наступления тех или иных событий (здесь точное совпадение 50 процентов). Наличие двух волн кризиса предполагалось. Горизонт событий в прогнозе — 2012 год . В этот год якобы весьма вероятен крупномасштабный региональный военный конфликт c применением ядерного оружия. Предполагаемый район Пакистан (точно не утверждалось). Прогноз был учтен исключительно в плане личных финансов, так как в ТАКОЙ масштаб событий поверить до конца было трудно... ВОПРОС: Каким образом можно объяснить наличие У КОГО-ЛИБО достаточно ТОЧНЫХ сценариев предстоящего кризиса на момент сентября 2007 года , (исключая «теорию заговора» и мистические откровения)?

Уже в 2006 году кризис был предсказуем довольно точно, но по срокам и цифрам могли быть отклонения. Другое дело, что в него все равно мало кто верил. Все, кто имел сведения об уровне рентабельности американских банков и состоянии доходов рядовых американцев, могли догадаться, к чему это приведет. Проблема состояла в критичности мышления и общеэкономических знаниях. Но даже те, кто не имел картины о внутренней ситуации в американской экономике, могли предполагать скорый кризис по биржевому буму. Волны кризиса вопрос спорный. Их явно было уже больше двух.

Первая волна кризиса — биржевые падения зимы-весны 2008 года, рост проблем в банковском секторе. Затем до мая-июня стабилизация и рост крайне глупых надежд в России. Летом и осенью 2008 года идет биржевой спад одновременно с промышленным падением — уже это вторая волна. 2009 год приносит финансовую стабилизацию при падающем реальном секторе. Это новая фаза. Впереди, видимо, третья волна, а за ней может наступить очередная стабилизация. Так кризис и углубляется. Ничего пророческого в «двух волнах» нет, их еще может быть много.

ИА Комментарии.ру

28.06.09

Кризис во время затишья. Что нас ожидает затем?

В июле Министр экономики РФ Эльвира Набиуллина сообщила, что предварительным оценкам ее ведомства ВВП страны в первой половине 2009 года сократился на 10,1%. Имел место 0,8% прирост промышленного производства, если очистить картину от «сезонных факторов», утверждает она. Как вы смотрите на такие данные? Ситуация в экономике изменилась?

Оценки Министерства экономического развития никак нельзя назвать объективными. Но и хорошей миной при плохой игре они не являются. Скорее, мина выходит неубедительная. Темпы падения производства колеблются от месяца к месяцу. Однако кризис как углублялся, так и углубляется.

Известно, что Набиуллина считает, что имеются основания «с некоторой осторожностью» говорить о замедлении темпов спада в экономике. Минэкономразвития полагает: российская экономика может переломить кризисные тенденции благодаря мерам правительства и переходу мирового кризиса на спад. Исходя из таких ожиданий, сокращение российского ВВП прогнозируется на уровне от 8 до 8,5%. Все подобные прогнозы сопровождаются еще ободряющими фразами о надвигающемся окончании кризиса. Мотивы властей понятны, они в очередной раз пытаются успокоить кризис, раз не выходит его побороть удобными для сырьевых монополий средствами.

Первая половина 2009 года характеризовалась финансовой стабилизацией. Государственная помощь крупнейшим компаниям способствовала взлету биржевых и нефтяных спекуляций. Это и выдается чиновниками за признаки скорого завершения кризиса. Снижающиеся потребительский спрос и промышленное производство просто игнорируются, хотя именно это — важнейшие показатели. И говорят они о предстоящем продолжении спада. И, конечно, смешно получается, что при более чем 10% официальном падении ВВП власти пытаются приписать экономике некий «очищенный» и символический промышленный рост.

Необычайно острой темой остается состояние бюджета страны на 2010 год. Помощник президента Аркадий Дворкович предполагает дефицит бюджета более чем в 5–6% ВВП. По оценкам министерства финансов дефицит будет на уровне 6,5–7,5% ВВП. Как Вы оцениваете ситуацию здесь?

В 2009 году бюджетный дефицит по оценкам чиновников окажется приблизительно на уровне 8%. Если принять во внимание предстоящее завершение периода финансовой стабилизации, то размер дефицита наверняка будет большим. Возможно, он составит 12–13% ВВП. Резервный фонд уменьшается, хотя правительству и удается сдерживать этот процесс. Правящие верхи надеются «привлекать средства международных финансовых организаций, привлекать синдицированные кредиты или выпускать евробонды». Сомнительно, что это даст крупные средства. Скорее всего, власти будут все больше полагаться на печатный станок. Возможны, правда, и крупные спекуляции государственными бумагами, выпуск которых не трудно наладить. Но все это не приблизит национальное хозяйство к победе над спадом.

Для поддержания финансового капитала вероятна такая схема: власти дешево кредитуют коммерческие институты, а затем занимают у них деньги под больший процент. На рынке появляется много бумаг. Будет забавно, если даже в такой схеме аналитики отыщут признаки скорого завершения кризиса.

Рост бюджетного дефицита надолго останется устойчивой тенденцией. Власти будут в течение 2009 года пересматривать свои прогнозы, пока они не сравняются по итогам с более суровыми реальными показателями. В 2010 году логично ожидать аналогичной ситуации, при условии, что сокращение ВВП станет более значительным. В 2008–2009 годах чиновники показали, что цены на нефть они прогнозировать не умеют и вообще мало понимают в том, что происходит в мировом хозяйстве. Государственные аналитики считают: нефть в 2009–2012 годы будет стоить 55 долларов за баррель. Из этого рассчитывается и дефицит бюджета. По прогнозам ИГСО «черное золото» до конца года может подешеветь до 30 долларов. Думаю, кризис разобьет все розовые планы властей даже и без этого. Назревает тяжелый банковский кризис. Буксует торговля. Ситуация в будущем окажется много сложнее, чем ожидает правительство РФ.

Как только новое большое падение цен на углеводороды произойдет, бюджет России вновь будет переоценен, дефицит возрастет. Мировая экономика в тяжелейшем кризисе. Нефть обязана дешеветь, этот процесс можно сдерживать при нынешнем антикризисном курсе на планете за счет раздачи денег банкам, но нельзя остановить. Падает индустриальное и бытовое потребление. Даже самые пессимистичные прогнозы властей окажутся безосновательным оптимизмом. Нынешние оценки чиновниками бюджетных перспектив через год будут выглядеть новым доказанным дилетантизмом.

Предполагается для покрытия бюджетного дефицита в 2010–2012 годы занять за границей 60 млрд. долларов. Что вы об этом думаете?

Министерство финансов подготовило проект бюджета на 2010–2012 годы. В нем заложены рост ВВП на 1% в 2010 году, относительно низкая инфляция (10%) и цена барреля нефти в 55 долларов. Уточненный размер ожидаемого дефицита бюджета 7,5% ВВП. Чиновники полагают, что при таком дефиците средства Резервного фонда могут быть израсходованы еще в 2010 году. Займы планируется осуществлять как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Запланирован выпуск еврооблигаций для ежегодного привлечения примерно 20 млрд. долларов. Такова общая картина замыслов и расчетов экономической бюрократии. Как можно к этому относиться? Деньги в таком и даже большем объеме государство на мировом рынке найдет. Однако, как отмечалось выше, это финансы правительства не спасет.

Перспективы отечественной экономики оцениваются чиновниками идеалистически, в духе установившейся успокоительной традиции. Можно смело ожидать роста бюджетного дефицита в России. Для этого имеются объективные условия: потребительский рынок сужается, производство еще долго будет падать, а финансовая сфера держится на государственных деньгах. Кошельки регионов пусты, от чего центр не сможет отмахнуться. Почему? Угрозу социального взрыва никто не отменял. Планы сохранения маленького дефицита бюджета выполнить власти не сумеют. Не окажется даже условного роста ВВП в 1%. Долги страны и дефицит ее бюджета вырастут в ближайшие годы и окажутся неконтролируемыми в условиях непрекращающегося спада. Займы, взятые под высокий процент, помогут финансовым игрокам, но не самой России.

Фактически русское правительство готовится дорого занимать деньги, эмитируемые США и ЕС и раздаваемые банкам под низкий процент. Тем самым оно рассчитывает не столько спасти бюджет, сколько поддержать стабилизацию в мировой экономике, до того момента как американские «гении» регулирования не погасят кризис. Таким образом, РФ вновь подставляет Западу свое дружеское плечо, чтобы взять на него новую нагрузку. Расплачиваться за такую политику будет вся страна.

Вы считаете, что при существующих методах «борьбы» со спадом надеяться не на что?

В 2010 году кризис перейдет в более тяжелую фазу. Дефицит бюджета возрастет — это нам практически гарантировано. Положение реального сектора будет ухудшаться, положение потребителей — тоже ухудшаться, но паразитизм останется. Никакой пользы национальному хозяйству он принести не может в принципе. Государственные прогнозы еще не раз будут переписаны в старом духе подтягивания цифр до текущей ситуации. Будет не так плохо, если, дефицит бюджета в 2010 году окажется менее 15% от ВВП, притом, что ВВП еще сильно упадет — это нужно помнить.

Некоторые государства уже говорят о том, что они раньше других справятся с кризисом. Многих удивило обещание властей Латвии, что страна выйдет из экономических неприятностей первой в Европе. Какие страны сейчас чувствуют себе относительно лучше?

ЕС пока сравнительно слабо затронут кризисом. Например, в Греции говорят: «Кризис к нам еще не пришел». Это, конечно, неверно: просто спад в ряде западноевропейских стран пока менее масштабен, чем в «новых экономиках». Явление это временное. На Западе явно лидируют США и Великобритания. Центробанк ЕС только недавно перешел к масштабной накачке деньгами банков, а в США этот процесс идет уже давно. Долговой кризис кредитные институты ЕС еще только начали ощущать, ему предстоит развиться. Не исключено, что «американские симптомы» кризиса в Европе способствуют завершению стабилизации.

Все текущие заявления правительств о скорой или уже одержанной победе над мировым кризисом, как похваляется Сингапур, не заслуживают доверия. Стабилизацию некоторых показателей и оживление в сфере биржевой торговли трактуют как большие успехи антикризисной политики.

«РИА Новости» недавно провели пресс-конференцию с участием Джозефа Стиглица, лауреата Нобелевской премии по экономике, председателя антикризисного бюро ООН. Насколько актуальные мысли озвучил на ней американский экономист?

Стиглиц считается неокейнсианцем, хотя не совсем понятно, что его принципиально отличает от неолибералов. Возможно, поэтому его оценки ничем особым не выделялись. В ходе виртуальной встречи с прессой он утверждал: рынок не справился и поэтому необходимы новые механизмы контроля и управления глобальной экономикой. Причем Стиглиц называет проводимую правительствами антикризисную политику правильной. Это указывает на то, насколько ограниченно современные неокейнсианцы понимают преобразования, необходимые для преодоления кризиса. В вопросе регулирования они не далеко отстоят от ортодоксальных монетаристов. Стиглиц не сторонник протекционизма и одобряет деятельность ВТО по этому вопросу. Регулирование рынков, необходимое по Стиглицу, требование весьма умеренное.

Стиглиц считает, что в 2010 году расходы правительств будут замещены ростом совокупного спроса. Опасения его состоят в том, что в 2011 году спрос снова может ослабнуть, а денег на дополнительное стимулирование экономики не будет.

Справедливы ли такие опасения?

Прогноз его об исчерпании валютных ресурсов верен, но он не откровение — это известно всем. При нынешней «правильно направленной» борьбе с кризисом резервы иссякнут, а проблемы в экономике останутся. Обещание повышения совокупного спроса в 2010 годы выглядит неубедительным. Оснований для подобных перемен не видно. По нашим прогнозам, на 2009–2010 годы придется основной промышленный спад в мире. Затем последует депрессия в несколько лет. Выход из кризиса потребует от государств перестроения экономической системы. Приоритет получит развитие внутреннего спроса, а не расчет на экспорт. Без революции в промышленных технологиях тоже не обойтись.

В анализе кризиса ИГСО это особое место. Кажется, оно выделяет вас среди прорицателей мирового спада?

Мы действительно не мыслим в рамках текущего состояния экономики. Выход из кризиса не лежит в границах привычного настоящего. Должны произойти качественные перемены в мире. Они касаются технологий, особенно энергетики. Углеводородное будущее представляется нам не реальным. Глобальному хозяйству для оживления потребуется много дешевой энергии. Мне видится, что в ближайшие годы должны произойти крупные прорывы в электроэнергетике. Иные перемены касаются производственных отношений, старые их формы требуется устранить. Политические преобразования на планете также должны оказаться радикальными.

Беда большинства экономистов, верно характеризующих нынешний кризис как тяжелый, в слабом понимании логики развития капитализма. Кризис можно остановить решительными институциональными мерами (неприемлемыми пока для монополий), но победа над ним требует революций во многих областях жизни. Наука, образование, трудовые отношения, политическое устройство стран, их политика и границы должны измениться.

Председатель Счетной палаты Сергей Степашин заявил, что нынешний глава Минфина Алексей Кудрин действует как бухгалтер и не должен определять экономическую политику государства. О каких процессах в обществе, по-вашему, свидетельствует такой выпад? Справедлива ли такая критика Кудрина?

Аналитики сходятся, что резкая критика Степашина выражает разногласия, набирающие силу в верхах бюрократии. Однако все дело в противоречиях, набирающих силу внутри класса капиталистов. Время единства для русской буржуазии прошло. Бюджетные средства не доходят до промышленности. Ставка рефинансирования ЦБ снижена до 11% (очень высокий показатель), но банки предлагают эти деньги предприятиям с накруткой в 10% и более. Степашин заявил, что все дело в подходе. По его словам «рядовой бухгалтер» считает, что «предприятия перебьются, выживут». Поэтому бухгалтера не должны определять политику страны. Во всем этом, на мой взгляд, есть немалое лукавство.

Заслуги Кудрина перед кризисом велики. Но критиковать его отдельно от всей команды не слишком справедливо. Он не реализует собственной экономической политики. Это политика коллективная, только Кудрин в ней отвечает за самые неприятные вопросы. Однако чем дальше кризис обнажает губительность экономического курса властей, тем острее делаются внутренние противоречия, как в правительстве, так и в деловых кругах. Время единства правящего класса прошло. Настает время конфликтов.

Почему же деньги не доходят до промышленности?

Вот именно здесь и заключено общее лукавство. Если бы средства «для поддержания предприятий» реально предназначались для промышленности, они бы до нее доходили. Ставка процента не была бы так велика, а правительство, сталкиваясь с проблемами, решало бы их оперативно. Но деньги выделяются государством для поддержания банков, которые связаны с ключевыми монополиями. Потому ставка процента ЦБ и остается большой, а банковская накрутка на нее делает процент неподъемным для индустриальных предприятий.

К чему такая политика ведет?

Нагрузка на реальный сектор возрастает, а выигрыши банков оказываются условными. Экономическое основание разрушается и уже предоставленные банками займы превращаются в «плохие активы».

На заседании Совета безопасности президент России сделал заявление о намерении властей вкладывать средства в производство суперкомпьютеров. Президент сказал: «Мы должны всячески стимулировать их востребованность не потому, что это модная тема, а просто потому, что не создать по-другому конкурентоспособную продукцию, которая будет восприниматься правильным образом нашими потенциальными покупателями». Что все это означает? Почему именно суперкомпьютеры?

Все походит на анекдот. На смену нанотехнологиям пришел новый мега-проект, на этот раз — суперкомпьютеры. Имеет ли смысл говорить, что ответ на вопрос о рынках сбыта выглядит совершенно неясным и также непонятно как будут использоваться суперкомпьютеры в нынешней российской экономике. Очевидно одно: популизм заявлений. Нет никаких положительных изменений в отношении государства к науке и образованию. Есть лишь критика ученых за неумение работать с бизнесом и популистские проекты. Но в отличие от времени экономического подъема, сейчас они не могут быть эффективны. Слишком много у страны реальных проблем.

Может быть, ученые действительно не умеют работать с бизнесом и на них лежит часть вины за разразившийся кризис?

Это не так. Наука де-факто сделана лишним звеном экономики и государственной политики. Развиваться ей не дают, а лишь осыпают обвинениями. Так дело обстоит не только в России, но повсеместно. Либералы и псевдосоциал-демократы, утверждающие обратное в своих восхвалениях развитого Запада лгут или ничего не понимают. Наука в большой мере мумифицирована, зажата в узкие финансовые рамки, лишена самостоятельности.

Чиновники выступают с бредовыми идеями, а солдаты науки должны их обрабатывать, доводить до применимого на практике состояния. Получаются нелепые и в лучшем случае экономически малополезные решения. Но чаще всего следуют тихие неудачи. В их числе биотопливо, на которое потрачены огромные деньги и которое как проект провалилось. Можно подчеркнуть абсурдные планы построения огромных солнечных батарей в Сахаре. Проект этот является необычайно дорогим и имеет массу проблем, например передача энергии и защита от песков громадных батарей.

В последние месяцы состоялось несколько собраний клубов глав государств. Все они затрагивали в первую очередь экономические вопросы. Как саммиты G20 и G8 повлияли на борьбу с кризисом в мире?

G20 продемонстрировала отсутствие перемен. Продолжается борьба только с проявлениями кризиса с помощью финансовой накачки корпораций, что несколько сдерживает падение потребления на Западе. Для этого привлекаются и средства стран капиталистической периферии, новых индустриальных стран. Именно эта антикризисная политика преподносится как полезная для развивающихся экономик. Однако они лишь временно сохраняют за собой часть сбыта. Для того чтобы не понести в будущем больших потерь «молодым экономикам» стоило бы развивать внутренний спрос. К этой идее они придут позже, пройдя серию катастроф, неминуемых в рамках настоящего кризиса.

Точно также как и на встрече G20, в ходе совещаний G8 важнейшим вопросом для глав государств остается борьба с кризисом. Но здесь тоже никаких успехов достигнуто не было. Конкретно, задачу, стоящую перед правительствами, можно сформулировать так: как побороть спад, ничего не меняя в экономической модели мира. Вопрос этот на G8 вновь обсуждался и вновь остался без ответа. Каков общий итог? Стратегии преодоления кризиса у верхов нет и также нет стремления к ее выработке. Напротив, крепнет убежденность, что перемены в мировом устройстве допускать нельзя. Все оставлено на саморегулирование рынка при политике смягчения последствий кризиса для ключевых монополий.

Никакого значения встреча G8 не имела, а вот массовые протесты, адресованные участникам саммита, значение имеют. Они показывают: отказ от борьбы с кризисом будет поднимать социальный накал во всех странах, и реальная борьба с кризисом начнется с крупных низовых перемен в политике стран.

G20 находится в том же тупике, что и G8. Его суть: приверженность нелиберальному курсу, принципам «свободного рынка» и исключительно финансовой глобализации. Маловероятно, что «клубы лидеров стран» вообще сыграют важную роль в переустройстве мирового хозяйства, то есть в борьбе с кризисом. Скорее всего, они останутся консервативными органами, а толчок переменам будет дан снизу в странах по-отдельности, что обострит противоречия между ведущими державами.

В начале лета с большой помпой в России был проведен Петербургский международный экономический форум. Власти предполагали, так заявлялось, что ученые умы собранные под его эгидой смогут отыскать эффективные антикризисные решения. Как вы оцениваете данное мероприятие?

Сохраняется неолиберальная установка — брать у населения как можно больше, по возможности ничего ему не давая. Форум это продемонстрировал в очередной раз. Он готовился как некая кульминация экономической стабилизации, как итог «успешных усилий властей». Чиновники и некоторые руководители компаний отчего-то надеялись накануне, что форум даст толчок выходу экономики на кривую роста. Отсюда и все рассуждения вокруг инвестиций, как бы возможных. Все это было очень наивно. Не удивительно, что форум не удался — итог стабилизации состоит в углублении промышленного спада. Этот факт сам по себе перекрывает помпезность любых публичных мероприятий.

Международный экономический форум в Петербурге показал несостоятельность представления, будто финансовое регулирование может оздоровить экономику. Псевдокейнсианцы из неолибералов считают, что механизмы финансового регулирования (доведенные до некоего совершенства) приведут к окончанию кризиса. Причины кризиса в расчет не принимаются, а о том, что без восстановления низового спроса рост экономик невозможен никто и слышать не хочет.

Какие форматы работы по формированию новой финансовой архитектуры могли бы вы предложить? Как вообще будет здесь развиваться ситуация?

Без включения в процесс принятия решений общества всех заинтересованных стран, сегодня не может быть выработано никакой новой глобальной экономической архитектуры. Все останется по-прежнему, пока система окончательно не перестанет функционировать, только тогда верхи (если успеют) решатся ее менять. Но пока подобной угрозы стараются не замечать, гораздо приятней думать о скором окончании кризиса, чего не случится.

Кризис изменит структуру мировой экономики. Взаимная зависимость стран не исчезнет, как не исчезнут и корпоративные противоречия. Сложатся новые крупные рынки, а большие рынки прежнего времени тоже расширятся. В центре таких регионов планеты сформируются новые крупные финансовые центры, уже не национальные, а выражающие концентрацию капитала в масштабах новых единых больших экономик.

Москва, вполне возможно, укрепит свои позиции финансового центра, хотя процесс будет не линейным и связанным с глубокой экономической интеграцией с соседями. Рубль ждет еще много неприятностей и, прежде всего, обесценивание. Возможно, на постсоветском пространстве появится новая валюта.

Какие из стран постсоветского пространства, наряду с РФ, способны претендовать на роль будущих финансовых центров?

Пока таких стран нет. Скорее всего, столицы постсоветских государств по итогам кризиса закрепят за собой статус промежуточных центров накопления капитала. Но, затрагивая эту область, стоит помнить: впереди еще очень много событий и прежде чем действительность станет такой как ожидается, не раз будет казаться, что сложится иначе. Например, отход Беларуси от России в сторону ЕС рано называть окончательным. Народы еще не сказали своего слова, все решается без них, а сегодняшние лидеры стран могут завтра оказаться не просто не популярными, они могут вообще бежать с политической сцены. Виной тому станет вмешательство в исторический процесс широких масс, которые будут доведены проводимой политикой до крайнего возмущения.

Произойдут ли кардинальные изменения в мировой валютной системе?

Пока здесь рано делать выводы. Можно ожидать снижения значения доллара, так как роль США в мировом хозяйстве продолжит падать. Еще до окончания кризиса могут возникнуть конкурирующие с долларом региональные валюты, но для этого потребуется интеграция экономик.

Возможное расширение использования юаня в международной торговле занимает сейчас многих аналитиков. Китай к этому стремится. Какова перспектива здесь?

Для мировой экономики куда важнее, произойдет ли расширение использования юаня во внутренней торговле Китая. Внутренний рынок Китая некрепок и именно это основа слабости валюты страны. Пока перспективы национального рынка КНР выглядят пессимистично. Следовательно, в мировой торговле позиции китайской валюты остаются слабыми. Но чтобы что-то изменилось в этой области, требуются большие перемены в Китае. Они, как видится, неизбежны.

Кризис породил в деловой прессе разговоры о старой и новой генерации бизнесменов и компаний. Как вы относитесь к тезису, что сегодня формируется новая генерация бизнесменов?

Кризис, бесспорно, произведет революцию в экономике и менеджменте. Изменятся управленческие стратегии и должны измениться люди. Однако на данной стадии кризиса происходит скорее крушение «старой генерации бизнесменов». О новом поколении в бизнесе можно будет сказать спустя несколько лет, когда кризис выполнит уже большую часть разрушительной работы.

Сейчас к «бизнесменам новой волны» относят тех, кто подошел к глобальному спаду не только с амбициями, но и с резервами и теперь пытается расширить собственную бизнес-империю. Рвение можно понять, но оно преждевременно. В ходе кризиса прогорит еще немало таких бизнесменов. Неверно относить подобных игроков к «новой волне». Если бы они к ней относились, то понимали бы, что расширять старое дело на ранней стадии кризиса необычайно рискованно. Куда умнее будут действовать те, кто начнет поглощать предприятия ближе к концу кризиса, имея план, что с ними делать. Это и будет «новая генерация», те, кто после спада станут первыми.

Существуют ли некие новые стратегии или методы ведения дел, наработанные на рынке управления разноотраслевыми активами и привлечения инвестиций в настоящих условиях?

Не думаю, что за полтора года кризиса были наработаны некие новые методики управления разноотраслевыми активами. Те условия, что существовали прежде, больше не имеют места. Единственное что «наработано»: понимание большим бизнесом, что без государственной поддержки не выжить. Активы пока мало сбрасывают, так как игроки ждут скорого окончания кризиса. Но умение вовремя сбывать потенциально лишние активы вряд ли скоро придет к управленцам компаний.

Разноотраслевые компании являлись накануне кризиса некими прибыльными дополнениями больших бизнесов, но сейчас они стали их наиболее уязвимой частью. Еще недавно можно было назвать практически все подобные проекты успешными. Действовал принцип — поглощай все что прибыльно. Но сейчас заметно отсутствие стратегии у всех без исключения таких структур. Однако на деловой репутации руководителей это пока не сказалось серьезно. Скорее можно сказать, что падает их общественный авторитет. Сотрудники ждали «эффективного менеджмента», ведущего к общему благополучию «компаний как дружных семей», а получают жесткие увольнения.

Прозрачность компаний в России как-то влияет на результативность их деятельности?

Интересно, что накануне кризиса было много разговоров о прозрачности бизнеса и путях ее достижения как полезной составляющей. Однако она мало влияла на эффективность компаний в период хозяйственного подъема, что бы тут ни утверждали либеральные аналитики. Прежде всего, она беспокоила инвесторов, а они далеко не всегда были нужны. Сейчас прозрачность компаний, объективность или эффектная необъективность играют большую роль для крупного бизнеса. От открытости теперь зависит привлечение дополнительных средств, нужных для выживания компаний.

Чем дальше углубляется спад, тем более значимым объявляется частно-государственное партнерство. Каковы перспективы?

В ближайшие годы «эффективность» частно-государственного партнерства будет определяться государственной помощью. Рентабельность компаний продолжит падать, а расходы государства на их поддержание — возрастать в сходной мере. Ресурсы власти ограничены. Лоббирование будет становиться все более важным. Интегрированность первого лица компании во власть имеет огромное значение. Без государственной помощи российским монополиям не выжить. Максимально эффективен сегодня нефтегазовый сектор экономики. Тут играют роль не только глобальная стабилизация и повышение мировых цен на нефть. Государство особо опекает этот сектор экономики. Даже при катастрофическом ухудшении ситуации со сбытом, нефтегазовые монополии могут рассчитывать на поддержку государства.

Металлургия остается второй по значению отраслью в России. Кризис больно ударил по ней во второй половине 2008 года. Сейчас цены на металлы несколько стабилизировались, но положение компаний остается тяжелым. Существуют ли возможности для прорыва в отрасли в сегодняшней ситуации?

Металлургию ожидают тяжелые времена, и сделать с этим в рамках отрасли ничего нельзя. Все вопросы решаются борьбой с кризисом на государственном уровне. Ситуация в мировой экономике такова, что мы только еще входим в полосу падения спроса на машины, оборудование и иную металлоемкую продукцию. Более-менее на плаву должны остаться производители недорогих предметов потребления, а это сильный удар для остальных отраслей. Потребности мировой экономики в металлах будут в 2009–2010 годах сокращаться. Эта проблема коснется и новых российских металлургических комплексов «стан 5000». Помочь со сбытом в перспективе сможет лишь государственный заказ.

Стабилизация создает иллюзию положительных перспектив. Обманываться не стоит. Даже если оживление финансового сектора за счет денег правительств в какой-то момент подталкивает к росту цены на металлы. Явление это временное. Оно обусловлено не закономерными процессами в экономике, а искусственно сбитой на время температурой кризиса. Тут чем легче и лучше кажется период стабилизации, тем тяжелее и глубже будет следующий спад. Деньги, закачанные в большой бизнес, обернутся ускорением инфляции, ослаблением низового спроса и в конечном итоге более глубоким промышленным спадом.

Новые производства, созданные согласно программам капиталовложений компаний, столкнуться с той же проблемой, что и старые производства. Эта проблема — сокращение спроса. Сейчас в мировом хозяйстве наблюдается стабилизация, хотя производство и продажи продолжают постепенно падать. Некоторые называют это «дном», на деле можно констатировать лишь искусственно достигнутую передышку в кризисе.

Впереди — смена фазы медленного падения фазой падения быстрого. Сейчас мировой финансовый сектор искусственно насыщен деньгами, что лишь притормаживает углубление спада, но не отменяет его. Как только накапливающиеся проблемы в реальном секторе ослабят финансовые институты, развитие кризиса пойдет быстрее. Ускоряющим фактором станет как раз то, за счет чего стабилизация была достигнута — накачка банков эмиссионными деньгами.

Когда можно ожидать перехода кризиса в фазу быстрого развития?

Конец стабилизации, вероятно, наступит осенью. Но возможно и завершение «спокойной полосы» в августе. Оно, правда, слабо вероятно. 2010 год экономика, видимо, встретит новым быстрым падением, что ускорит сокращение потребительского рынка, а затем и рынка совокупного. Остановить процесс в России могла бы политика развития внутреннего рынка: повышение доходов потребителей, наличие крупных государственных инвестиционных проектов и протекционистской политики.

Либеральным экономистам трудно хвастать текущими «достижениями». Однако они чувствуют угрозу популяризации лозунга национализации останавливаемых заводов. Поэтому критика советской экономики, плана и других советских хозяйственных «ужасов» вновь становится актуальной. Как вы на это смотрите?

В последнее время читал несколько статей посвященных разоблачению планирования. Факты местами излагаются верно. Местами авторы лукавят. Так в одном из текстов говорится: директора в СССР не решались внедрять новые технологии, поскольку это требовало остановки производства и означало срыв плана. Но как все происходит в капиталистическом хозяйстве? Разве не принят принцип, не останавливая старый завод, строить новый? Какой хозяин закроет на реконструкцию рентабельное предприятие? Иное дело, внедрение более совершенных технологий. Но и здесь что-либо происходит только когда это выгодно. Для советских предприятий, отчитывающихся по валовым показателям, такого стимула не имелось. Но с другой стороны базовым для экономики СССР был не принцип удовлетворения низового спроса, а осуществление плана.

Плановая экономика бывает разной — об этом неолиберальные критики молчат. Бюрократия пыталась ее реформировать, но затем отказалась от такого губительного для ее всевластия плана. Новые теоретические сражения вокруг общеэкономического планирования не случайны. Выход из кризиса потребует общенационального экономического планирования, даже если экономика останется в основном частной. Для корпораций такая ситуация окажется вынужденной и неприятной, как это было в годы после Великой депрессии. Сейчас монополии еще верят в самозавершение спада. Поэтому плановое хозяйство подвергается критике. Национализация промышленности в глазах неолибералов — зло, неотделимое от «бездушного плана».

Другой составляющей правой критики плана и национализации является якобы не научность, антиобъективность этих явлений. Утверждается будто бы планирование и огосударствление экономики душат частную инициативу и нарушают естественные условия рыночного развития. Все это старые аргументы. В истории, однако, вопрос о сочетании плана и рынка решался политически, а отнюдь не в рамках выдуманной неолибералами рациональности подходов. Рынок, план и национализация — одинаково естественные явления. Вопрос исключительно в конкретных условиях.

В конце мая в Хабаровске прошел 23-й саммит Россия — ЕС. Мероприятие оценивалось прессой как значимое и не менее историческое, чем другие подобные встречи. Каковы на ваш взгляд итоги Саммита?

Как обычно содержание переговоров оказалось скрыто об общественности. Звучали лишь интригующие фразы-намеки. Действует порочный принцип тайной дипломатии. Однако ясно, что Россия стремится сохранить прежние цены на газ. ЕС, напротив, тяготеет к их уменьшению. В условиях финансовой стабилизации и роста цен на нефть кажется, будто стороны могут найти компромисс. Однако судьбу вопроса в конечном итоге решат не очередные переговоры, а новое падение цен на нефть. Нефть потянет за собой газ. Отношения между РФ и ЕС в связи с этим могут стать более сложными. Но даже без этого ЕС стремится диверсифицировать поставки газа, что РФ нравиться не может.

Чуть ли не сделкой века называет пресса покупку Сбербанком 35% акций компании Opel. Объявлено, что ГАЗ намерен загрузить мощности Горьковского автозавода, начав выпуск европейской марки. Какой эффект эта сделка будет иметь для российского автопрома?

Экспансия вещь понятная: стремление контролировать многие отрасли логично. Единственная проблема состоит в том, что долговременно покупать в кризис лучше всего ближе к его завершению. До оживления рынка приобретения приходится содержать. Сбербанку удалась столь лакомая покупка в немалой степени потому, что Opel испытывает трудности. Недостает сбыта, спрос на автомобили в мире продолжает снижаться. Планы поднять ГАЗ хороши лишь до того момента, как выясняется, что вопрос о реализации товаров не решен. Завод может выпускать 180 000 автомашин, но как они могут быть реализованы не ясно.

С тех пор как зимой началась стабилизация, российские аналитики твердят о скором окончании кризиса. Так же уверены они были прежде, что его не будет вообще. Пока кризис развивается. Падение спроса отчасти сдерживается вливаниями денег в корпорации, но впереди не «благополучный финал», а новый период быстрого падения. Вполне возможно за ним начнется очередной период стабилизации, но до конца кризиса еще далеко. Покупка 35% пакета акций Opel и дополнительное инвестирование Сбербанком в эту компанию еще 700 млн. долларов вполне может оказаться делом, не стоящим свеч, еще до истечения 2009 года.

Как, по-вашему, обстоят сейчас дела с присоединением России к ВТО? Президент России заявил, что считает «более простым и реалистичным» самостоятельное вступление РФ в ВТО, а не вступление таможенным блоком, как предлагалось Россией ранее. Стоит ли ожидать принятия страны в ВТО в ближайшее время?

Скорее всего, имеет место лишь маневрирование российских руководителей перед неуступчивым Западом. Общая линия России не изменена: добиться принятия страны в ВТО. Однако сомнительно, что Россия вообще сможет присоединиться к ВТО. Помешает этому углубление кризиса и изменение таможенной политике в мире, а также и в самой России. Протекционизм возвращается. ВТО выгодно в РФ, прежде всего, сырьевым экспортерам, но цены на сырье и объем экспорта будут, чем дальше, тем больше снижаться. Ожидать вскоре присоединение РФ к ВТО не стоит.

В октябре 2010 года в России должна пройти очередная перепись населения. Но в связи с кризисом это мероприятие могут отложить. Есть мнение, что причиной отказа от проведения плановой переписи может стать нежелание властей открывать подлинную ситуацию в стране. Несмотря на официальный оптимизм, многие чиновники ожидают дальнейших ухудшений. Состоится ли перепись?

Перепись населения — вопрос большей частью технический, это сбор статистических данных, не больше. Проводить перепись достаточно раз в 10 лет. Однако текущие условия делают перепись явно лишним мероприятием для властей.

Вероятно, проведение переписи власти отложат на «более спокойное время». Чиновники понимают, что в 2010 году экономика останется в кризисе, а значит, перепись может поднять неприятные подробности положения населения. Дело ведь не только в экономии бюджетных средств. Скорее всего, население никак не будет реагировать на отсутствие переписи, а вот ее проведение может многим внушить безосновательные надежды на перемены в социальной политике государства.

Колебания цен на нефть в июле заставили немалое число россиян задуматься над будущим рубля, своих доходов и сбережений. Чем определяется нынешний курс национальной валюты?

Рыночные механизмы почти не имеют отношения к курсу рубля. Все решается на государственном уровне: ослаблять национальную валюту с помощью эмиссии или сохранение естественного ее курса.

Пока в мировой экономике удерживается стабилизация, и идут спекуляции нефтью, с рублем ничего не случится. Он может даже укрепляться некоторое время относительно доллара и евро. Однако незаинтересованность в этом финансовых властей хорошо видна. Правда сейчас правительство также не планирует ослаблять рубль. Однако едва стабилизация завершится, рубль, видимо, ждет повторная девальвация. Сроки нельзя назвать, но уже осенью хорошее время для рубля может закончиться. Немаловажное значение имеет инфляция, завершение стабилизации способно ослабить рубль не только усилиями чиновников, но и ускорением роста цен. На официальные инфляционные прогнозы внимания обращать не надо.

Глава правительства РФ недавно в очередной раз напомнил банкам, что промышленность нужно кредитовать. Рекомендуемая властями ставка 14% (11% — ставка рефинансирования + 3% затраты кредитора). Но банки беспокоят собственные проблемы: они настаивают, что из-за роста проблем с существующими долгами не могут расходовать имеющиеся средства. Продолжит ли объем «токсичных активов» рост во второй половине 2009 года? Если да, существуют ли риск коллапса банковской системы?

Проблемы банков — производная от проблем в реальной экономике. Можно ожидать повышения доли в портфелях банков плохих долгов приблизительно с 12–15% до 30% к началу 2010 года. И никак эту проблему государство в рамках нынешней экономической политики решить не сможет. При этом крушения банковской системы в 2009 году, скорее всего, не последует. Резервы государства достаточны, чтобы продолжать поддерживать банки в ущерб промышленности даже при переходе кризиса в новую фазу быстрого развития. Можно лишь предположить, что к зиме может последовать волна банкротств ряда не самых крупных кредитных институтов России.

Что ожидает мировую экономику во второй половине года? Продолжится ли стабилизация или кризис вновь убыстрит свой ход?

Американские власти попробовали уже несколько раз убирать долларовую капельницу от финансовых институтов. Это моментально влекло за собой биржевое падение, что лишний раз указывает на хрупкость стабилизации. Уверен: США, да и России до конца осени достанет денег для поддержания корпораций. Тем более, что Соединенные Штаты средства в огромной мере берут от эмиссии.

Единственное что может обрушить стабилизацию, это рост проблем в реальном секторе. Среди них падение потребления, в том числе под влиянием инфляционных процессов. Высокие цены на нефть также способствуют увеличению хозяйственных проблем. Еще один дополнительный фактор — в ЕС начинает повторяться американский сценарий с потребительскими долгами. И хотя это просто выражение общего процесса развития кризиса, нельзя забывать, что США показывают дорогу другим странам. Сами эти страны на нее еще толком не вступили. Не только Западная Европа, но также государства капиталистической периферии еще не столкнулись толком с долговым кризисом, подобным ипотечному кризису в США. Потери в мире понесли пока главным образом крупные банки, тесно связанные с американским кредитным рынком.

Оценивая текущую ситуацию как неустойчивую, но также и слабо предсказуемую из-за искусственности стабилизации, ЦЭИ ИГСО изменил свой прогноз по ценам на нефть. Ранее мы рассчитывали, что естественный ход кризиса приведет к падению мировых цен на нефть до уровня 20–30 долларов за баррель. Однако развитие кризисных процессов оказалось сдержано, что обернется в дальнейшем его большей тяжестью. Сейчас мы полагаем возможным снижение цен на углеводороды до 30 долларов началу 2010 года. В расчет принимается и снижение покупательной силы американской валюты. В целом вопрос с дальнейшим падением на фондовых рынках и товарных биржах определяется тем, перевесят ли реальные проблемы в экономике (игнорируемые властями) силу денежного допинга для корпораций.

ФРС может ослаблять доллар, но она не стремится это делать. Напротив, она стремится, эмитируя доллар, его не ослаблять, так чтобы шло усиление американского капитала в мире. Издержки кризиса, таким образом, перекладываются на другие страны, а американская инфляция переносится на национальные валюты. Но все это процесс временный. Дальше его оборвет спад. Осенью возможен резкий рост проблем в базисе экономической пирамиды. Постепенно накапливаясь, они способны сделать ситуацию критической. Долги населения, сокращение потребления при усилении инфляции и общем сокращении доходов трудящихся, а также иные проблемы могут обвалить биржевые котировки и спекулятивные цены, несмотря на монетарную подкачку корпораций. Они сделают это неизбежно. Вопрос только в конкретных сроках.

Этим стабилизация закончится, и кризис перейдет в качественно новую фазу. Однако сказать точно, когда это произойдет сложно. Многие процессы скрыты. Подлинных данных недостает. Ясно одно — дна кризиса в ближайшие два года не будет.

Rabkor.ru

30.07.09

Глобальный кризис способствует установлению жестких политических режимов

Юрий Романенко: Можно ли говорить, что мировая экономика достигла дна и мы уже начинаем выходить из кризиса? В западной прессе, так же как и в Украине, и в России, часто можно прочитать информацию о том, что эксперты и аналитики твердо и уверенно говорят о том, что самая опасная фаза кризиса уже позади. Дайте свою оценку? Она тем более интересна, потому что вы уже достаточно долгое время живете в Афинах и видите ситуацию несколько в другом свете, чем она представляется в Киеве или Москве.

Василий Колташов: Конечно, кризис в Старой Европе развивается медленней, чем в Восточной Европе. Я имею в виду, те страны, которые принято у нас называть Западом, и смотреть с восхищением на них. Всегда ставить в пример, это еще со времен Советского Союза так привыкли. Кризис развивается медленно, это может быть связано с тем, что банковский сектор, который сильно поражен в США, в ЕС только начинает испытывать, все те проблемы, которые США уже прошли. США порядка триллиона долларов выделили на помощь финансовому сектору за последний год, а за полтора года сумма будет еще больше. Как известно, в период правления Джорджа Буша младшего была программа возвращения налогов, в размере 250 миллиардов, которая не принесла никакого особого результата.

В Западной Европе европейский Центробанк только начинает выделять помощь банкам. Только в конце весны одномоментно он выделили порядка 450 миллиардов евро европейским банкам. Ставка рефинансирования в ЕС не может быть сопоставлена со ставкой в США, и в целом европейские банки пока что чувствуют себя неплохо. По крайней мере, они демонстрируют, что у них все хорошо. Это говорит о том, что даже банковская база кризиса в ЕС несколько запаздывает. Причиной тому вполне простое явление — неполная ликвидированность в старых странах ЕС тех социальных завоеваний, которые были достигнуты в 50-е, а в некоторых странах в 70-е годы (Испания, Португалия, Греция). Именно этим объясняется, что доходы людей не так сильно упали. США более рыночная страна и там все повалилось раньше и быстрее. И в тоже время в ЕС не так активно проводится эмиссионная политика как в США. Это является свидетельством того, что кризис не так сильно сказался и европейские власти не развернули еще картирование евро, чтобы поддерживать финансовый сектор. То есть у них все только началось. В то же время в ЕС никто не проводил девальвацию валюты. Евро не девальвирован, как русский рубль или украинская гривна, как белорусская национальная валюта, ничем не лучше ситуация в Казахстане. Этим объясняется то, что кризис в ЕС отстает, а в Восточной Европе он, наоборот, развивается очень быстро. Экономика восточной Европы в основном, замкнута на экспорт, и соответственно все валюты этих стран являются деньгами для бедных. То есть, теми деньгами, которыми расплачиваются за труд и в которых компании стараются не держать свои капиталы. Поскольку они знают, что это государственный инструмент и что это не надежные деньги.

Юрий Романенко: Вам не кажется, что на уровне диагноза кризиса те вещи, которые говорятся в США и ЕС, показывают непонимание ситуации. В стратегическом плане, я имею в виду. Например, эксперты говорят, что дело в токсичных кредитах, их нужно все собрать в один банк и проблема решится. Тогда как природа кризиса другая. Миросистема достигла своих пределов роста, новых рынков нет и новых не предвидится, и необходимо качественное изменение подходов, как это было во времена Великой депрессии, когда капитал осознал, что необходимо охватить более широкие слои населения, чтобы развиваться дальше. Именно тогда и был создан средний класс, в докризисном понимании. Поэтому мне кажется, что такая недооценка природы кризиса чревата большими проблемами. Как вы думаете?

Василий Колташов: Я согласен, что недостаток понимания ситуации чреват большими проблемами. Мне кажется, что здесь существует некая методологическая проблема. Неолиберальная теория предполагает, что в основе экономического роста лежит предпринимательская активность. То есть, предприниматели и компании активно инвестируют средства, активно развивают производство, сферу услуг и начинается рост экономики. Когда рост экономии заканчивается по каким-то причинам. Тут могут быть весьма путаные понимания причин. Например, почему-то лопаются некие финансовые пузыри. Вот с этого момента роль государства должна быть в том, чтобы поднять предпринимательскую активность. А что нужно сделать, чтобы поднять предпринимательскую активность? Нужно всем врать про кризис. Нужно говорить, что кризиса нет, что кризис закончился, таким образом, предприниматели поймут, что их паника была ничем не обоснована, и их прекращение инвестирования было бессмысленным, и опять начнут вкладывать деньги. Вот так и начнется новый экономический подъем. И тут заложена крупная ошибка, потому что основой кризиса является сбыт и основой экономического роста тоже является сбыт. В кризис сбыт падает, и это как раз ведет к тому, что рушатся кампании, оказывается в тяжелом положении и вся надстройка, которая основана на сбыте товаров, в первую очередь, потребительских, которые запускают всю цепочку производства. Товары, которые компании продают друг другу, сырье, материалы, офисные принадлежности. Покупка всего этого является бессмыслицей, если конечный сбыт начинает уменьшаться. Именно такая сейчас ситуация. Рассказы, что кризис закончился, как бы должны привести к повышению предпринемательской активности — приводят только к неким заблуждениям и провоцируют людей на ошибки. То есть, если сейчас кто-то начнет инвестировать, покупать акции и предприятия, они думают, что кризис закончился, что все уже пройдено. А на самом деле ничего еще не пройдено. Продолжительный срок этим людям, которые купили предприятия, придется эти предприятия содержать. Потому что они не будут рентабельны и превратятся в серьезное бремя для владельцев.

Сейчас задача состоит в том, чтобы поднять сбыт, во всех странах, а это сделать невозможно. Невозможно поднять старые механизмы в рамках старой модели глобализации, в которой основной рынок — это США, вторичный рынок — это ЕС, Япония, Канада, а все остальные являются промышленной периферией, которые не имеют никакого значения по сравнению с рынком сбыта. От этого необходимо уходить. Сегодняшние методы борьбы с кризисом, если сравнивать его с временами великой депрессии, очень похожи на политику президента США Гувера, которая была очень простой. Деньги предоставлялись большим кампаниям. Гувер собирал крупных акционеров, крупных владельцев и спрашивал, — сколько кому нужно денег в кризис, чтобы все закончилось. Ему называли суммы. Государство эти суммы выделяло, далее на некоторое время происходила стабилизация. Вот мы, кстати, сейчас тоже наблюдаем некую стабилизацию, а затем следует новый обвал. Тогда Гувер опять спрашивал кому сколько нужно денег, чтобы закончить этот кризис. Государство опять шло на то, чтобы предоставить эти деньги.

Итогом стал обвал американской национальной валюты в 30-е годы, массовое обнищание население, колоссальная безработица, развал промышленности невиданных масштабов. И, как следствие, приход к власти президента Рузвельта, который начал осуществлять иную политику, направленную на то, чтобы обеспечить предприятиям сбыт.

Юрий Романенко: Когда вы говорили эти слова, мне пришло в голову такое сравнение, что в плане методологи выхода из кризиса Восточная Европа, США, ЕС схожи. Потому что если говорить об Украине, то государство тоже выделило огромное количество денег, которые якобы ушли в финансовый сектор, но реальный сектор это никак не почувствовал. И в США финансовый сектор поглотил огромные суммы, а реальный сектор больших преференций при этом не получил. Конечно, там ситуация лучше, Обама заставляет банки выделять кредиты реальному сектору, но тем не менее мы наблюдаем, что спад в реальном секторе США существенный. Не только в США, но и в Японии, в странах западной Европы. Это очень напоминает гуверовскую политику, о которой вы говорили.

Еще один интересный феномен — это феномен Китая. Многие эксперты в один голос кричат о том, что Китай кризис не так болезненно переживает, как другие страны, что у него большие перспективы, что он рвет вперед и может быть вытянет всех остальных. Но мне кажется, что в этом тоже есть методологическое заблуждение. Потому что невозможно инфраструктуру потребления, которая создавалась на Западе десятками лет, невозможно создать за короткий промежуток времени в КНР. То есть проблема сбыта китайской продукции за счет внутреннего рынка не может быть решена в принципе так быстро. Правда, у КНР есть большая финансовая подушка в виде золотовалютных резервов, которая позволяет сдемфировать кризисные моменты в экономике. Хотя мы видим, что экспорт резко сокращается. Я считаю, что Китай может стать одной из самых больших жертв кризиса, поскольку огромный дисбаланс в экономике, ее экспортная ориентированность, неразвитость внутреннего рынка делает его чересчур зависимым от того, что происходит на западных рынках. И переход кризиса в новую фазу будет еще больше бить по Китаю. В конце концов, финансовая подушка сдуется и Китай останется один на один с теми проблемами социальными, которые у него всегда существовали.

Думаю, что дальнейшее развитие кризиса сделает положение Китая еще более сложным, а то, что сегодня делает Китай, называется маскировкой. Он маскируется. Китайское правительство пытается скрыть от внешнего наблюдателя серьезные проблемы во внешней экономике. То, что проблемы экономические большие у Китая, а показатели ВВП фальсифицированные, указывает два показателя.

Первый показатель, это резкое падение экспорта китайских товаров, официальное падение на 20–22%. Это показатели на лето 2009 года. Другой показатель, это сокращение энергопотребления в Китае. Это указывает, что промышленность сокращает объемы производства. Это вполне серьезные признаки, которые позволяют говорить о том, что то, что заявляет китайское правительство о неких успехах в борьбе с кризисом, это в большой мере блеф.

Китайские власти действительно инвестируют крупные суммы для развития инфраструктурных проектов, однако общая политика остается половинчатой. С одной стороны это старая неолиберальная политика, потому что Китай одной рукой поддерживает США, старается помочь штатам справиться с кризисом, предоставляя кредиты, покупая ценные бумаги, открывая свой рынок для американских товаров. Китай старается сохранить свой главный рынок сбыта. Сохранить всю прежнюю модель мировой экономики.

С другой стороны, правительство создает дорогостоящие инфраструктурные проекты, и они обеспечивают заказ и некую занятость. Но не может решить всех проблем Китая. Потому что внутренний рынок очень слабый, а средние слои, которые существовали до кризиса, были и сейчас становятся, зависимы от экспортных отраслей экономики. Дальнейшее сокращение мировых объемов торговли ударит по Китаю очень сильно. Независимо от того, будет ли в США биржевой рост или нет, Китаю придется очень тяжело.

Юрий Романенко: А что вы думаете относительно гиперинфляционного плана по выходу из кризиса, который наиболее логичен для США. Эксперты говорят о том, что рано или поздно американское правительство будет вынуждено переходить в гиперинфляционную фазу, для того чтобы избавиться от долгов, которые есть у государства и корпораций. Это, конечно, скажется на положении доллара как мировой валюты, возникает вопрос о введении новой мировой валюты, есть проект амеро и т.д. На ваш взгляд, насколько, основательны такие разговоры, и можно ли обозначить некие ориентиры, когда возможен переход в гиперинфляционную стадию, или же это в ближайшей перспективе не имеет смысла?

Василий Колташов: Юрий, я хочу провести некую аналогию, чтобы объяснить ту ситуацию, которая сложилась в американской и мировой финансовой сфере. В конце 16 века, в Европе, произошло событие, которое потрясло все финансовые умы. Испанское королевство, которое контролировало практически все политические процессы в мире в тот момент, объявило себя банкротом. Это произошло по той причине, что способ эксплуатаций испанских колоний, получение из них золота и серебра себя исчерпал. Поэтому испанское правительство было вынуждено признать, что государство не может платить по долгам. Но, если бы испанское правительство в силу развития высокого уровня экономики имело возможность печатать не золотые, а бумажные деньги, то государственный долг Испании не играл бы такой роли. Испания могла бы обойтись без объявления банкротства.

Так вот США сегодня не испытывают трудностей от размера государственного долга. Потому что они не ограничены в плане получения финансов. Они могут напечатать денег столько, сколько им требуется. Единственная проблема, которая существует, это голосование в конгрессе. Поэтому государственный долг может расти. Однако США не заинтересованы в том, чтобы девальвировать национальную валюту. И это связано с тем, что доллар является той валютой, в которой сосредоточены денежные капиталы. Ослабление валюты приведет к тому, что потеряют свою ценность сбережения и капиталы прежде всего люди, относящиеся к крупным собственникам. А это недопустимо. Можно обесценить национальные валюты в восточной Европе, это не нанесет серьезного удара по крупнейшим компаниям в регионах, но обвал доллара станет большой проблемой. Однако администрация США понимает, что продолжение такой политики, эмитирование доллара как способа борьбы с кризисом, раздача этих денег частному бизнесу приведет к тому, что в США будет увеличиваться инфляция. Сейчас в США официально зафиксировано снижение цен на потребительские товары. Не знаю, насколько это объективно, думаю, что в этом есть доля фальсификации, но тем не менее в США инфляция идет не такими быстрыми темпами. Это опасный признак, потому что в дальнейшем инфляция может усилиться. Когда в условиях кризиса происходит падение цен, это говорит о том, что у массы товаров начались проблемы со сбытом. И продавцы стараются снизить цены, чтобы скорее сбыть этот товар, но в дальнейшем цены только увеличатся. Объемы производства сокращаются, платежеспособность снижается, в то время как масса денег в экономике растет. Все это приводит к тому, что инфляция усиливается. США не удастся избежать ситуации, как это было во времена Великой депрессии, когда все привело к сильному росту цен. Инфляция обеспечена всем странам, включая ЕС, где она тоже будет увеличиваться, но на более зрелой стадии кризиса. Пока что мы можем говорить о том, что кризис в центральных странах развивается медленно. В дальнейшем он ускорится, в первую очередь из-за дальнейшего ухудшения положения потребителей.

Разговоры о введении новой валюты скорее всего связаны с опасением крупного бизнеса, относительно того, что ситуация будет развиваться таким образом, как я описал. Понятно, что многие владельцы компаний осознают, что кризис не завершился, они это видят по своим показателям, которые на публику не выставляются. Поэтому возникает вопрос о введении новой валюты, в которой можно будет хранить свои сбережения. Я думаю, что в ближайшее время такой валюты не будет, потому что для появления доминирующей мировой валюты, нужен мощный стабильный рынок. Такого рынка, такой экономики нет. Спрос на золото только увеличится, и значительная часть капитала перейдет в золото. Цена на золото может подняться в несколько раз. Пика оно достигнет на дне кризиса, когда станет понятно, что дно достигнуто и пребывание на нем затягивается.

Юрий Романенко: Как вы оцениваете, успешной или нет антикризисную стратегию России? Потому что мы опять слышим, например, от Кудрина, что второй волны не будет и д.т. Насколько кризис поколеблет позиции России в мировой экономике, на ваш взгляд?

Василий Колташов: Я хотел бы сказать о России, но это касается в большей степени и Украины. Хочу сказать о помощи, которую якобы оказывают реальному сектору, которая почему-то не доходит до промышленных предприятий и сельскохозяйственных кампаний. Дело в том, что эта помощь банкам, которая должна якобы превращаться в кредит для промышленности и сельского хозяйства, она в реальности не предназначена для реального сектора.

Государство не стремится поддержать реальный сектор, ориентируемый на внутренний рынок. Они поддерживают, прежде всего, ключевые корпорации и банки, связанные с этими корпорациями. И вся та помощь, которую российское государство оказывало последние полтора года банкам, она была предназначена исключительно для банков. Она не предназначалась для малого, среднего бизнеса, для промышленности, нацеленной на российский внутренний рынок, ничего этого не было.

В то же время политика российских властей, за последние полтора года в значительной мере убила внутренний сбыт. Что тяжелым бременем ложится на всю российскую промышленность. В Украине ситуация от российской отличается крайне мало. Отличается только тем, что в Украине официальная и неофициальная инфляция выше, чем в России. Что касается успешности российской экономической антикризисной политики, то исходя из интересов нефтегазовых корпораций, политика является успешной. Поскольку она обеспечила решение сразу нескольких проблем.

Во-первых, снизились издержки на рабочую силу средством девальвации, тем самым сокращены расходы кампаний.

Второе, оказана помощь банкам, непосредственно связанных с корпорациями, что повышает финансовое положение большого бизнеса. То, что мировые цены на сырье в течении последнего полугода стабилизировались и повысились, не является заслугой российского правительства, а прежде всего это заслуга администрации США. Однако это положительно сказывается на авторитете российского правительства в глазах нефти и газовых корпораций. Поэтому российское правительство может смело сказать, что оно успешно борется с проявлениями кризиса, касающихся нефтегазового сектора экономики. То есть, оно обвалило реальные заработки населения, разорило средний класс, добилось того, что банки получили огромные средства, чтобы поддержать свою платежеспособность. Причем российское правительство запрещает сейчас банкам снимать со своего учета плохие долги, обязывает их резервировать дополнительные средства. Для того, чтобы в случае ухудшения дальнейшей ситуации банки оказывались более платежеспособными. Ситуация в Украине ухудшается еще быстрее. В общем, кризис не завершился, российское правительство успешно решает проблемы крупного бизнеса за счет малого, среднего бизнеса, промышленности, и населения. Поскольку девальвация должна была нанести удар прежде всего по населению.

Что касается ЕС, то здесь такие изящные девальвационные методы не применяются, и компании стараются просто принудить работников переходить на худшие контракты. Точно так же действуют в период кризиса компании в США. Когда работникам предлагают согласиться на худшую оплату труда. То есть, везде, где девальвации не было, было сделано таким образом.

Юрий Романенко: Вот этот слом объективно актуализирует множество конфликтов, ускоряет конкуренцию, что чревато усилением военно-политического противостояния между ведущими геополитическими акторами. На ваш взгляд, насколько серьезной является угроза большого военного конфликта в ближайшей перспективе?

Василий Колташов: Я не верю в то, что возможны крупные межнациональные конфликты. Дело в том, что таким способом проблемы кризиса не решить. Проблема настолько в глубине собственных экономик стран, что они не решаются за счет какой-то внешней экспансии. Эти ситуации во многом отличаются от тех, которые наблюдались во многих других кризисах мировой истории. Например, тяжелейший экономический кризис 1873 -1879 года, считающийся самым продолжительным экономическим кризисом в мировой истории, привел к колониальной экспансии. Когда за короткий период времени европейские государства разделили весь мир, а США окончательно освоили свои внутренние территории, то есть колонизировали их. Государства расширили рынки посредством их захвата. Но сейчас такое решение не подходит, поскольку проблемы внутри всех системы. Налицо технологический тупик, и главное отличие ситуации в том, что основными потребителями сейчас являются рабочие. То есть наемные работники во всех странах составляют главное потребительское звено в мире. Если их финансовое положение ухудшается, то это гарантированно влечет за собой развитие мирового экономического кризиса. А именно это нам обеспечено. В то же время, если положение потребителей вдруг, каким-то чудом, начинает улучшаться, то это ведет к оздоровлению экономики.

Сегодня я думаю, что экономический кризис создает угрозу для того, чтобы в странах устанавливались более жесткие политические режимы, это касается практически всех государств. Это касается Украины, России и даже государств западной Европы, поскольку недовольство населения растет, и оно стремится оказать давление и добиться того, чтобы неолиберализм как макроэкономическая система был демонтирован. В то же время большой бизнес рассматривает неолиберализм как главное завоевание последних трех десятилетий. В России девальвация и обвал заработка работников был встречен бизнесом с безумным восторгом. В тоже время никто не пожелал даже подумать, что тем самым бизнес лишает себя прибыли. То есть, с одной стороны можно нанимать людей очень дешево, но с другой стороны от этого проблем со сбытом и проблем с рентабельностью становится только больше. Такова парадоксальная ситуация современного кризиса. Однако никто не будет отступать добровольно, и я думаю, что ужесточение режимов будет происходить. В России это наблюдается достаточно отчетливо, в Украине постоянно слышны восхищенные голоса о том, как прекрасно политически все устроено в России. Почему у нас такой хаос, вот нам бы своего Путина, чтобы он точно так же жесткой рукой навел порядок в стране. А в то же время кризис обостряет противоречия внутри правящего класса. Помощи не хватает всем, она всем не достается и всем не предназначается. Если взять Россию, то государственная помощь не предназначается малому и среднему бизнесу и населению. Таким образом, происходит обострение противоречий. Мало того, вся помощь направляется финансовому сектору. Получается, что даже внутри бизнеса противоречия обостряются. В дальнейшем это приведет от тихого возмущения к открытым политическим конфликтам, и к развалу бюрократической системы. С одной стороны, система сверху вниз будет стараться укрепиться, чтобы сохранить существующий порядок до того момента, пока кризис сам по себе не закончится. А надежды именно такие в Украине и России. Надежда одна, что кризис закончится как-то сам. Никакой борьбы с кризисом нет, поскольку все его причины сознательно игнорируются. Несомненно, что население будет накапливать недовольство и это приведет к тому, что некие политические порядки в странах изменятся. Я думаю, что нас ждет в значительной мере повторение ситуации в Испании, Португалии, Греции 70-х годов. Когда достаточно авторитарные порядки были демонтированы под давлением снизу и в странах появились нормальные буржуазные демократии. Мне кажется, что для России эта перспектива является особенно ясной, поскольку режим в Украине более демократичный.

globalist.org.ua

22.09.09

К оглавлению...

Версия для печати

Кризис глобальной экономики

Оглавление

Часть 3. Диалоги о кризисе

Кризис наступает. Что последует дальше?4

Офисы инфицированы: чем грозят массовые неврозы?

«Кризис идет в наступление»

«Кризис: год позади»

Что происходит с рынком или как побороть кризис?

Фундаментальные истоки кризиса

Итоги 2008 года, что год грядущий нам готовит?

«В России рецессия?»

«Экономический прогноз на 2009 год»

«Кризис — это поражение, которое глобальный капитализм нанес себе сам»

Деньги и девальвации

Неденежное будущее?

«Увлекательная стабилизация»

«Великая депрессия начнется в 2011 году»

«Окончание стабильности»

Круглый стол: «Реалии экономического кризиса»

Кризис во время затишья. Что нас ожидает затем?

Глобальный кризис способствует установлению жестких политических режимов

Кризис наступает. Что последует дальше?⁴