Библиотека управления

Новые способы организации труда

Часть I
Революция
уже началась!

Глава 1
Время выбора

ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ, что на дворе 1795 год, а вы хозяин лавки где-нибудь в Испании. Вы уже не верите, как древние египтяне, что ваш король — это бог, сошедший на землю. Но вы еще верите, что он имеет божественное право управлять вами. Вы не можете представить себе страну, которая обошлась бы без короля: кто же будет править своими подчиненными и защищать их?

Вы услышали о странном восстании где-то в Северной Аме-рике. Британские поселенцы объявили, что будут править сами, без всякого короля вообще. Вы также слышали о недавних кро-вавых событиях во Франции: группа так называемых революционеров гильотинировала своего короля, низвергла законное правительство и в одночасье разрушила так много хорошего... Подобные события вы воспринимаете как трагические ошибки, отчаянные экс-перименты, обреченные на провал.

То, что утверждают революционеры-демократы, просто вздор. Они говорят, что народ может править сам. Это противоречит здравому смыслу. Это все равно что сказать, будто дети в состоянии вырасти сами или сельскохозяйственные животные могут управлять фермой. Пусть попробует народ… но все равно же у него не получится работать самостоятельно так хорошо, как при мудром и справедливом короле.

Однако сегодня нам известны последствия давних демократических экспериментов. Они принесли плоды. За последние 200 лет демократические идеи восторжествовали в Европе, Америке и других частях света. Хотя демократические формы правления побе-дили не везде, их экономические, политические и военные успехи далеко превзошли ожидаемые в конце XVIII века. И что еще важнее, претерпели глубокие изменения все наши представления об обществе — о роли правительства, правах народа, важности общественного мнения, причем даже в странах, не имеющих демократических форм правления.

Сегодня мы находимся на пороге иной революции — рево-люции в бизнесе, которая может оказаться столь же глубокой, как вышеупомянутая демократическая революция в государстве. Эта новая революция предполагает дальнейшее развитие наших представлений об управлении. Откуда берется власть? Кто должен обладать ею, брать на себя ответственость? И на этот раз резуль-татом революции станет мир, в котором люди будут иметь больше свободы. Мир, в котором с властью и управлением в бизнесе будут связаны куда более широкие слои населения, чем казалось нашим предшест-венникам периода промышленной революции. Мир, в котором все больше и больше людей заняты активным самоуправлением.

Этот сдвиг становится возможным благодаря новым инфор-ма-ционным технологиям. Рассредоточенные физически, но соединенные при помощи этих технологий, работники сегодня в состоянии принимать в невиданных прежде масштабах собственные решения, используя сведения, полученные из самых разных источ-ников.

Реальный импульс для преобразований в бизнесе идет, однако, не от самих по себе новых информационных технологий. Дви-жущая сила таких преобразований — изначально присущие людям стремле-ния, причем не только экономические. Речь идет также о свободе, самореализации, достижении личного удовлетворения.

Тут мы подходим к одной из главных мыслей данной книги: впервые в истории развитие технологии позволяет нам соединить экономические преимущества больших организаций (например, их масштаб и компетентность) с человеческой привлекательностью малых структур (где возможны свобода действий, творчество, учет мотивации, гибкость).

Революция, о которой мы говорим, уже началась. Предвестниками ее в последние десятилетия XX века были разговоры о предоставлении ббольших полномочий работникам, о расширении аутсорсинга почти во всех видах деятельности и о создании сетевых, или виртуальных, организаций. Приближение ее чувствовалось в преждевременном — но не беспочвенном — энтузиазме, с которым встречались новые способы ведения бизнеса в доткомовских «мыльных пузырях», и в лозунге «Интернет меняет все». Сегодня эта революция проявляется в росте возможности выбора, каким образом и где работать человеку.

Но, как и лояльные подданные испанского короля Карлоса IV в 1795 году, мы часто еще не понимаем, каковы перспективы у этих изменений. Мы все еще безоговорочно предполагаем, что в бизнесе кто-то обязательно должен быть подотчетным кому-то, что управляющие компаний должны руководить всем происходящим, что власть в компании всегда передается по вертикали.

Эта книга рассказывает о тех технологических и экономиче- ских факторах, которые приводят к обесценению подобных убеждений. В ней анализируются новые способы организации труда: какими они будут, каковы пределы их применения. Книга расширит ваш взгляд на управление и границы возможного в нем. Она о тех возможностях, которые происходящие изменения открывают перед вами — и перед каждым из нас, — чтобы самим создавать новый мир.

Какими будут новые способы организации труда?

Существует много метких определений для описания разновидно-стей организаций, которые распространятся в результате этой рево-люции. Самоорганизующаяся, самоуправляемая, полномочная, спонтанно возникающая, демократическая, сопричастная к управ-лению, ставящая в центр бизнеса человека, роящаяся и одноуровневая — вот лишь некоторые из них 1. В этой книге я чаще всего пользуюсь для обозначения всех этих разных терминов одним коротким: децентрализованная.

Если вы — обычный деловой человек, каких сегодня много, под словом децентрализованная вы наверняка понимаете делеги-ро-вание полномочий на нижестоящие уровни управления внутри традиционных организационных структур. Скажем, вице-прези-ден-там филиалов компании позволяется принимать решения по стратегии маркетинга продукции, что обычно делал генеральный директор.

Но децентрализация предполагает гораздо больше возможно-стей. Определим ее как участие работников в принятии касающихся их решений. В этом смысле децентрализация означает почти то же, что и свобода (см. рис. 1.1).

Крайнюю левую часть пространства занимают высокоцентрали-зо-ванные организационные структуры, то есть те, в которых все важные решения принимаются несколькими высокопоставленными руко-водителями (например, традиционные военные организации). По мере смещения вправо от нежестких иерархий к демократиям и рынкам степень свободы служащих в принятии решений воз-растает.

Как мы увидим в главе 4, некоторые компании уже сегодня имеют нежесткие иерархии, в которых большие полномочия в принятии решения делегируются вплоть до низовых организационных уровней. Например, многие управленческие консультационные фирмы разрешают своим самостоятельным партнерам и консультантам, назначенным на штатную должность в каком-либо проекте, принимать по нему почти все оперативные решения. Один из самых крупных мировых производителей электроэнергии — компания AES Corporation — позволяет работникам низовых уровней принимать важнейшие решения, касающиеся, например, приобре-те-ния дочерних компаний. Еще пример: одна из известнейших се-годня мировых компьютерных операционных систем — «Linux» — была создана свободно координируемой иерархией тысяч программистов со всего мира.

Большинство людей, размышляя о децентрализации, останав-ли---ваются на нежестких иерархиях, то есть они представляют себе де-централизацию как передачу многих решений на более низкие уровни в иерархиях управления. Но что, если полномочие не де-легировано на эти уровни, а просто создано на них? Сколько бу- дет освобож-дено энергии, сколько творческих способностей рас-кро-ется, если в управлении будут участвовать все члены данной органи-зации!

Правая половина пространства на рисунке 1.1 показывает, что этот тип свободы является распространенным в экономике. В гла- ве 5 мы увидим: некоторые компании уже действуют как миниа-тюрные демократии, в которых управленческие решения принима-ются голосованием. Многие хорошие руководители сегодня, например, проводят неформальный опрос своих служащих по ключевым во-просам, а некоторые предприятия сделали опрос работников повседневной рутиной. В отдельных случаях, скажем, в испанской корпорации Mondragon Cooperative Corporation, работники относятся к числу владельцев компании и, следовательно, могут вы-бирать нечто вроде совета директоров и голосовать по другим ключевым вопросам.

А если пойти еще дальше в представлении о демократическом принятии решения? Что, если в компаниях, являющихся собственностью служащих, последним разрешат выбирать (и увольнять) своих собственных руководителей на всех уровнях, а не только на верхнем? И что, если эти служащие-собственники смогут голосовать по любому другому важному решению, к которому они хотят высказать свое отношение?

Наиболее широко экономическая свобода проявляется в рынках, потому что в этом типе организации никто не связан решением, с которым не согласен. На идеальном рынке, например, никто «наверху» не делегирует другим игрокам решения о том, что покупать и продавать. Вместо этого все индивидуальные покупатели и продавцы принимают свои собственные обоюдные соглашения,обусловленные только их собственными финансовыми ограниче-ниями, их способностями и общими для всех правилами конкрет-ного рынка.

В главе 6 мы увидим, что многие компании уже используют эту форму организации, применяя аутсорсинг, то есть привлечение внешних исполнителей для работы в широком диапазоне — от производства и продажи продукции до управления человеческими ресурсами. При развитой форме аутсорсинга крупные компании могут оказаться ненужными вообще. Гибкие сети мелких компаний или даже временные комбинации объединенных сетевой электронной связью внештатных добровольных исполнителей, или фри-лансеров (freelancers), или электронных внештатников (e-lancers), как я их называю, могут порой делать то же самое, что и крупные компании, но гораздо эффективнее. Подобные сети уже стали обычным явлением, например, в киноиндустрии, где продюсер, ре- жиссер, актеры, кинематографисты и прочие собираются вместе с целью производства одного кинофильма, после чего расходятся и снова группируются в различных сочетаниях, чтобы снимать следу-ющие ленты.

В других случаях, как будет показано в главе 7, можно поль-зоваться многими экономическими преимуществами рынков, действу-ющими в рамках крупных компаний. Например, некоторые ком-па-нии экспериментируют с внутренними рынками, на которых служащие «покупают» и «продают» самим себе продукты и услуги; заключение внутрифирменных сделок для такой компании в целом становится еще одним способом распределения ресурсов. Одна компа-ния по производству полупроводников рассматривает вопрос о том, чтобы разрешить индивидуальным продавцам и руководи-телям предприятий торговать продуктами друг с другом на внутрен-нем электронном рынке. Такая свобода дает предприятиям прямую и активную обратную связь в отношении ежедневного ассортимента выпускаемых изделий, что помогает продавцам оптимизировать предлагаемые покупателям цены. Компания Hewlett-Pac-kard рассматривает возможность создания внутренней биржи труда, ко-торая будет распределять штатных специалистов между проектами.

Чтобы понять, почему децентрализованный подход к управ-лению столь перспективен, необходимо разобраться в причинах централизации и децентрализации.

Почему это происходит?

На то, где и когда принимаются решения в бизнесе (в данном случае — в конкретной организации), влияют многие факторы. Вот несколько самых общих из них. Кто владеет информацией, необходимой для принятия решения? Кто уполномочен принимать решения и кому люди доверяют решать от их имени? А кто еще мог бы принимать эти решения, каковы способности и мотивации этих лиц? Что считается допустимым и недопустимым в рамках данной культуры (страны, компании) в отношении людей, принимающих реше-ния? Ответы на эти вопросы широко варьируются в разных ситуациях и меняются в зависимости от множества разных причин. Тем не менее в целом они достаточно постоянны.

Есть, правда, еще один решающий фактор, который опреде-ляет, где именно принимаются решения, и он действительно подвержен изменениям.

На самом деле, этот фактор действует в большинстве случаев. Если решения стали вдруг приниматься на другом уровне — сработал, скорее всего, именно он. Это касается и отдельных компаний, и целых государств.

Что же это за фактор?

Это издержки коммуникации.

Вернемся назад, в то время, когда единственной формой коммуникации был разговор лицом к лицу. Наши далекие занимав-шиеся охотой и собирательством предки жили общинами — небольши--ми эгалитарными, не имеющими единого центра группами. Спустя тысячелетия на смену охоте и собирательству пришли земледелие и скотоводство, наши предки научились эффективно общаться между собой на расстоянии — была изобретена письменность. Теперь они обрели способность формировать все более и более крупные сообщества, управляемые королями, императорами и другими цент-ральными правителями. Новые сообщества имели много экономиче-ских и военных преимуществ по сравнению с первобытными общинами, но их члены могли получать эти блага лишь в обмен на часть — иногда значительную — своей свободы.

Лишь несколько столетий назад наши предки создали новую технологию коммуникации — печатный станок, который еще более облегчил распространение информации среди огромного числа людей. Этот прорыв имел следствием ббольшую централизацию человеческих сообществ. Широкое распространение печатного станка сопровождалось ростом демократических настроений. У простых людей, которые стали лучше разбираться в политических вопросах, появилось больше возможностей осуществить самоуправление.

Было ли сокращение затрат на передачу информации единственным фактором, вызвавшим все эти социальные перемены? Разумеется, нет. Всякое изменение — результат сложных взаимодействий различных сил. Например, важным оказалось стремление человека к индивидуальной свободе. Но, как мы увидим в главе 2, сокращение издержек коммуникации, ставшее возможным благодаря новым информационным технологиям, таким как изобретение письмен-ности и печати, сыграло ключевую роль в изменении направления об-щественного развития. Примечательно, что один и тот же фактор способствовал возникновению как королевских монархий, так и демократий.

Еще более замечательно то, что эта же модель изменений работает и в истории организационных форм бизнеса. Глава 3 показывает, что на протяжении большей части своей истории, вплоть до XIX века, бизнес существовал в форме небольших локальных, час-то семейных предприятий (возникает прямая аналогия с первич-ными общественными формами — общинами). Но к началу XX века новые технологии передачи информации — телеграф, телефон, пишущая машинка и копировальная бумага — создали коммуникационные возможности, приведшие к укрупнению и большей централизации бизнеса (процесс, аналогичный происходящему на социальной арене) 2. Используя преимущества крупных структур, эти экономические единицы достигли беспрецедентного уровня материального процветания.

В результате такого массового — и успешного — движения в направлении централизации бизнеса в XX веке многие из нас все еще невольно ассоциируют успех в экономике с крупным размером предприятия и централизацией управления. Но чтобы достигнуть экономических преимуществ, связанных с объемами производства, множеству индивидуальных работников в больших компаниях пришлось частично поступиться своей прежней свободой и гибкостью, которую они имели, работая на фермах или мелких предприятиях XIX века.

Новые информационные технологии могут использоваться для осуществления главной тенденции последнего столетия — соз-дания еще более крупных и более централизованных предприятий-гигантов (монополий). И часть важных изменений в экономике нового столетия, несомненно, будет осуществлена в этом направлении.

Но есть и мощная противодействующая сила. Таким же образом, как новые технологии ускорили развитие демократии, переломив тенденцию к централизации общества, современный технологический прорыв ведет к аналогичному процессу в сфере бизнеса. Использование новых технологий, таких как электронная почта, мгновенный обмен сообщениями, интернет, впервые в истории дела-ет экономически возможным предоставление огромному количеству работников тех сведений, на основе которых они могли бы осу-ществлять личный выбор. Сегодня все больше людей в бизнесе могут иметь такую степень свободы, которая ранее была характерна только для мелких организаций. А это может положительно сказаться как на производительности труда, так и на качестве жизни. Когда люди сами принимают свои решения, а не действуют по указке, они часто работают упорнее и проявляют больше самоотверженности и творчества.

Но даже поощряя ббольшую свободу, новые децентрализованные компании в состоянии избежать ограничений, тормозивших развитие небольших обособленных предприятий в прошлом. Так как новые организации имеют доступ к самой достоверной информации в любой стране мира, они сохраняют и многие преимущества крупных организаций. Если в их бизнесе существует возможность экономии за счет масштабов деятельности, такие компании могут, например, находить самых выгодных поставщиков в разных странах, чтобы удовлетворять свои потребности в сырье и комплекту-ющих. Покупателей они также разыскивают по всему миру, поль-зуясь «электронным рейтингом репутаций», чтобы убедиться в их надежности. Если на другой стороне земного шара кто-то начал производить нечто новое или усовершенствовал производство, компании могут обращаться за информацией непосредственно к раз-работчику.

Этот тип децентрализации не везде работает хорошо. В главе 8 обсуждаются некоторые факторы, которые помогут вам решить, созрела ли ситуация, для того чтобы осуществить децентрали-зацию. Если, скажем, компания нуждается в экономии за счет масштабов или быстроте принятия решений, то отказываться от централизованной структуры смысла, пожалуй, нет. Но на участках, где важны такие характеристики, как мотивация, гибкость и творческая инициатива (а таких участков множество), децентрализация станет в следующие десятилетия все более желательной. Централи-зованное управление не исчезнет совсем, но его доля на рынке, очевидно, уменьшится.

Однако и там, где децентрализация необходима, изменения произойдут не сразу. Точно так же, как демократическое преобразование государств растягивается на многие десятилетия, потребуются многие годы на осуществление изменений в экономике. И всякий раз, когда где-то задуманное не получается, а что-то, уже на-чавшись, сорвалось, кто-нибудь обязательно скажет: ничего тут не изменишь… нечего и браться… Когда управляющие стали вкладывать чрезмерные капиталы в электронный бизнес, а вновь возникшие спекулятивные компании начали лопаться, многие решили, что это дока-зательство победы старой экономики и что все возвращается на круги своя.

Но прогрессирующее снижение затрат на обмен информацией означает, что возможностей для децентрализации становится все больше. Фундаментальные изменения в экономике коммуникаций и принятия решений будут и далее прокладывать себе путь в биз-несе в целом, его отраслях и отдельных компаниях.

Что это означает для вас?

Если децентрализация станет желательной, возникнет необходимость в новом менеджменте. У большинства из нас в голове все еще глубоко сидят модели, основанные на классических представле-ниях административно-командного управления. Чтобы преуспеть в том мире, в какой мы вступаем, потребуется иной менталитет. Не исклю-чая возможностей традиционных подходов к управлению, новые мо-дели должны заключать в себе более широкий диапазон приемов и перспектив как централизованного, так и децентрализованного менеджмента.

Вот формулировка нового направления: необходимо пере-строить мышление с административно-командного управления на метод координации и развития. Глава 9 разъясняет: координируя, или согласовывая, вы организуете работу так, что дела идут хорошо независимо от того, контролируете вы их или нет. Одни способы координации являются централизованными, другие децентрали-зо-ванными. Но и те и другие направлены на согласование таких действий, которые необходимо дополняют друг друга и взаимо-дей-ст-вуют. Так, мы увидим, что обращение к «глубинной структуре» деятельности поможет найти новые способы координации ее видов. Мы также увидим, как жесткие стандарты в одной части бизнес-сис-темы могут парадоксальным образом обеспечить более высокую гибкость и свободу действий в других ее частях.

Глава 10 описывает, как развитие помогает приспособить стиль управления к конкретной ситуации. В одних случаях приходится давать людям непосредственные указания, в других — нужно просто помочь им актуализировать их собственные природные возможности. Правильное развитие означает поиск точного баланса между централизованным и децентрализованным управлением, между конт-ролем и предоставлением людям полной свободы действий. Раз-витие способностей к проницательности, здравомыслию, коммуника-бельности и изобретательности поможет вам эффективно проявлять свое лидерство независимо от того, какое место (высокое, низкое или среднее) вы занимаете в иерархии своей компании. Мы также увидим, что — опять парадокс — лучшим способом приобрести власть иногда является полный отказ от нее.

Координация и развитие не исключают командования и конт-роля; эти два способа действия дополняют друг друга. Они включают полный диапазон возможностей управления — от полностью централизованных до полностью децентрализованных.

И здесь — вторая ключевая мысль этой книги: чтобы стать эффективным менеджером в том мире, в который мы вступаем, нельзя зацикливаться на централизации 3. Вы должны уметь легко перемещаться в пределах пространства децентрализации. Что такое централизация, большинство из нас уже понимают. Осталось разо-браться в феномене децентрализации. Именно это — основной объект дальнейшего изложения.

И еще одна тема проходит через всю книгу: человеческие ценности. Если люди получат больше свободы в деловой жизни, они, естественно, будут стремиться к тому, что больше всего ценят; а разные люди и ценят разное. Следовательно, мы должны мыслить шире. Мало учитывать экономические интересы инвесторов, необходимо осознать и использовать их человеческие стремления. Следует помнить о различных ценностях работников, покупателей, поставщиков и т. д. Поразительно, но одним из лучших способовсогласовать разные человеческие стремления может оказаться исполь-зование самого децентрализованного механизма принятия решений — рынка ценностей. Объяснение того, что это означает для бизнеса и вас лично, вы найдете в главе 11.

Альтернатива

Как и предшествовавшая демократическая революция, нынешняя бизнес-революция чревата драматическими изменениями в экономических, организационных и культурных предпосылках общества. И как всегда во время перемен, небольшие шаги оборачиваются порой огромным эффектом. Участвуете ли вы в событиях столь важных, как написание Декларации независимости Америки, или просто ежедневно решаете, какую работу и как выполнить, вы соз-даете тот мир, в котором мы и наши потомки будем жить до конца XXI века.

И если вы сделали свой выбор, воспользуйтесь возможностями, открываемыми информационными технологиями, чтобы помочь создать мир, экономически более эффективный и гибкий, чем раньше. И это еще не все! Получив больше альтернатив, вы сможете привнести в бизнес свои ценности. А это означает, что в центр своих размышлений о бизнесе вы поставите не только экономиче-ский интерес, но и другие человеческие идеалы.

Другими словами, своим трудом вы будете вносить вклад в то, чтобы мир стал не только богаче, но и лучше.

Глава 2
Удивительная модель

БОЛЕЕ СЕМИДЕСЯТИ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД мой дед занялся фер-мерством на участке земли в штате Нью-Мексико. Отец тоже был фермером, он отдал той самой ферме почти всю свою жизнь. Как мелкий собственник, отец мог выбирать, что и когда делать, однако он работал по многу часов в день без выходных. Выполняя физиче-скую работу — водил трактор, ухаживал за коровами, — он часто беседовал с наемными рабочими и с отцом и братом, которые были совладельцами фермы. Время от времени он разговаривал с поставщиками (о товарах первой необходимости вроде удобрений и сельскохозяйственного оборудования), с покупателями (о зерне и продуктах, которые производил) и с другими фермерами. Скажу, что все эти «посторонние» разговоры занимали незначительную часть его рабочего дня. Став постарше, я сам несколько лет работал на этой ферме: поливал хлопок и люцерну, помогал кормить овец и коров, выращивал телят на нашем заднем дворе. Дома у нас был старомодный телефон с ручкой. Компьютера я не видел до 14 лет. Думаю, понятно, что я знаю сельскую жизнь не понаслышке.

Но подобно бесчисленному множеству людей предыдущих поколений, я бросил эту жизнь и переехал в город. Многие с фермы уходили на завод, моя судьба оказалась иной. Я стал университетским профессором. И хотя профессор — должность отнюдь не новая, моя работа — работа исследователя, преподавателя и консультанта — включает в себя многие характерные черты труда постиндустриального периода: я достаточно свободен в выборе того, чем, когда и как заниматься. Знания, творчество и мотивация являются основой моего успеха. Я связан с представителями многих стран мира. Значительная часть моей жизни проходит в общении с дру-гими: на собраниях, по телефону или по электронной почте.

В некотором смысле в моей жизни произошел скачок из сель-ского прошлого в постиндустриальное будущее. Это тот самый путь, который проделали организационные формы бизнеса за последние 200 лет. Но сама эта траектория отражает другую, более общую схему. Удивительно, до какой степени эволюция организаций следу-ет этапам эволюции общественного строя. Чтобы понять эту модель, нам придется начать с давнего прошлого — первобытного общества.

Модель человеческих обществ

Два миллиона лет тому назад на просторах Африки жили некие первые протолюди 1. Как многие из их животных предков, они поддерживали себя охотой на диких зверей и собирательством. Постепенно эти первые люди разбрелись по земному шару, и примерно 100 000 лет назад возник тот человек, которого мы называем со-временным 2. На рисунке 2.1 в очень упрощенном виде показана после-довательность изменений, происшедших в организации общест-вен-ного строя, начиная от самых истоков: первоначально изолированные, децентрализованные первобытные общины охотников-собирателей, затем все более и более крупные централизованные социумы. В дальнейшем многие из них сделают выбор в пользу демо-кратического децентрализованного управления.

Чем можно объяснить такую модель? Почему образование крупных, централизованных царств в конечном счете всегда следует за распространением земледелия? Почему в течение тысячелетий не возникали демократии, а затем всего за 200 лет огромное боль-шинство стран в развитом мире склонились именно к такой форме правления?

Естественно, на эти изменения повлияло много причин. Но возмож-ными их сделал один простой фактор, значение которого еще не вполне осознано, а именно снижение затрат на передачу информации. И на каждом этапе этого пути в выборе типа общественного строя ключевую роль играли нравственные ценности наших предков.

Чтобы понять, как много зависит от информационных затрат и че-ловеческих ценностей, рассмотрим два перехода: от первобытных общин к царствам и от царств к демократиям.

От первобытных общин к царствам: занятие земледелием, вожди, начало централизации

Примерно 12 000 лет — огромный период человеческой истории — люди жили охотой и собирательством 3. Это были небольшие группы из 15–50 человек, которые антропологи называют первобытными общинами. Как видно из рисунка 2.1, такие общины существовали разрозненно, изолированно. Но внутри каждой общины отношения были тесными. Особых различий во власти и положении членов общины не существовало, и большинство людей непосредственно на основе равенства участвовали в принятии решений 4.

Вот как антрополог Ричард Ли описывает африканский народ !Kung San (!кунг сан) ? — первобытную общину, проживавшую в изоляции от цивилизации до середины 1960-х годов, а затем интен-сивно изучаемую: «В эгалитарных сообществах, таких как кунг, развивается групповая активность, составляются планы и достигаются решения — все, по-видимому, без четкого фокуса на власть или влияние… В групповых обсуждениях [некоторые] люди могут выступать чаще, чем другие, с ними могут считаться, и чувству-ется, что их точки зрения имеют чуть больше веса, чем мнения других участников. Каковы бы ни были их умения, лидеры кунг не имеют формальной власти. Они могут лишь убеждать, но никогда не оказывают давления на других» 5.

Когда Ли спросил одного старейшину о местных лидерах, или «вождях», тот ответил: «Конечно, у нас есть вожди!.. На самом деле мы все вожди… Каждый из нас является вождем над собой!» 6. Действительно, если какой-то член данной группы почувствовал, что его автономия несправедливо урезается, то он волен покинуть общину и присоединиться к другой 7.

Десятки тысяч лет люди жили в первобытных условиях 8. Но мало-помалу назревали изменения. Постепенно, вероятно, начиная с 10 000 лет до Р. Х., в плодородном районе между реками Тигр и Евфрат, богатой сельскохозяйственной области Ближнего Востока, люди начали систематически возделывать растения и выращивать скот для своего пропитания, не полагаясь лишь на охоту и соби-рательство 9.

По мере того как распространялось земледелие и увеличивалась плотность населения, неизбежно появлялись более крупные, централизованные и более иерархические формы организации общества. Правители — цари, вожди и императоры — приходили к власти, и они сами либо их представители принимали много законов. Создавались иерархические системы коммуникации, чтобы поддерживать централизованное принятие решений.

Так, первым местом, где люди стали заниматься земледелием, стало Шумерское царство, в III–IV тысячелетиях до Р. Х. располагавшееся на территории нынешнего Ирака. Не случайно шумеры также первыми стали использовать слово «царь» (lu-gal, или «вели-кий человек»). В Шумерском царстве, как и в других монархиях, известных в истории, цари имели огромную власть над жизнью своих подданных и часто считались богами. Даже в монархических обществах, где цари и короли не обожествлялись, народ обычно верил, что королевская (царская) власть дана богом и что король (царь) — источник и центр всякой политической власти 10.

Централизация обществ происходила, конечно, не плавно. Цари и царства приходили и уходили, великие империи — римская, египетская, арабская, ацтеков, инков — в конечном счете распадались. Но всякий раз появлялись новые цари или императоры, создавая еще более крупные и централизованные государства, чем прежде. За некоторым исключением (наиболее известны греческие демокра-тии около 400 года до Р. Х.), тенденция усиления централизации продолжалась в течение тысячелетий и закончилась всего не-сколько веков тому назад.

Итак, подытожим. По мере того как люди переходили от стадии охоты и собирательства к земледелию, социумы неизбежно становились более крупными и более централизованными 11. Сегодня мы обычно принимаем данный факт на веру, хотя это одно из самых уди-вительных открытий, сделанных при изучении истории организа-ционных форм общественного развития. Почему это произошло? Люди трансформировали способ своей социальной организации, потому что снижение издержек коммуникации делало изменение воз-можным, а приверженность к человеческим ценностям — необходимым.

    Снижение информационных затрат привело к укрупнению организаций

Наши первобытные предки обменивались информацией, встре-чаясь лицом к лицу. А в силу ограниченности ресурсов питания общины вынуждены были жить в отдалении друг от друга. Поэтому для обмена самой простой информацией с членами других общин часто приходилось преодолевать большие пространства. Но с развитием земледелия и формированием оседлого образа жизни расстояния между соседними общинами сократились, а потому снизились затра-ты на обмен информацией. Более низкие издержки коммуникации, в свою очередь, облегчили первый этап создания более крупных сообществ. Однако эффективность контактов людей пока сущест-венно ограничивалась размерами поселений.

Такие ограничения были в значительной степени сняты около 3000 года до Р. Х., когда человечество изобрело письменность. Теперь люди могли общаться заочно, большие расстояния перестали быть преградой.

Иногда письменность считают главной отличительной особенностью цивилизации 12. Специалисты часто определяют цивили-зацию как возникновение обществ, объединенных в государство, то есть развившихся в крупные, сложные, многоуровневые организационные структуры. Хотя среди антропологов нет единой точки зрения в оценке всех факторов возникновения государства, важность письменности отмечают почти все 13. Не имея письменности, фактиче-ски нельзя управлять большим и сложным государством.

    Более крупные организационные структуры дали людям то, чего тем хотелось

Снижение затрат на передачу информации сделало возможным укрупнение организационных структур, но крупные структуры еще не стали необходимыми. В принципе, древние земледельцы могли бы продолжать пользоваться организационной моделью первобытной общины и жить в небольших независимых общинах по 25 человек, совместно трудясь и обмениваясь знаниями, делясь пищей при неурожаях и ведя совместные военные действия против других общин. Притом каждая община могла бы оставаться автономной, а все ее члены равноправными.

Но этого не произошло. Более крупные группы обнаружили явные преимущества по сравнению с мелкими. В ретроспективе можно ясно увидеть два из них: крупные структуры оказались эффек-тивнее в производстве продуктов питания и других необходимых вещей, а также в ведении военных действий.

Экономические преимущества крупных организационных структур. В более крупных структурах имелось больше воз-можностей для развития экономики и разделения труда. Так, преимущества разделения труда можно видеть на примере индейских племен, проживавших на Тихоокеанском побережье Северо-Западной Америки (на месте нынешних штатов Вашингтон, Орегон и Британская Колумбия). Эта местность изобиловала рыбой и дичью — один из первооткрывателей говорил, что лососей в тамошних реках водилось столько, что «по их спинам можно было идти» 14. Богатые природные ресурсы позволили охотникам и собирателям переходить на оседлый образ жизни. На этом побережье оседлых стало больше, чем в других местах. Крупные поселения — пример экономической структуры переходного типа. В таких сообществах все семьи должны были охотиться и собирать продукты питания, но у многих были и другие специальности, например изготовление крючков для ловли рыбы или капканов на медведей 15. Так, племя нутка имело множество видов рыболовных крючков: от термооб-работанных — для палтуса до костяных — для трески. Лодки этого племени тоже разнились от одноместных каноэ до двадцатиметровых грузовых. Кроме того, охотники и рыбаки племени применяли разные типы капканов на медведей, оленей, лосей и ловушек для семги.

Естественно, при такой специализации требовался какой-то способ перераспределения полученных результатов труда. Изготови-те-лям рыболовных крючков необходимы были лодки, а тем, кто делал лодки, — крючки. В каждой деревне такую функцию пере-рас-пределения выполнял политический лидер, или «большой человек». Он следил за тем, чтобы было достаточно людей, специали-зировавшихся в одном ремесле. Он координировал распределение специализированных продуктов и даже организовывал торговлю с другими деревнями. В качестве компенсации он брал половину добычи охотника или улова рыбака. Часть этого раздавалась непо-средственно жителям, устраивались общие празднества, а остальное, разуме-ется, «большой человек» оставлял себе.

Военные преимущества больших организаций. Необходимо отметить, что для большинства форм традиционных боевых действий важным преимуществом является масштаб. По выражению Джареда Даймонда, «десяток щуплых земледельцев могут по-бедить одного здорового охотника» 17. Но зачем земледельцам сражаться с более мелкими группами своих соседей? Потому что, одержав победу, они смогут отнять у них землю и получить больше средств пропитания. Если они при этом убьют соседей, то смогут взять в жены их женщин. Если же оставят мужчин в живых, то пре-вратят их в рабов, выполняющих черную работу, которой всегда слишком много в сложных земледельческих обществах 18.

Действительно, если экономическое превосходство больших групп помогает объяснить их жизнеспособность, то непосредственной причиной их возникновения всегда являлась военная сила 19. Древние земледельцы ведь не говорили: «Эй, давайте соберемся, чтобы осуществить более эффективное разделение труда и усовершенствовать общественные сооружения!». Они либо объединялись перед угрозой военного уничтожения, либо оказывались завоеванными и поглощенными военной силой других. История полна примеров завоевательных войн, приводивших к возникновению все более крупных структур: Римская империя, империя Александра Македонского, Зулусская империя в Африке, империи инков и ацтеков в Америке и пр.

    Почему крупные организации были централизованы?

Остается вопрос: почему укрупнение организационных структур сопровождалось их централизацией? Почему, например, нельзя было в больших обществах продолжать пользоваться децентрализованным управлением, сохраняющим равноправие всех членов? Почему не организовываться в сельскохозяйственные общины по 100 или даже по 10 000 человек, широко наделенных властью и полномочием принимать решения? Почему возникли вожди, цари, императоры?

Коротко можно ответить так: и тут дело в затратах на информацию. Просто в столь больших группах слишком дорого принимать децентрализованные решения. Когда единственным средством обще-ния является личная беседа, затруднительно решать вопрос, опра-ши-вая на равных всех членов. Если решения принимаются по прин-ципу общей договоренности, этот процесс становится громоздким, как только численность группы достигает одного-двух десятков человек (я показал это в предисловии на примере группы протестующих против атомных электростанций). И в отличие от первобытных общин кочующих охотников и собирателей, где не согласные с групповым решением люди могли легко перейти в другую группу, для имеющих иное мнение членов земледельческих общин оказывалось весьма затруднительным бросить свои хозяйства и искать землю где-нибудь еще.

Даже если бы древние земледельцы хотели демократического голосования (хотя такое определение, наверное, в их головы не приходило), им пришлось бы тратить очень много времени, доводя до сведения каждого все факты, нужные для принятия решения. Нравилось это нашим предкам или нет, но управление оказывалось намного более эффективным, когда кому-то, достаточно авторитетному, стали поручать собирать информацию и указывать всем осталь-ным, что делать.

Использование централизованных иерархических структур, конечно, тоже требовало своих затрат. Так, лидеры обычно оставляли себе часть — возможно, даже слишком большую — экономиче-ской ценности, созданной данной группой. Некоторые вожди племен на Гавайях, например, имели мантии, сделанные из десятков тысяч ярко окрашенных перьев — результат труда многих и многих поколений ремесленников 21. Трудно спорить с тем, что эта «ще-гольская» одежда для вождя или, скажем, огромные пирамиды, сооруженные древними египтянами для захоронения своих фараонов, представляли для остальных членов племени важную об-щественную ценность. Но впоследствии вожди и цари не смогли расстаться с подобными бессмысленными тратами общественных ресурсов на личные цели.

Биолог-дарвинист Джаред Даймонд называет все централизованные правительства ни больше ни меньше как «клептократия» 22.

Другой — не сразу осознанной — ценой централизованных структур оказалась потеря индивидуальной автономии их членов. Переход от первобытных общин охоты и собирательства к иерархическим земледельческим обществам потребовал от всех членов, кроме, возможно, лидеров, поступиться частью своей свободы, а в некоторых случаях и большей ее частью.

Альтернатива

Так был осуществлен окончательный организационный выбор наших древних предков: пожертвовать свободой, которой они обладали в бытность свою охотниками и собирателями кореньев, чтобы получить взамен экономические и военные преимущества крупных централизованных иерархий. Наверняка сознательно они не думали о своем выборе в тех терминах, которыми мы пользуемся се-годня. Для многих людей этот выбор на самом деле не был добровольным. Их просто побеждали в сражениях и заставляли жить по другим правилам. Но мало-помалу то в одном, то в другом месте наши предки коллективно сделали выбор в пользу более крупной, централизованной организационной структуры, не пожелав сохранить свою свободу и остаться в изоляции. Фактически они ступили на этот путь еще тогда, когда бросили охоту ради земледелия. Сделанному выбору приходилось следовать на протяжении тысячелетней истории.

От царств к демократиям: изобретение печати, развитие городов и возврат к децентрализации

Примерно за 500 лет до Р. Х. греки предложили радикальную идею: власть должна иметь восходящий, а не нисходящий характер. Другими словами, она исходит не сверху от какого-то высшего лица, правителя, а от граждан республики, то есть снизу 24. Теперь мы называем эту идею демократией. Как показано на рисунке 2.1, при демократии каждый гражданин может (по крайней мере потенциально) участвовать в принятии основных решений и общаться с кем хочет. Демократия стала возможной в древних Афинах даже с их зачаточными коммуникационными системами, потому что большинство афинских граждан были образованными (хорошо!), а также и потому, что 60–80% населения были не гражданами, а рабами (плохо!). Труд этих рабов обеспечивал гражданам достаточно досуга, чтобы участвовать в управлении 25.

Однако до конца XVIII века эта радикальная идея не имела широкого распространения в общественном сознании. После американ-ской, а затем французской революций мир изменился вдруг и фунда-ментально, так как люди вступили на путь новой социальной органи-зации. В течение нескольких десятков лет демократические представ-ления древних афинян соединились с множеством других понятий: ограничение верховной власти, представительные ассамблеи для народа, писаные конституции, разделение ветвей власти, федерализм, референдумы, равенство перед законом, свобода слова и сво-бо-да печати — вот лишь некоторые из них 26. Сегодня, всего 200 лет спустя, эти идеи правления приняты во всем мире. И хотя не все страны стали демократиями, у многих народов демократические принципы определяют ныне идею современного государства 27.

Таким образом, всего за несколько последних столетий тенденция развития общества изменилась самым радикальным образом. Наши предшественники пошли по пути возврата себе той части свободы, которую утратили примерно 12 тысяч лет назад при переходе к земледелию.

Почему же столь длительная историческая тенденция вдруг изме-нила направление? Новые демократические государства территори-ально существенно не уменьшились, так что их население сохра-нило экономические и военные преимущества, унаследованные от предшествовавших им крупных структур. Однако по некоторым причинам люди сочли, что отныне они смогут иметь эти преиму-щества и не поступаться своей свободой. Что могло вызвать такой сдвиг в их сознании в тот конкретный период?

Как это обычно случается в ходе развития человечества, дей-ство-вали многие факторы. Но один из них стоит особняком: наш старый знакомый — информационные издержки. Примерно в 1450 году Гутенберг изобрел первый механический печатный станок. Эта новая техника способствовала не только быстрому распространению грамотности, она резко снизила затраты на передачу информации среди больших групп населения. Впервые в истории для огромного числа людей, живущих на больших расстояниях, стало экономически возможным сравнительно быстро получать одинаковое по сути сообщение.

Такая интенсивная связь — в направлении не только сверху вниз, но также снизу вверх и в стороны — оказалась необходимой, для того чтобы крупномасштабные демократии могли действовать. Демократический идеал народного государства, «управляемого наро-дом и для народа», имеет мало шансов на успех, пока «народ» не станет настолько хорошо информированным, чтобы сознательно участвовать в политическом процессе. И пока народ не может провозглашать свои желания, у него мало надежды получить политическое влияние.

Естественно, новая демократия дала людям и больше свободы, то есть того, чего им хочется больше всего. Все больше людей теперь могли самостоятельно выбирать свой жизненный путь. Но демократии имели еще одно достоинство: они были в целом более гибкими, чем царства, которым пришли на смену. В демократиче-ском обществе каждый может браться за множество разных вещей. Люди имеют право выражать свои точки зрения на проблемы и пути их решения. Более того, никакая небольшая группа людей не может воспрепятствовать тому выбору, который считает правильным большинство народа. Как писали в 1964 году Филип Слейтер и Уоррен Беннис в своей пророческой статье «Democracy Is Inevitable» («Демократия неизбежна»), демократии просто более эффективны для выживания в условиях постоянных перемен 28.

В самом деле, с точки зрения исторической перспективы настоящий демократический этап политического развития человечества, вероятно, еще и не начинался. Даже в странах, где осуществляется демократический выбор граждан в представительные органы власти, остальная часть системы управления все еще сравнительно централизованна. Одно из свидетельств того, что нам еще есть куда двигаться, — это все более популярная у западных политиков опора на опросы общественного мнения с целью влиять на принятие «мелких» решений в период между выборами. Хорошо это или плохо, но так происходит все чаще. Ясно, что для граждан западных стран это является примером дальнейшей возможной децентрализации процесса принятия решений.

Альтернатива

Итак, ответ на вопрос, почему наши предшественники смогли вдруг изменить курс социального развития и выбрать децентрализацию, таков: новые технологии (в данном случае печатный станок) умень-шили затраты на информацию в такой степени, что люди смогли иметь две желанные для них вещи: пользоваться экономическими и военными преимуществами крупных организационных структур и одно-временно наслаждаться достаточной свободой и гибкостью, ко-торых они давно лишились. Как мы увидим далее, точно такая же возмож-ность в деловой жизни открывается перед нами в настоящее время.

Издательство:Издательский дом «Олимп-Бизнес»
Выходные данные:
Пер. с англ. — М.: ЗАО «Олимп—Бизнес»
Год выхода - 2006г.
ISBN 9693-0026-8
Объем — 272 стр.
Цена — 264 руб.